Ради хороших вещей в чистых заводях Небес было решение принято о той встрече внезапной, и кто – то тихо молвил Тане: «Пришла пора счастья…»:
Мы уже в Небесах, —
мы и наша планета.
И не надо куда-то
за счастьем лететь…
Для того этот мир,
как желанье, загадан,
Чтобы встретились мы
непременно с тобой.
И Таня мудро поняла – Ей послано судьбой сберечь его:
Но встретились в полете две звезды..
Жизнь без тебя была пустой и пресной…
И в августе под вечер я понял, что
Ничего на свете дороже нет.
И отошел засов.
И души мы как двери открыли.
Страсть и наслаждение пришли к ней внезапно. Вечерний ветер лета принес горячие честные глаза и взгляд, словно загадка, смевший сказать: «Я буду всегда с тобой, краешком твоей земли, воздухом и светом. Я искал только тебя, мою единственную и таинственную звезду, и лишь с тобой моя усталая душа отогреется, станет тихой и нежной».
Если Бог своим могуществом отправит меня в рай
И скажет: «Выбирай свое земное имущество»,
Я отвечу:
«Мне в раю тоскующей и покорной не надо.
Я хочу взять такую же Татьяну,
Что на грешной земле жила.
Жгучую, запретную, но сладкую и свою.
Ту, что на земле помучила
И не даст мне скучат в раю».
И я уверен, что за эту земную корысть
Бог благословил бы меня!
«Тонкий профиль задумчиво-четкий», обаятельный и обворожительный. И голос, порой загадочный, как глубокое море:
Ты мое настоящее Я.
Ты цветок мой, и счастье, и правда моя
Он нес цветы, свое сердце и говорил наивные слова: «Ты сказочная фея, которая подарила мне, простому смертному, минуты очарования. Я помнил, а теперь знаю, ты самая родная и желанная»
Стоял душистый август, белая сирень и ласковый взгляд сладко дурманили голову. Таня обнимала Владимира и засыпала рядом на руке, и вечерние звезды ласкали их общий мир. Он шептал в ночи: «звездочка, чудная и тайная земная сказка моя».
Как трофей, прекрасный женский образ оберегал от суеты и утомляемости:
«На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит.
Утро дышит у нее на груди.
Ярко пышет на ямках ланит».
Она отдавал ему свою нежность, которую не успела потратить на детей и мужа..и любовь, которой не удостоился ни один из ее мужчин:
…В ней – то эмоций кипение,
то вдохновения искра…
Взгляд озорной и осанка,
гордая поступь и стать…
Дъявол или Бог, помоги ей
жить и любить.
Он стал главным в ее жизни. Ее счастливое будущее пришло раньше, чем она думала. Поднялось над землей, «раздоров земного мира». Заняло место на вершине солнечной радуги, где три основные цвета несут надежду, радость, счастье:
На растущей Луне горсть рябины сорву
Соберу ярко – алые бусы.
И тебе подарю.
Она потянулась к нему как тянется весенний побег к солнцу и теплому дождю, ее мелодичный голос, дразнящий ароматом нежности, давал ему чувствовать собственную значимость, а завораживающие музыкальные интонации высекали в его сердце насыщенную чувствительную радость:
Солнцем после дождя
из – за туч улыбнешься.
И распустишься робко
сережкой ольхи.
Уходя поутру,
невзначай обернешься,
Из дремотных глубин
пробуждая восторг.
Таня так радостно смеялась, слушая его признания: «Таня, нас повенчала судьба, я забыл, чем раньше жил, что делал и кем был. За тебя без памяти на костер пошел. Потерял голову и взлетел в твое сказочное сердце».
Она верила, что он остудит свою кровь, чтобы согреть ее пальцы. Это было сродни неземному колдовству. Надежда пришла, ликовала, празднично ластилась и играла у ее ног. И счастьем, как океаном безбрежным, утонула в танинных глазах цвета лунной россыпи и затопила маленький островок души.
Приняла она его, Владимира, неустроенным, а теперь он стал плодоносящим —добрым и великодушным.
Любую сказку мне расскажешь, я поверю
В жизнь на звезде и в изумрудную страну…
Одна любовь нам на двоих…
Один из тысячи стих…
И для моей ненаглядной горю,
Путь на земле освещая… и Небо
Рай, быть может, не где -то
в заоблачных далях.
И от взора не так
далеки Небеса.
Чтобы звездное небо
увидеть в деталях.
Загляни, отразись
у любимой в глазах.
Им так хорошо, двум звездочкам, двум капелькам Луны, наполненным светом счастья («Spiritus oris nostril…» – «Дыхание жизни нашей»).
Они сжигали друг друга в объятиях и теряли головы, а небо укрывало их волнующей вуалью чувств и физического наслаждения. И месяц смущенно прятался за звездами и облаками:
Касаясь губ твоих губами,
Ловлю незримо сладкий миг:
Парит мечтательно над нами
Одно дыханье на двоих.
Улыбкой расцветет рассвет.
Вдохнув пьянящий аромат,
Пьем, наслаждаясь, этот свет,
Душистый хмель утра.
Сердца сливаются в одно,
В одно сбивается дыхание
И мир у наших ног давно – давно.
Она укутывалась в его сильных руках, от которых хмелела голова, он дарил цветы и говорил: «На память обо мне. Когда однажды придут туманы и грусть – вспомни обо мне, улыбнись и скажи, это было, это с нами было». Эти слова излечивали Таню от неуверенности, суеверий и страхов, открывали мир волнующих перспектив. Волшебных и реальных одновременно:
