Аманда Кайл Уильямс - Профиль незнакомца

Tok. Внутри убийцы. Триллеры о психологах-профайлерах

© Перевод с англ. яз., Бушуев А.В., Бушуева Т.С, 2024

© Издание на русском языке, оформление ООО «Издательство Эксмо», 2024

Солнце еще не успело высушить росу с травы под виргинскими дубами, а воздух уже был таким вязким и мутным, что в нем можно было плавать. Стоял мертвенный летний зной.

В припаркованной на ее улице машине, которую она еще не заметила, терпеливый охотник вытер с лица струйку пота, наблюдая за тем, как Уэстмор-драйв начинает свой сонный бег к середине недели.

Окна небольшого кирпичного дома с белыми ставнями распахнулись около семи, и она впервые появилась в виде смутного силуэта за кухонным окном – почти абстрактный образ за стеклом и противомоскитной сеткой, но тем не менее предмет его желания. Из ее окон доносился запах готовящейся еды – жареного бекона, тостов и кофе, – и убийца впервые за это безмятежное летнее утро ощутил приступ голода.

Где-то в десять на улице стало тихо. Последний сосед уехал на работу, как всегда ровно в 9:50. Запахи из кухни Лэй Кото – так зовут эту женщину – изменились: вместо ароматов обычного завтрака теперь пахло чем-то другим, капустным и вонючим.

Дверца машины открылась. За этим последовали шаги по бетонной дорожке, портфель, хорошая обувь, белоснежная улыбка, визитка.

Они всегда открывают дверь.

Меня зовут Кей Стрит. Имя досталось мне от моего азиатского дедушки, а мои приемные родители наградили меня фамилией. По профессии я частный детектив – вернее, судебный пристав и агент по взысканию залогов. По жизни я завязавший алкоголик, страстно верю в чизбургеры «Кристалл» и пончики «Криспи крим». А еще я бывший профайлер – поведенческий аналитик ФБР. Как я оказалась здесь, на юге, где в большинстве районов Джорджии в глазах местных жителей выгляжу как гребаная иностранка и вообще говорю как последняя деревенщина, остается загадкой, которую Эмили и Говард Стрит так мне и не раскрыли. Знаю только, что они так сильно хотели ребенка, что взяли из приюта и удочерили тощую девчонку китайского происхождения с сомнительными генами. Мои дедушка, бабушка и опекуны были убиты, а моими биологическими родителями были два наркомана и одна исполнительница экзотических танцев. Я их не помню. Вскоре после моего рождения они пустились в бега. Я в состоянии произнести лишь пару слов по-китайски, но моя приемная мать, Эмили Стрит, как никто другой из известных мне людей владеющая искусством намеков, научила меня изящному, пассивно-агрессивному языку женщин-южанок. Родители пытались обзавестись симпатичным белым мальчиком, но было в прошлом моего отца нечто такое, чем они всю мою жизнь наотрез отказывались делиться со мной, из-за чего они получили отказ. Мне потребовалось не слишком много времени, чтобы понять: южане – чрезвычайно скрытные люди.

Я еще в детстве полюбила Юг, всегда страстно любила его и люблю до сих пор. Вы учитесь прощать его за ограниченный ум и проблемы переходного возраста, потому что у него широкое сердце. Вы прощаете ему душное лето, потому что весна пышна и радует глаз россыпью пастельных тонов, потому что ноябрь изумляет пламенем пурпурной и золотой листвы, потому что зима коротка и милосердна, потому что кукурузный хлеб, сладкий чай и жареный цыпленок – такая же важная часть воскресенья, как нарядное платье для церкви, и потому что любой южанин, достойный своего имени, всегда говорит «пожалуйста» и «спасибо». Это легкий воздух и летние лозы, сосновые леса и мясистые домашние помидоры. Это возможность сорвать с персикового дерева плод и дать сладкому соку стекать по подбородку. Это скрытая, но глубокая симпатия к нашим соседям в Алабаме, которые вынуждены терпеть основную тяжесть шуток про Баббу [1]. Юг проникает к вам в кровь, обоняние и через кожу пробирает до самых костей. Я в меньшей степени часть Юга, нежели он – часть меня.

Это романтическое понятие, подкрепленное географией. Но мы все здесь слегка мечтательны. Мы – Ретт Батлер, Скарлетт О’Хара и Роза Паркс в одном лице.

У моего афроамериканского брата Джимми – родители усыновили его через два года после моего появления в их семье – был совершенно другой опыт. Не будучи белыми, мы оба не раз становились жертвами невежества и стереотипов, но даже это, похоже, сработало в мою пользу и против Джимми. Люди часто удивлялись тому, что я говорю по-английски, а мой южный акцент их просто очаровывал. Они также считали, что мое азиатское происхождение ставит меня на уровень выше среднего. От меня ждали успехов и поощряли в стремлении к ним. Но те же самые люди ночью перешли бы на другую сторону улицы, лишь бы не делить тротуар с моим братом, полагая, что, будучи черным мужчиной, он крайне опасен. Джимми перенял у нашей матери прибрежный каролинский акцент, типичный для белых южан в белом районе, еще в то время, когда разнообразие не было поводом для гордости. В результате он не вписывался ни в одно сообщество – и, учась в старших классах, подал заявления в несколько университетов Западного побережья и тщательно спланировал свой побег. Джимми мастер по части планов. Он осторожен во всем. У него идеальная кредитная история, его никогда не увольняли с работы, он не имел проблем с наркотической зависимостью и ни разу, перебрав спиртного, не летел по Пятой авеню в Нью-Йорке, высунув голову из люка в крыше лимузина и крича «Эй, вы все», как это делала я. Джимми – хорошо воспитанный ребенок. Сейчас он живет в Сиэтле, и даже обещание маминого пирога-коблера с начинкой из ежевики не способно заманить его домой в Джорджию.

Как я оказалась здесь этой ночью, крадучись вдоль старого каркасного крыльца и сжимая обеими руками свой 10-миллиметровый «Глок», это совершенно другая история, – но да, я прижималась телом к дому, и к моей спине, обтянутой черной футболкой, прилипала облупившаяся краска. Когда-то меня звали специальным агентом Стрит. Звучит красиво, правда? Я была превосходно подготовлена для такого рода работы, провела массу времени в полевых условиях и в конце концов получила направление в Национальный центр анализа насильственных преступлений (НЦАНП) в Куантико в качестве аналитика по уголовным расследованиям, специалиста-профайлера. Через несколько лет ФБР отобрало у меня пропуск и пистолет и вручило мне уведомление о разводе. «У вас есть мозги и талант, доктор Стрит. Но вам не хватает сосредоточенности».

Помню, в тот момент я еще подумала, что единственное, чего мне действительно не хватало, так это стакана хорошего виски, что, разумеется, и было частью проблемы.

В тот день меня сопроводили в гараж ФБР, где под углом к линии между двумя парковочными местами стоял мой старый кабриолет «Импала» 1969 года выпуска, белый на белом, и длиной около полумили. Выпереть одного специального агента – вернуть два парковочных места. Шикарная сделка.