М. Воланд - Призваны защищать: ангельские истории

Иллюстратор: Полумеева Дарья

Книга издана при поддержке Министерства культуры Свердловской области

Прощение врагов – прекрасный подвиг;

но есть подвиг ещё более прекрасный,

ещё более человеческий – это понимание

врагов, потому что понимание – разом

прощение, оправдание, примирение.

А.И. Герцен

Новый день разбудил Кристину очень резко и неприятно – болью. Сильный спазм прошёл от низа шеи до поясницы, но быстро утих, хоть и не исчез окончательно. Теперь в спине оставалось только стихающее ноющее напряжение, словно бы Крис (так пробудившаяся предпочитала, чтобы её называли) пришлось несколько дней просидеть за компьютером в неудобном кресле, безвылазно.

По ощущениям Кристине казалось, что поспать не удалось, глаза на секунду закрылись и тут же открылись вновь. Один лишь миг, а обстановка вокруг кардинально изменилась. Было уже светло и необычно шумно. И хотя внутреннее ощущение времени говорило, что прошло не больше секунды, она чувствовала, будто пролетело несколько недель. С чем же связано это чувство?

Подумать об этом пробудившаяся не успела, так как в квартире, где Крис жила с двумя кошками, послышались голоса, а точнее ругань. Возможно, это двоюродная племянница, которая приютилась здесь бесплатно, а точнее за уборку. Видимо она неожиданно вернулась от родителей после майских праздников. Но с кем девчонка могла так страстно ссориться, будучи самым кротким существом на планете? Да и голоса какие-то незнакомые.

Кристина осторожно встала, стараясь не издавать ни звука, и попыталась отыскать смартфон, на случай, если придётся позвонить в полицию. Свой телефон хозяйка квартиры не нашла, но обнаружила на зарядке новенькую «раскладушку» – устаревшую модель сотового, которая была в моде лет десять назад. Крис уже хотела воспользоваться чужим аппаратом, но её отвлекло ещё одно изменение: из спальни исчез кошачий домик, который коллеги подарили на её тридцатилетие с саркастичным напутствием: «Сильной и независимой». И что совсем странно – самих кошек тоже не видно, а ведь они всегда спят рядом и просыпаются с хозяйкой в ожидании утренней кормёжки.

Ругань тем временем прекратилась, от чего стало ещё страшнее, так как теперь невозможно было определить, где находятся вероятные взломщики. Страх парализовал Кристину на долю секунды, но беспокойство за питомцев одержало верх: хозяйка квартиры резко схватила телефон-«раскладушку», открыла его с громким щелчком, и уже не боясь, что её услышат, набрала номер службы спасения. Но вызов не нажала. Крис была инспектором службы ГУФСИН, работала с условно осуждёнными преступниками, так что умела справляться с агрессивными личностями. Но не в своём же доме!

Мысленно распаляя свою злость, хозяйка квартиры решительно открыла дверь и вышла в смежную комнату. Заготовленная речь: «Кто вы такие? Я вызываю полицию!» так и не была произнесена. В комнате стояли её родители, которые находились в разводе уже пять лет и столько же не разговаривали друг с другом. Странно, что Кристина не узнала их голоса. Хотя, чего тут странного? Дочь ни разу не слышала, чтобы они ругались. За всю жизнь Крис никогда не оказывалась свидетелем ссор между ними. Родители Кристины – люди интеллигентные: без скандалов жили, без скандалов и разошлись.

– Мам, пап, привет. А что вы тут делаете? – с тревогой в голосе спросила она.

Родители резко обернулись на голос и тут-то Кристине стало по-настоящему страшно, как ребёнку перед рычащей дворнягой. Взгляд мамы был затравленный, с осуждением. Похожее выражение лица родного человека Крис видела и раньше, но сейчас во взоре было нечто новое, пусть и знакомое. Затравленной дочь видела её впервые, не такой у матери склад характера.

Но самым пугающим для Кристины оказался взгляд отца – совершенно безумный, с расширенными зрачками, делающими обычно голубые глаза дико чёрными, как у кота во время охоты. Кстати, опять же таки не видно домашнюю животину.

– Вы не видели Соню и Клёпу? – спросила Крис хоть и с беспокойством, но одновременно рассчитывая этим вопросом отвлечь родителей, переключить их на важную для неё тему.

– Ты о ком? – удивилась мама.

– О своих кошках, – уже с переживанием за мать ответила хозяйка.

– А что такое кошки? – произнесла мама с искренним недоумением.

При этом она очень маленькими шажками перемещалась ближе к хозяйке квартиры, пока не встала за её спину, положив руки на плечи дочери.

Крис уже хотела поинтересоваться, что это за шутки, но не успела она что-то сказать, как у отца случилась небывалая прежде вспышка ярости:

– Не смей путать меня, защищая эту распутную тварь! – и кинулся на обеих с кулаками.

Мама закричала, а Кристина впервые ощутила подряд несколько эмоций в одно мгновение. Вначале удивление, с примесью нереальности происходящего, будто всё вокруг – это какое-то низкопробное телешоу. Затем ярость: захотелось крикнуть и кинуть что-нибудь в стену, чтобы услышать звук разбитого стекла. На долю секунды появилось опасение, что у отца проблема с психикой, но эта идея не задержалась, так как мать тоже вела себя необычно, а одновременный психоз сразу у обоих родителей весьма маловероятен. Последняя эмоция – страх, который Крис сразу отбросила, просто не задерживаясь на нём, будто перепрыгнула через лужу.

– Стоп! – крикнула Кристина, шагнув вперёд, абсолютно уверенная, что сумеет предотвратить рукоприкладство, хоть и не знала как. Кулак отца повис в воздухе, мамин крик резко оборвался. – Так-то лучше. А теперь объясняйтесь.

Но дочери никто не ответил. Папа даже не шелохнулся. Крис обернулась и увидела такое, от чего весь её внутренний мир посыпался. Ощущение было как при резком снижении самолёта, только оно с каждой секундой усиливалось. Мама застыла в воздухе не касаясь пола, видимо, она споткнулась в тот момент, когда всё вокруг почему-то замерло.

Но замерло явно не всё. На подоконник сел голубь и ударил клювом по стеклу, съев паука, оставив на память о нём опустевшую паутинку. «Разве голуби едят пауков?» – пронеслось в мыслях у Крис, но эта мысль тут же забылась, как только её взгляда коснулось нечто ещё более невероятное, чем застывшие родители: сквозь верхушки тополей, как и всегда, просвечивало небо, однако сегодня оно было грязно-коричневое, цвета глиняного горшка.

Это уже слишком! В голову Крис приходили только три варианта: либо весь мир сошёл с ума, либо только она, либо это сон. Для сна чересчур реалистично, но нужно проверить. Как и всегда, когда во сне девушка начинала понимать, что всё происходящее нереально, Кристина укусила себя за губу. Было больно в реальной жизни, значит – не сон.