ЛЮ-Ю-ДИ!..
Никогда не верьте, что семья – это святое, а старшая сестра-лучший друг младшего брата… У такого брата, как я – лучший друг всегда рядом.(Достаточно взглянуть в темную прорву окна). И зеркала не нужны… Вот сестрица на них помешана, да. Сейчас у нее аж два кавалера – и она, как и положено наивной барышне, мечется в густом лесу из двух сосен… И чем ей нравится глухой (она утверждает: слабослышащий!) артист Андрюша, за которым, кстати, уже повсюду шлепает выводок поклонниц?..
Но что это за девушка, у которой один воздыхатель? Насмешка, право.
Значит, есть у Машки и еще один, на запасной лавочке. Зал, конечно, не порвет и учится на работягу, комнатешку снимает, талантов – ноль. Может потому, что не инвалид вовсе. А то бы Седая Дама быстренько спроворила ему какое-никакое «призвание», ну – или там «дело по душе». Стал бы он играть в театре «Волшебный Очаг», как Андрюша. Или, на худой случай, «преодолевать себя в спорте», как мы с Лехой.
Но у Петьки, как назло, все в порядке: и со слухом и с ногами. Нет у него одного: шансов обаять Машку. Из движимого имущества – допотопный «Урал», правда – с коляской, да еще пес-дедушка, пострадавший от этого самого «Урала». Петька утверждает, что это огромное мохнатое чудище-прирожденный водолаз. И дрессирует его, перессорившись на Набережной со всеми спасателями. Лето кончается, самая страда для кавалеров любого калибра…Топчется по вечерам на площадке, поглядывая на два наших окна, и вызывая заметное сочувствие у местного «педсовета»: угнездившихся под старой липой бабулек.
Но Машка его все-равно игнорирует. Машке нравится Андрэ: кудрявый благовоспитанный юноша. Он обращается к ней на «вы»…Будь я девушкой (и, к тому же – первой школьной красавицей), я бы то же не устоял – особенно, когда тебя называют Мари и несут всякую забубенную чушь…
Впервые мы встретились с Андрюшей этой зимой на благотворительном концерте в театре «Волшебный Очаг». Я туда прилетел на своей «ракете (коляска с электроприводом), а Машка с подругой Катькой притопали на своих.
В числе «особенных детей» («Очаг» им давал возможность выйти в артисты), был и этот краснощекий, чуть полноватый пацан, который уже прекрасно кланялся. Поглядывая на Седую Даму (опекавшую всех «особенных» в нашем городе), ведущая проникновенно шептала в микрофон о тяжелой судьбе нового участника.
…Раньше Андрюша жил в Алуште: там и начал распеваться, входить в дружную актерскую семью. Однажды – в глухую январскую ночь (это он так с репетиции возвращался), Андрюша своим чудным слухом словил «зов о помощи». Не мешкая, юноша в три прыжка достиг перекрестка, где его уже терпеливо дожидались барышня, хулиган и слава.
Барышня, (вы удивитесь!) – была «маленькая и хрупкая», хулиган, само собой – еще тот маньяк, а ненужная ему вовсе слава пришла к Андрюше позже, когда он стал катастрофически терять слух (последствия зимнего нападения).
– Мы специально приехали в Евпаторию, – перебивала уже мамка, оттесняя ведущую за кулисы. – Здесь у вас – театр, здесь у вас – бассейн. Мы долго выбирали: спорт или искусство!..
(На всякий случай, она поедом ела гостевую ложу, где зевало начальство).
Потом открыли занавес наша непотопляемая ведущая выплыла с другой стороны. Она попросила зал сидеть «тихо-тихо»: мальчик плохо слышит аккомпанемент!..
В охотничьем кафтане и в тирольской шляпе пробирался по сцене Андрюша, имитируя схватку с дремучим лесом: шарахался, закрывал лицо руками, в отчаянии подгребал к себе плечи, продираясь сквозь бурелом…Песня называлась «АУ!».
Он так и повторял на разные лады: «АУ!..» или «Ау, ау, ау…». Или – еще: «А – У – У – у – у…». Вот как. Я тогда подумал: может, ему лучше в водное поло, а??
– Тебе понравилось, царь Даниил? (Одно из моих домашних прозвищ: (кстати – самое приличное.)
Мы возвращались домой. Был канун Рождества: вдруг пошел снег. А молодой снег – нахальный, прилипчивый, хотел «ехать» с нами, наматываясь на колеса.
– Тебе понравилось? – Меня даже в плечо толкнули по-свойски, по-домашнему. Значит – Машка и Катька будут всю дорогу молчать, ну, может, хихикать. Подавились восторгом еще в театре.
С Приморской улицы есть небольшой подъем в нашу сторону. Здесь, выше «Музея Пиратов», Машка не выдержала и заорала мне в ухо:
– Я – спросила: понравилось тебе? Я тебя не слышу!..
– Тогда тебе пора на сцену, – брякнул я.
– Катись, «неблагодарное потомство»! (Любимая фраза нашего Родителя № 2.) – И на бросила меня на полпути.(А если б я был ходячим, я бы вообще получил пинок в зад).
Но у меня дисконт. Пожизненный…
Вот так Андрюша (простите – Андрэ) и поселился в нашем доме. Катька его притащила – и, в благодарность, стала Кэтрин. Кумир приходил по субботам – и еще в коридоре что-то поправлял в ухе (должно быть, слуховой аппарат).
Что-то у него всегда выпадало из карманов. Ключ от пиратского сундука (забыл сдать в бутафорию), пистоль белогвардейского офицера («Опять пропал!»);нежный платочек с вензелем «Д» (убьют в костюмерной!). Один раз – даже череп вывалился: мелкий, по-моему собачий…Вот когда Андрюша задрожал (почти натурально), схватился за то место на груди, что символизирует скорбь в немых фильмах – и рухнул без сил, закатив глаза.
Я засек усмешку в глазах сестрицы. Но Кэтрин – схавала:
– Андрэ…О! Вы репетируете, да? Я никому не скажу! Я знаю, что такое классика.
Артист глянул тоскливо и утомленно (как раскрытый агент).
– Переводим Шекспира в детский формат. – Он подождал, чтобы Кэтрин усвоила. – Начальная ступень освоения европейского наследия!..
Кэтрин испуганно мигала.
Андрэ облокотился правой рукой на спинку стула, а левой – небрежно поднес черепок на линию взгляда. Он горько усмехнулся (надо полагать – несовершенству мира).
И тут я не выдержал. Я впал в одну из домашних ипостасей: Злобного Маленького Циника:
– Поздравляю…Роль Второго Могильщика – это гораздо лучше, чем роль Первого Могильщика!
Машка загадочно смотрела в потолок. А Кэтрин на глазах превращалась в Катьку.
Я развернул свою колымагу (а также «клячу», «лошадку» или «поняшку» – в общем, домашнюю механическую «скотину»). – Репетиция – дело святое, – пробормотал я уже в дверях старческим голосом заслуженного мэтра. – Оставайтесь, голуби. – А сам бойко затарахтел в свое личное убежище. И даже – заперся! Хотя ни «таланты», ни «поклонники» мстить так и не пришли.
Засыпая, я подумал, что пора познакомить нашего назойливого гостя с Филимоном.
