Через три недели совместной жизни с Мэг Лэйхем Грант Шепард уже знал: когда он просыпается, ее рядом не оказывается. Мэг любила спать в обнимку, закинув на него ногу, а голову положив на плечо. Но встать в три-четыре ночи и обнаружить ее на кухне было для него обычным делом.
Он с усилием поднялся, натянул джинсы, оставленные им вчера на кресле-качалке, и отправился на поиски Мэг. Это не должно было занять много времени, поскольку домик у нее был совсем крохотный. Ее двухкомнатное бунгало в Виктории, штат Техас, располагалось неподалеку от городской площади и было местом, где она выросла. Гранту, с детства окруженному хьюстонской элитой, этот городишко не слишком нравился. Его здесь держала только Мэг.
Мэг снова что-то пекла, и по воздуху плыл божественный запах жареных орехов и карамелизованного сахара. Который, видимо, и выманил Гранта из постели.
У дверей кухни он остановился, прислонившись к косяку, и стал разглядывать Мэг. Ее угольно-черные волосы были собраны в конский хвост, соблазнительно подпрыгивавший в такт каждому движению. Черный пеньюар, короткий и прозрачный, едва прикрывал ягодицы. Сверху был накинут фартук. Темно-синие ногти на ногах. Мэг наклонилась, и из-под пеньюара показалась татуировка на внутренней стороне бедра. С каждым таким наклоном ее попка колыхалась, и Гранту все сильнее хотелось к ней поприставать.
Кухня в стиле ретро и винтажный облик Мэг мысленно перенесли Гранта в сороковые. Иллюзию нарушал лишь синий лак и татуировка. Да еще кулинарная паяльная лампа.
Во время работы ей под руку лучше было не соваться. Поэтому Грант просто стоял и наслаждался зрелищем. Яркий голубой огонек прошелся по верхушке пирога, и безе стало золотисто-коричневым. Мэг выпрямилась и выключила лампу.
– Какой шедевр на этот раз? – начал Грант.
Мэг игриво взглянула на него через плечо.
– А я-то думаю, кто там на меня сзади поглядывает? – Она подмигнула ему, слегка вильнув бедрами и продемонстрировав сногсшибательные формы. – Позвольте представить мое последнее творение! – провозгласила она. – Ореховый корж из непросеянной пшеничной муки, шоколадный пудинг, сверху зефир и безе. Называется «Смор»[1].
Грант сделал страдальческое лицо:
– Мне придется ждать до открытия магазина?
Мэг ухмыльнулась, шагнула в сторону, и он увидел второй такой же пирог, только маленький.
– Ты же знаешь, я их никогда не отдаю в магазин, пока сама не попробую. Так, секундочку…
Но он не дал ей секундочки. Он и так слишком долго ждал. Грант подошел к ней, схватил за голую задницу, а потом приподнял, прижав ее к своему пульсирующему члену. Мэг изогнулась и обхватила ногами его талию. По вкусу она была как горький шоколад и безе, сладкое до невозможности. В этом была вся Мэг. Неотразимое сочетание греховности и сладости. До невозможности.
Она нащупала его ширинку и расстегнула ее. Ловко обхватив пальцами его член, она расположила его прямо у своих губ. Эта эмоциональная, страстная девушка достигла оргазма сразу после него.
В этом вся Мэг. Самая сексуальная женщина, которую он знал. Слишком прекрасная, чтобы быть настоящей.
Интересно, она так же думает о нем?
Чуть позже, после горячего душа и пирога, они вернулись в постель. Мэг уже проваливалась в сон, когда Грант, поглаживая ее спину, вдруг спросил:
– А почему именно «Смор»?
Она вздохнула, прижалась к нему и пробормотала:
– Потому что в нем ингредиенты для «Смора», дурачок.
– Нет, почему ты выбрала именно его?
Мэг замолчала. Ее дыхание стало ровным и спокойным, и он подумал, что она заснула, но вдруг она ответила:
– Не знаю. Все это как-то… Все, что между нами… Как в летнем лагере. Не находишь?
– Я такими вещами в лагерях не занимался, – хохотнул Грант.
– Да нет же, глупенький! Это как последний день в лагере. Все чудесно, но как-то эфемерно.
Грант задержал дыхание. Вот он, подходящий момент. Момент, который он несколько недель пытался поймать.
«Эфемерность – вопрос решаемый. Поехали со мной в Хьюстон. Выходи за меня замуж!»
Мэг должна клюнуть. Она же клюнула на него.
Но Грант промолчал, не в силах выдавить из себя ни слова.
– У моего дедушки был лучший «Смор».
– Я думал, они все одинаковые.
Мэг сделала вид, что не заметила грубости.
– Нет, глупенький. В идеальном «Сморе» должны быть идеальные зефирки. Дедушка выпекал их бесподобно. – Она замолчала, а потом добавила: – Жаль, что ты с ним уже не познакомишься. Он бы тебе понравился. И ты ему.
– Сомневаюсь, – очень тихо сказал Грант, но Мэг услышала.
Она приподнялась на локте и посмотрела на него сверху. Это был сонный, но решительный взгляд.
– Ты бы точно ему понравился. Ведь ты хороший парень, Грант Шепард.
Она поцеловала его в губы и устроилась у него на плече.
Спустя час, когда она крепко спала, Грант оделся и выскользнул из дома. Уезжая из Виктории, он все еще чувствовал ее поцелуи и вкус пирога.
Мэг ему поверила. Такой у него и был план: найти пропавшую дочь Холлистера Кейна, влюбить ее в себя, жениться, заполучить «Кейн энтерпрайзез» и сровнять компанию с землей. Этот план придумал не хороший парень, а мерзавец, жаждущий мести любой ценой. Да, он мерзавец. Грант это прекрасно знал.
Трудность заключалась вовсе не в том, что об этом не знала Мэг. Просто, когда она на него смотрела своим решительным взглядом, Гранту хотелось быть тем, за которого она его принимала. А это было ни к чему.
Покинув город, Грант начал сочинять новый план.
Прошло два с лишним года.
Мэг Лэйхем сидела в своем потрепанном «шевроле» и проклинала палящее техасское солнце, забитые дороги Хьюстона и свой маленький мочевой пузырь.
Чтобы сходить в туалет, ей пришлось остановиться в Бей-Сити, в кафе «Молочная королева». Волнение перед встречей с Грантом не уходило, но теперь, по крайней мере, у нее было эс кимо.
А во рту все равно пересохло, и, кажется, на губах появилась ранка.
Мэг пошарила в сумочке, разыскивая бальзам для губ. Но вместо него вытащила ярко-вишневую помаду. Обычно она наносила ее в конце трудного дня, когда ей требовалось немного больше дерзости и сексуальности, чтобы продержаться до закрытия пекарни. Сегодня не нужна ни дерзость, ни сексуальность. Сегодня она должна быть утонченной и благоразумной.
Мэг уже собралась вылезать из машины, как вдруг зазвонил телефон.
Если бы не высветился номер ее подруги Дженин, она бы вообще не взяла трубку. Дженин согласилась помочь ей с пекарней и присматривала за ее дочкой, Перл, пока Мэг будет в Хьюстоне.
– Перл в порядке? – сразу спросила Мэг.
– В порядке, милая. Она счастливее вишенки на торте!
