Арина, находя свободную минуту, любила наблюдать за людьми. Не так, чтобы смущать пристальным взглядом или преследовать по подворотням. Нет. Смотреть, анализировать, представлять.
Пятнадцать минут назад девушка сдала в редакцию готовую работу – перевод книги, над которым сидела пару месяцев. А сейчас она расположилась за столиком крохотной кофейни и смотрела на широкую белую улицу сквозь своё отражение в окне.
Центр города опустел, виной тому будни, разгар рабочего дня и неделя невыносимой жары. С самого утра термометры вопили о тридцати градусах со знаком плюс. Воздух вибрировал, вбирая тепло от каменных тротуаров, нагретых солнцем. Счастье заставляли ощутить такие простые вещи, как кондиционер, пусть один на всё кафе, и лёд в прозрачном стаканчике с цитрусовым напитком.
Звонкий смех девочки за соседним столиком вырвал Арину из раздумий, и она сфокусировала зрение на стекле. Окинула себя взглядом, провела салфеткой по округлившемуся от жары смуглому лицу, пригладила к голове тёмные прядки длинных волос, которые танцевали под прохладительным воздухом от кондиционера. Вытянула через трубочку из стакана пару глотков лимонного напитка, лёд в котором исчез за считанные минуты.
Возле пыльного стекла кофейни остановилась пара молодых людей и мгновенно стала объектом для размышлений. Девушка держит милую улыбку и старается так, что перебарщивает. Наигранность затмевает миловидность. Она перебирает пальцами тесемки рюкзака, чуть склонив набок голову, и переминается с ноги на ногу. Замечает ли всё это он? А главное, понимает ли, что значит комбинация этих движений и жестов? Нет. На лице парня улыбка, искренняя, ненавязчивая. Но эта улыбка не значит ничего. Точно так же парень улыбнулся баристе, забирая свой напиток, и женщине, что случайно задела его плечом и любезно извинилась.
Они оба были так понятны, что наскучили спустя минуту. Однако новых объектов для изучения поблизости не наблюдалось. Арине пришлось поспорить с самой собой и представить, кем же они являются.
Девушка, в летнем платье, скромном, на пуговицах, как повседневная замена медицинскому халату. Каштановые волосы, кропотливо собранные в чопорный пучок. Обувь, яркая, как единственный акцент в размеренной жизни, но удобная, как привычка и отдых для ног.
Парень, в самой простецкой серой футболке, очень похожей на ту, в которой Гарри Поттер ходил на протяжении трёх фильмов франшизы. Джинсы, которые тоже вполне могли принадлежать бедному Гарри, выцветшие и потёртые, но от того не менее любимые. Кеды – бесспорно удобные.
«Студенты-медики, – подумала она, – рядом ведь медицинская академия».
У парня зазвонил телефон. Он виновато поджал губы, девушка рядом поникла и опустила взгляд.
– Да, кисунь. – Послышались отголоски из-за стекла. – Вышли с одногруппницей кофе попить. – Парень глянул на наручные часы, заводные, с кожаным ремешком. – Через двадцать минут две пары анатомии, а потом сразу к тебе. – Подытожил молодой человек с теплой улыбкой. Девушка напротив отчаянно мечтала, чтобы так он улыбался для неё.
Арина проводила их взглядом, посочувствовав бедняжке, взяла со столика прозрачный стакан с остатками лимонного коктейля и вышла из кофейни. Взглянула на наручные часы – ровно три. Перевод сдан, а у детей как раз закончился обед, значит, можно рвануть к ним.
Девушка припарковала свой автомобиль возле забора из зелёных, местами ржавых прутьев. Убедилась, что никого нет поблизости, вышла, поправила подол лёгкого шифонового платья белого цвета, одёрнула тонкие лямки, взяла с заднего сидения сумку и пошла вдоль бесконечного ограждения. Она тяжело вздохнула, окинула взглядом четырёхэтажное строение из рыжего кирпича, подняла глаза к серой шиферной крыше, которую заполонили голуби, и через калитку в зелёном заборе вошла на территорию детского дома.
На площадке между входом в здание и аллеей вековых тополей подростки играли с мячом.
– Арина приехала! – крикнул кто-то из девчонок. Дети остановили игру, несмотря на нескольких недовольных. Почти все игроки, человек 10-15, кинулись к девушке.
– Привет! – она обнимала всех, кто подбегал. – Привет! Привет!
Воспитательница, которая следила за прогулкой с лавочки в тени деревьев, нахмурилась, будто ей в глаза светило солнце.
– Ну, что, играем дальше или идём в общую комнату что-нибудь новенькое смотреть? – спросила девушка, поправив разгулявшиеся пряди на голове высокого смуглого мальчика по имени Дима.
Толпа загудела голосами, выкрикивая свои предпочтения.
28 детей, возрастом с 11 до 16. Люди. Личности. Двоих похожих не найти. Кто-то теряется в толпе, кто-то выделяется за счёт успехов в учебе, талантов или поведения. Как и в любом обществе, кто-то жаждет быть лучше остальных, превосходить. Кто-то предпочитает не привлекать к себе внимания и из темного угла следит за другими. Они, может, и хотели бы быть такими, как первые, но сдались. Есть и что-то среднее, те, кто раскачивается на качелях, то угрюмо уходя в тень, то стремительно вылетая вперёд.
Положение Арины было весьма спорным. Дети любили. Другого слова не подобрать. Уважали. Спустя три года, наконец, ещё и доверяли. Девочки советовались, мальчики слушались. Не все, большая часть. Воспитатели и преподаватели не понимали, как можно столько времени проводить с чужими детьми, тем более бесплатно, к тому же с множеством требований от законодательства. Доверие детей, пробивной характер и связи делали девушку врагом руководства детского дома.
За все три года волонтёрской работы Арина старалась не выделять никого из детей, с пониманием относилась ко всем судьбам и характерам. Прикладывала усилия, чтобы плыть с ними на одной волне, хоть волна иногда и врезалась в острые скалы. Но вот уже несколько недель к ряду девушка думала об одном из них.
Всегда есть такой ребенок, всегда и везде. Будь то обычный школьный класс или любая без исключений группа детского сада. Проведя несколько часов среди толпы детей, вы очень быстро вычислите того самого ребенка. По поведению, по общению, по эмоциям, ну, или просто заметите, что на него несколько раз строго прикрикнул воспитатель. В детском доме всегда есть такой смутьян и хулиган, с одной только разницей – здесь их много и среди них выделяется один.
Никита был парнем далеко не глупым, именно потому буянил, дрался и сбегал. Как и все, он пытался добиться внимания, но, не отыскав в себе талантов, выбрал гнилой способ. Внимание на него обращалось, однако абсолютно не то, которое необходимо ребенку, а фальшивое. Мальчик не испытывал должного удовлетворения и продолжал куролесить, чтобы получить хоть долю той заботы, что требовалась подростку. Репутация всё больше давила на ребенка, как и взрослые. Другие дети уже не видели в нём отважного лидера.
