То утро начиналось, как и большинство предшествующих ему. Сонное пробуждение. Боль в глазах от закатного солнца, слепящего сквозь грязные занавески. Головная боль, что хоть сейчас падай и умирай. Сушняк, будто в рот засыпали песка из лотка, с соответствующим тому вкусом.
Осмотрелся, морщась. Иногда это квартира и даже не всегда клоповник на вроде того, что сейчас. Бывало, подворотня или теплотрасса. Единственное до чего я не опускался, так это мусорка. Но кто знает, что будет дальше. Может и там когда-нибудь окажусь, словно не нужная вещь. А пока, грязная квартира со следами ночных гуляний. Разбросанные вещи, пустые бутылки, флаконы из-под «фунфыриков». На журнальном столике остатки порошка, бережно лежащего горкой на листке бумаги. Хозяев не видно, это, думается мне, даже к лучшему.
Быстро нашел свои вещи в общем хаосе. Почти разряженный телефон, брошенный в углу. Там же куртка. Внутри, ключи и кошелек. Все это было не важно, раковина – вот что было по-настоящему необходимо. Сушняк убивал почти так же, как и головная боль. Искать в этом месте таблетки я не решился. Может они и лежали в какой-нибудь картонной коробке, в одном из шкафов. Может она была даже подписана. Но черт бы с ней. Ограничусь водой. С этой мыслью пошел на поиски раковины.
Кухня не отличалась от всей квартиры. Заваленная грязной посудой раковина, в которой виднелись следы рвоты. Может даже моей. Заваленный фантиками и упаковками из-под лапши стол. Грязные стены. А запах… Будто что-то заползло под мойку и сдохло, предварительно обосравшись. Включил воду. Глухо. Лишь тихое шипение смесителя. Тихо выругавшись, надел куртку, поправил шнурки на летних кроссовках. Проверил кошелек. Пусто. Лишь несколько кредитных карт, с давно потраченным лимитом, и фотографией жены.
На дворе стояла грязная городская зима. В окружении серых панелек мир все больше походил на чёрно-белый фильм. Время близилось к вечеру, а солнце медленно падало за крыши домов.
Сунул руку в карман и достал телефон. Семьдесят два пропущенный. Большая их часть, с незнакомых номеров. Другие – от жены. По дате и времени звонков удалось понять, что дома меня не было по меньшей мере пару дней. Пока я делал для себя подобное открытие, по спине несколько раз легонько хлопнули:
– Парень. – сказал сиплый голос.
Развернулся. Стоит мужик, чуть ниже меня ростом. Смуглая кожа. Красный от холода нос. Сальные черные волосы. Глаза как два сушеных яблока, старые, сморщенные. На вид ему лет сорок, но глаза явно кричали о возрасте гораздо более старшем. Я не помнил его.
– А? – ответил я.
– Спасибо хотел сказать, а то ведь знаешь как бывает, мимо проходят. Думают, что алкаш. – Он улыбнулся, обнажив гнилые зубы. – А ты как помог, так и ушел, даже сказать тебе ничего не успел.
– Да ничего, все нормально.
– Не помнишь? – Он скривился в улыбке. – По лицу вижу не помнишь. Ты мне позавчера помог. Я тогда упал, а ты с друзьями шел. В чувство привел да до дому помог добраться.
– Точно, вспомнил. – Я не вспомнил.
– Слушай, может я тебе подсоблю чем? А то ты извиняй, но что-то ты выглядишь не ахти.
