Сейчас – или никогда…
Элвис Пресли
Седьмого июля 1974 года стоял погожий солнечный воскресный день. Я, тогда еще рядовой израильских ВС, проводил свой отпуск на Олимпийском стадионе в Мюнхене, наблюдая за матчем Кубка мира между Германией и Нидерландами. Звезда голландской сборной Йохан Кройф получил передачу, ловко провел мяч по полю, а затем неожиданно ускорился и ворвался в штрафную площадь. Прежде чем хоть один немецкий игрок успел коснуться мяча, Кройф был сбит и заработал для своей команды пенальти.
Йохан Нескенс, который выполнял пенальти, нанес мощный удар по центру ворот, но голкиппер Зепп Майер внезапно бросился вправо, и мяч свободно попал в сетку. Голландцы повели уже на второй минуте игры, и, хотя в итоге они проиграли со счетом 1:2, этот пенальти мог стоить сборной Германии кубка. Но почему Майер подпрыгнул? Если бы он просто стоял на месте и не двигался, мяч попал бы к нему прямо в руки!
В дальнейшем я не раз наблюдал подобные ситуации и задавался вопросом, почему вратари инстинктивно прыгали за мячом, хотя намного эффективнее было бы оставаться в центре ворот. И даже уволившись из армии, защитив докторскую диссертацию по спортивной психологии и став профессором университета, я не мог найти на него ответ. Наконец в 1995 году с группой коллег мы решили изучить этот феномен с научной точки зрения и провели эмпирическое исследование действий голкиперов, результаты которого были опубликованы в 2007 году.
Мы исследовали штрафные удары лучших игр футбольных лиг и чемпионатов и выяснили, что вратари почти всегда прыгают в правый или левый угол ворот – даже тогда, когда это снижает шансы отразить удар. После тщательного анализа мы пришли к выводу, что в основе такого явно нерационального поведения лежала «склонность к действию», когда человек поступает так, как от него ожидают другие, даже если это противоречит его интересам. Проще говоря, вратари считали, что они должны «что-то сделать» во время пенальти, поскольку бездействие (то есть нахождение в центре ворот) воспринималось хуже действия (то есть прыжка).
«Интересно, – можете сказать вы. – Ну и что из этого?» И будете правы: я мог бы на этом остановиться и просто использовать полученные данные для повышения эффективности игры голкиперов, но подумал, что их можно применить и в других областях. В жизни, как и в спорте, лучшим способом действия иногда является бездействие. Продажи акций на падающем рынке (вместо ожидания неизбежного подъема), чрезмерно заученная и отрепетированная речь (вместо легкого и непринужденного выступления), слишком тщательное взвешивание «за» и «против» какого-то решения (вместо следования своей интуиции), тотальный контроль подчиненных (вместо предоставления им большей свободы) – мы теряем драгоценное время и энергию вместо того, чтобы расслабиться и «отпустить» ситуацию.
Так что лучшим способом действия иногда является бездействие. Этот простой, но уникальный принцип получил широкий резонанс как в научной среде, так и в СМИ, а журнал «New York Times» назвал его одним из самых инновационных открытий 2008 года. Это окончательно навело меня на мысль, что многие аспекты спортивной психологии применимы и к обычной человеческой деятельности.
Концепция эффективности – нацеленности на результат – играет центральную роль в современной западной культуре. Все хотят быть лучше – не только в профессиональной, но и в других областях. А чтобы быть лучше, нужно на этом сфокусироваться и развивать у себя необходимые психологические навыки.
Да-да, психологические навыки, так же как и физические, можно сформировать, отработать и использовать для максимальной реализации своего потенциала. Я имею в виду прежде всего ментальную подготовку и психологическую осознанность – способность добиваться успехов в любой ситуации.
Изучая психологические детерминанты спортивного мастерства – стрессоустойчивость, целеустремленность, уверенность в себе, креативность, социальную динамику, ментальную подготовку и моделирование поведения, – я пришел к выводу, что они являются неотъемлемой частью не только спорта, но и повседневной жизни. В частности, я исследовал связи между поведением и ментальной подготовкой успешных спортсменов и предпринимателей; между креативностью знаменитых чемпионов и большинства инновационных компаний; между способностью мотивировать и руководить командой, будь то бейсбольный клуб или компания из Fortune 500; между постановкой целей в офисе и на спортивной площадке; между оптимальным уровнем стресса и результативностью и так далее.
Мыслительные процессы и поведенческие паттерны, повышающие спортивное мастерство, улучшают и другие аспекты человеческой деятельности, поэтому инструменты спортивной психологии можно применять во всех без исключения областях, особенно в бизнесе, экономике и финансах.
Сегодня во все более многообразной международной и экономической среде понимание механизмов индивидуального и группового поведения важно как никогда, особенно для руководителей. Используя психологию поведения, лидеры разных отраслей могут создать благоприятный психологический климат, раскрыть внутренний потенциал своих сотрудников и повысить личную и корпоративную эффективность.
За почти сорок лет работы спортивным психологом я не только всесторонне изучил эту область с научной точки зрения, но и накопил большой практический опыт. Эта книга содержит результаты моих исследований и показывает, как их применить для достижения наилучших результатов.
Вы можете спросить, почему я не написал ее раньше, ведь психологические аспекты поведения интересовали меня еще на заре 1970-х годов, когда я служил в армии. Думаю, главная причина заключается в том, что я, как и все ученые, привык излагать свои идеи строго научным языком, и до поры до времени это меня устраивало. Но потом, в связи с определенными событиями, мне пришлось резко изменить свои жизненные планы. Все началось с легкого, практически незаметного дрожания рук, и лишь спустя какое-то время я понял, что это «привет» от моего нового партнера по жизни – болезни Паркинсона.
Симптомы прогрессировали, что выражалось в постепенном нарушении двигательных функций – ригидности, ограниченных и замедленных движениях и периодическом треморе. Писать становилось все сложнее, и мой почерк все больше напоминал детские каракули. Медикаменты достаточно эффективно устраняли эти симптомы, особенно моторные, но их эффективность неуклонно снижалась. В итоге я серьезно задумался о том, как бы хотел прожить оставшуюся дееспособную часть своей жизни.
