В тысяче километров от дома Лера Яшникова, точнее, с недавних пор – Журавлева, – в свадебном платье карабкалась по железной лестнице пыльного темного чердака. За время, прошедшее со свадьбы, фатиновая юбка изрядно помялась, а сейчас она норовила зацепиться за острые края металлических прутьев. Красные туфли соскальзывали со ступенек. Лера тихой ненавистью ненавидела и платье, и туфли, и всю эту затею, но отступать было некуда. Она вышла замуж последней из бывших одноклассниц, поэтому просто жизненно необходимо было переплюнуть их эпатажностью наряда и, что куда важнее, свадебными фото.
Перед ней по лестнице поднимался парень с собранными в хвост дредами. Темнота, пыль и острые железные прутья его не пугали. Парень легко карабкался вверх, как делал это по двадцать раз на дню.
Замыкал процессию лерин новоиспеченный муж. Он был угрюм и молчалив. Частично от того, что горло ему сдавливала красная бабочка – специально подобранная под туфли жены, – частично от того, что ему совсем не хотелось никуда подниматься. Но его мнения не спрашивали, что было не очень хорошим знаком в свете грядущей супружеской жизни.
Наконец, руки парня с дредами уперлись в железный люк. Он привычным жестом откинул кусок металла.
– Так, проходим, – лениво бросил он через плечо и сразу направился к площадке с лучшим видом.
Лера высунула голову, оперлась руками на влажный металл крыши и вылезла. Разогнулась, огляделась. Все было именно так, как она и видела на рекламных брошюрах. Во все четыре стороны расходились километры покатых серых крыш, изредка прерываясь на купола соборов и церквей. Там, где между крышами были большие пропуски, угадывались каналы. Прямо перед ними тянулась одна из центральных улиц со старинными домами: лепнина, колонны и фигуры, подпиравшие карнизы. Закатное солнце залило пейзаж теплым розовым светом. Если бы не скользкие туфли Лера бы запрыгала на месте от удовольствия – просто идеальный фон. Ее пыл остудил резкий порыв холодного ветра с залива.
– Ой, как тут холодно, – Лера поежилась.
– Так, не май месяц, – протянул дредастый. Но подумав немного, добавил, – Ну, то есть, вообще-то май. Но это же Питер.
– А мы из Волгограда, у нас уже тепло. Да ведь, Сереж?
Сережа, замыкавший процессию, тоже показался над люком. Стоило ему ступить на крышу, как Лера схватила его под руку и потащила вслед за провожатым.
– Перед вами лучший вид на Санкт-Петербург с высоты птичьего полета, – привычно забубнили дреды. – Прямо – купол Исаакия, вон там – Спас-на-крови. Это – Адмиралтейство. А в бинокль вы можете рассмотреть Лахта-центр.
– А где…
– Лучшее место для фотографий – вот тут, – парень показал на плоскую площадку у края крыши.
– Вау, – выдохнула Лера, вытаскивая из сумки фотоаппарат с большим объективом – подарок на свадьбу. – Сереж, давай вставай вот туда, подальше. Поснимаешь меня, потом вместе. Только нормально, а не как обычно. В полный рост. И по центру. И смотри, чтобы у меня глаза были открыты. И волосы чтобы лицо не закрывали. И чтобы руки толстыми не казались. И не снизу. Много только снимай и с разных сторон. Я сначала прямо, а потом еще боком и типа я такая вся мечтательная вдаль смотрю.
Сережа покорно опустил рюкзак у ног и принял фотоаппарат. Жена проследила за его движением и хлопнула себя по лбу.
– Ой, нет, подожди. Мне ж нужно причесаться…
Она подхватила юбку, опустилась на колени и запустила руки в рюкзак. Там громыхали баночки со средствами для укладки волос, несколько тюбиков губной помады, пудреница, расческа и большое зеркало. На ревизию внешнего вида ушло пятнадцать минут. Остался лишь последний штрих. Лера вытянула из глубины рюкзака скомканную фату, когда крыша под ее ногами завибрировала. Она замерла и прислушалась. Из под металлических листов доносился топот. Отчетливый и громкий, но недостаточно для взрослого человека. Может, ребенок… Топот то приближался, то удалялся, словно кто-то бегал из одного конца чердака в другой.
Лера в замешательстве повернулась к парню с дредами и показала пальцем себе под ноги.
– Что это? Вот, вот, слышите?
Крыша снова завибрировала.
– А, ну это, крысы, – дреды уткнулся в телефон.
– Крысы? На чердаке? У нас в Волгограде они только в подвалах бывают.
Дреды не поднимал глаз от экрана и просто пожал плечами.
– В Питере они везде.
Лера брезгливо поморщилась и поднялась. Топот не прекращался, но она откинула волосы и закрепила фату. Сейчас нужны только позитивные мысли, чтобы улыбка была естественная. Лера прошествовала к площадке и приготовилась. Сережа оторвался от кнопок на фотоаппарате, которые нажимал и крутил в отчаянной попытке вспомнить, зачем они, и покорно принялся щелкать затвором.
– Сереж, ну ты меняй ракурсы хотя бы. Вон туда встань, – скомандовала его жена между позами, которые она заучила по шоу про супермоделей.
– Угу, – парень послушно сдвинулся на пару метров и продолжил.
Лера хотела было изобразить свою коронную позу «взгляд из-за плеча», когда последний луч солнца погас на западе. И в этот самый момент ближайший люк с грохотом распахнулся. Металл ударился о крышу и загудел, вибрируя. Из люка выпрыгнула самая мерзкая крыса, которую Лера когда-либо видела. Абсолютно лысая, землистого цвета, с торчащими треугольными ушами и огромным носом. Но самое страшное – она бежала на задних лапах и в высоту была с трехлетнего ребенка. С визгом она побежала по крыше и вдруг бросилась на соседнюю, растопырив в полете лапы.
Лера не успела даже закричать от страха, когда из люка выпрыгнул парень, перепрыгнул брошенный рюкзак, соскользнул по покатому краю крышу и метнулся за крысой.
– Держи гада, – послышалось из люка, и через секунду оттуда появился еще один парень, за ним еще и еще.
Троица пронеслась мимо так быстро, что Сережа даже не успел опустить камеру. Лера успела только удивиться, какими они были высокими и широкоплечими.
– Вот тварь, а. В край обнаглели, из подвалов вылезли, – бросил один из парней товарищам.
– Вот, и я говорю, подвалы… – промямлила Лера, глядя, как крыса то появлялась на коньках крыш, то исчезала за ними, а громилы с удивительной легкостью бежали за ней вслед и перескакивали со здания на здание, пока внезапно не скрылись из виду.
– У вас тут такие огромные крысы, – Лера обернулась к дредастому. Тот все еще строчил сообщения в телефоне.
– Ага, крысы….
– А кто это бежал за крысой?
Парень посмотрел на нее стеклянными глазами сквозь завитки дыма. Он, казалось, и не заметил странной компании.
– Охотники на крыс.
– Понятно…
Сниматься Лере расхотелось, да и солнце село. А распахнутый люк в сумерках пугал еще больше – кто еще может оттуда выпрыгнуть? Весь оставшийся медовый месяц она в страхе оглядывалась по сторонам и отказывалась заходить в питерские подворотни. Взглянуть на снимки с крыши она решилась только дома, в Волгограде.
