1. Пролог
Я очнулась на алтаре. Попыталась пошевелиться, но, как выяснилось, тяжелые цепи сковали меня по рукам и ногам. Удалось только приподнять голову, чтобы осмотреться. Ох, кажется, я влипла.
Огромный зал, края которого тонут в темноте. Окна лишь у самого потолка, но света не дают – похоже, на улице ночь. На стенах факелы. На мне белое платье без рукавов, с широкой длинной юбкой. Я совершенно точно не надевала его на себя. А вокруг…
Ходят люди, облаченные в черные балахоны до самого пола. Их лица скрыты под капюшонами. Люди расставляют вокруг алтаря черные свечи, вырисовывают какие-то знаки. Мне кажется, или они рисуют кровью?! Переговариваются между собой на непонятном языке.
– Эй, что вы делаете? Зачем это все? – не выдержала я, дергая цепи. Увы, безуспешно – цепи слишком прочные и надежно вдавливают меня в алтарь, каменный и холодный.
Я наблюдала, как люди, подозрительно похожие на каких-то сектантов, макают кисточки в металлические кубки и увлеченно выводят на полу темно-красные узоры. Судя по консистенции жидкости, на самом деле кровь! Закончив с рисованием, сектанты притащили музыкальные инструменты, только какие-то странные, из темного, матового материала.
Я совсем ничего не понимала и лихорадочно размышляла, что же теперь делать, как выбраться из странного бреда, когда это началось.
Двенадцать человек выстроились вокруг меня и в унисон, как будто очень долго репетировали, заговорили. Их голоса странным гулом разнеслись по залу, пространство наполнили незнакомые, резкие, зловещие слова. Я задергалась в панике, но это лишь причиняло боль – с каждым движением цепи сильнее впивались в кожу.
Гул нарастал, воздух странным образом густел. Вспыхнули свечи неестественным черным пламенем. Несколько человек взяли в руки инструменты. Тонкие, костлявые пальцы скользнули по струнам арфы – и струны обвили черные облачка. Задымилась флейта, выплевывая клубы густой черноты. Такой же черный дымок взвился, поднимаясь вдоль виолончели. В зале резко потемнело, погасли почти все факелы на стенах.
Тьма, скользящая вдоль инструментов, извиваясь и как будто шипя, устремилась ко мне.
– Что вы делаете? Прекратите! Прекратите, пожалуйста! – нервно выкрикивала я, но никто не обращал внимания. Мой испуганный голос тонул в гуле голосов, зачитывающих речитативом незнакомый текст. И к гулу голосов стремительно добавлялось что-то еще, густое, холодное, непонятное, но дико пугающее.
Я закричала от ужаса, когда тьма взвилась и накрыла меня, оплетая все тело. От кончиков пальцев на ногах, последним она накрыла лицо и влилась сквозь раскрытый от ужаса рот. Я захлебнулась собственным криком, чувствуя, как нечто холодное наполняет меня изнутри.
Наверное, это не больно. Но страшно до жути. И непонятно, потому что кажется, будто со мной происходит что-то непоправимое. Тьма наполняет каждую клеточку тела, изменяет ее, подстраивает под себя. Меня трясет. Извиваясь, скоблю алтарь пальцами, кажется, до крови, потому что уже ничего не понимаю, не контролирую себя – просто хочу, чтобы это поскорее закончилось. Отчаянно дергаюсь в надежде вырваться из липкого, темного кошмара. Ведь это не может происходить наяву? Страшный сон, который почему-то не отпускает!
Больно стало, когда показалось, будто палец на левой руке жестким обручем стискивает нечто нестерпимо холодное, ледяное.
Один из двенадцати шагнул ко мне. В его руках блеснул кинжал.
Я закричала. Внезапно тело выгнулось от нестерпимого напора, и тьма вырвалась из меня, хлынув во все стороны так мощно, что с треском задрожали стены.
Люди завопили. Алтарь заходил ходуном. Кажется, в нескольких местах стал проваливаться пол. Я увидела, как на меня падают гигантские обломки камней, возможно, от расколотого потолка, но за мгновение до того, как они настигли меня, все прекратилось.
Вернее, это прекратила я. Или не совсем я. Мне хотелось зажмуриться от ужаса, но почему-то я продолжала смотреть. Мое тело освободилось от цепей, руки взметнулись вверх, направляя поток тьмы. Обломки потолка не добрались до меня – рассыпались, потонули, исчезли во тьме.
Я поднялась с алтаря, ведомая странным чувством. Я не хотела всего этого, честное слово! Я билась где-то внутри, плакала и пыталась проснуться, когда мое тело действовало самостоятельно. Вот я разметала волной тьмы обломки в разные стороны. Откопала среди них человека в балахоне. Коснулась шеи пальцами. С усмешкой отметила, что жив. Едва дышит, но жив.
Нет, только не это! Рука дернулась, так и не завершив движение. Кажется, я собиралась убить сектанта, но, запаниковав, прервала это действие. Потому что на самом деле я не хотела убивать. Я просто очень хотела наконец проснуться.
Рука, та самая, где продолжал болеть палец, была залита кровью.
Мотнув головой, я развернулась и зашагала прочь, огибая груды камней. Наткнувшись на особенно большой завал на пути к выходу, снова обратилась к тьме. И… потонула в ней. На этом моменте я потеряла сознание.
Может, теперь наконец-то проснусь у себя дома, в безопасности?
2. Глава 1
Я стояла перед зеркалом, размышляя, что выбрать. Приподняла простую, похожую на льняную рубашку. Честно говоря, ткань у нее ощущалась, как колючая, жесткая дерюга. Если прохожу в ней целый день – у меня наверняка покраснеет кожа, а к вечеру и вовсе буду почесываться, как ненормальная. Во второй руке я держала костюм из гладкой, темно-синей ткани с матовым блеском.
Что же надеть в первый учебный день? Кажется, где-то завалялась еще пара рубашек, не таких жестких, но слегка просвечивающих из-за тонких нитей ткани. Сложный выбор.
– Ого, откуда это у тебя?! – Шинта, соседка по комнате, подлетела ко мне. – Это же… мне не показалось. Это форма королевской элиты!
– Королевской элиты? Что ты имеешь в виду? – удивилась я.
– Ты что, совсем ничего не знаешь? Безвылазно в деревне сидела? – скосив глаза на жесткую рубашку, спохватилась: – Ой, я не хотела тебя оскорбить. Деревня – это прекрасно. Деревня снабжает нас едой, стройматериалами и… в общем, всем, что нам, горожанам, нужно. Но уверяю тебя, Лада, если ты пойдешь вот в этом, – она кивнула на рубашку, – и вон в том, – ее взгляд метнулся к моей кровати, на которой лежали такие же жесткие, колючие штаны, – то тебя засмеют. Ты же понимаешь, что первый день очень важен? Как поставишь себя – так дальше и пойдет! А если ты придешь в деревенской рванине, то тебя с грязью смешают. Ты ведь понимаешь, да? У нас в академии немало аристократов, а в твоей группе их будет даже много, я бы сказала.
От наплыва информации мой мозг чуть не взорвался. Но я не могла ухватиться за непонятные фразы и спросить, например, а почему это в моей группе будет много аристократов? Я и без того казалась тупой деревенщиной, но, наверное, даже у тупости есть предел. Если выдам, что не знаю элементарных вещей, это будет уже подозрительно.
