Кровь шумела в его ушах, зрение смазывалось и мигало. Но он
нашёл её. Вот она, стоит перед ним, улыбается нежно, как святая. Она озарена
внутренним сиянием, от её божественных рыжих волос струится неземной свет. И
она смотрит только на него. Впервые за столько лет она смотрит только на него и
ни на кого больше.
Она одета в белое, как ангелы на иконах. За её спиной он
видит искристые подрагивающие в воздухе жемчужно-белые крылья. Она распахивает
объятия, чтобы обнять его и прижать к своей груди. На ладонях её он видит страшные
раны. Она так страдала, бедная. Его любовь. Его вечная любовь, ради которой он
пойдёт на всё. Он убьёт, предаст и уничтожит. Она – его блаженство.
Она зовёт его, и он идёт к ней, заливаясь слезами. Теперь он
знает, что такое счастье. Его любовь приняла его. Он идёт к ней, он видит
только её. Он нашёл её и уже никогда не отпустит. Она приняла его. Она его
любит. Слёзы катились из его глаз, но он не чувствовал этого.
Шаг, шаг, ещё шаг. Так чувствуют себя те, кто восходит к
вратам рая, он знал это точно. Он возносился к ней. Его тело было лёгким, как
воздух. Он искрился в исходящем от неё свете. Шаг, шаг…
Краем глаза он замечает что-то, чего не может быть. Мир
вокруг него застывает ледяной глыбой, всё вокруг щерится и смеётся над ним. Он
поворачивает голову и видит кровь. Кровь на смятых простынях. Почти теряя
сознание, он видит, как пятна крови ширятся, разливаются, затапливая всё вокруг
неостановимым бесконечным багровым потоком. Он слышит треск и грохот. Это куски
его плоти проваливаются в Ад. Он разваливается на части, обнажая свою
бессмертную душу.
Тварь!
Из его горла вырывается рёв боли. Его рай вспыхивает
пламенем Геенны, и он горит в нём заживо. Он чувствует, как в адском пламени
сгорают его надежды. Вся его жизнь. Его кровь вскипает и испаряется, оставляя
после себя только бурлящую смрадную кислоту.
Падшая!
Он смотрит на неё и видит следы тления на её лице. Разложение
уже снимает кожу с её почерневшего черепа. Её глаза горят дьявольским пламенем.
Она лгала ему. Она предала его любовь.
Блудница!
Его руки лихорадочно трясутся. Раскалённый воздух не
проходит в глотку, заставляя его задыхаться. Кровавая пелена застилает глаза.
Пистолет танцует в его ладони, вырываясь, как живой. Ничего, она стоит
достаточно близко. Он не промахнётся.
Он видит ужас в её лице. И этот ужас разливается патокой по
его разбитому сердцу.
Он спускает курок.
Сегодня в «Гермесе» было на редкость многолюдно. Лера чуть
не вприпрыжку вбежала в тесный офис и лучезарно улыбнулась всем.
– Ciao tutti![i]
– выпалила она, выискивая свободный крючок на вешалке.
– Hola![ii]
– первой ответила в ответ Лена.
– Grüß![iii]
– за ней отозвалась эльфийка-Тася.
– Hi[iv]!
– помахала рукой миниатюрная курносая Алиса.
Приветствия на разных языках посыпались на неё со всех
сторон. Лера весело стряхивала снег с плеч и пыталась выдуть его из волос.
Настроение было преотличным. Ещё бы! Последний рабочий день в этом году! Да и,
будем честны, не очень-то он и рабочий, если уж на то пошло.
Ещё за полчаса до начала рабочего дня яблоку упасть было уже
негде. Вообще, работа у них, синхронных переводчиков, не офисная, разъездная. А
письменные переводы так и вовсе внештатные сотрудники выполняли прямо на дому.
Так что обычно в офисе «синхронистки» появлялись мелкими перебежками, ради
подписей на документах.
Ну и иногда здесь можно было застать Василису с её жутко
утончённым, но не сильно востребованным греческим. Ну или, скажем, Карину,
специалистку по северогерманским языкам. Лера со своими романскими языками в
офис наведывалась редко. Некогда.
Словом, обычно двух столов с лихвой хватало на весь их штат.
Сегодня же звёзды сошлись так, что в кабинете разом собрались почти все
сотрудники «Гермеса». Как-никак конец года, близились длинные выходные, самое время
продлевать срочные трудовые договоры. Вот Ирина Константиновна и собрала их
всех в один день, чтобы, так сказать, одним махом всех зайцев… обилетить.
– Salut[v]!
– чуть запыхавшись, выдохнула их штатная сильфида, Света.
Щёки Светы, защипанные морозом, порозовели, придавая ей
эфемерное сходство с нежными танцовщицами Дега. Девушка на ходу размотала
огромный шарф и встала плечом к плечу с Лерой, внимательно разглядывая вешалку,
под завязку забитую пуховиками, пальто и шубками. Декабрьский день выдался холодным,
и отсутствие в офисе нормального гардероба вдруг стало очень заметным.
– Impossible[vi]!
– задумчиво протянула Света.
– Sono d’accordo[vii]!
– мрачно ответила Лера, и девушки слаженно развернулись и побрели в сторону
«гримёрки».
Гримёркой здесь называли отдельную комнатульку, в которой
имелся склад строгой одежды, вечерних платьев, косметики и средств для укладки
волос. На заре существования «Гермеса» начальница велела ремонтной бригаде выделить
и оборудовать гримёрку, мотивируя это решение тем, что её сотрудницы должны
быть всегда готовы выйти на любую работу в образе, соответствующем мероприятию.
Девчонки хихикали. Лера не помнила ни единого случая, чтобы кто-то
хоть раз собирался на деловую встречу здесь. Но Ирина Константиновна упорно
отказывалась расширить другие помещения за счёт гримёрки.
Впрочем, никто особенно не возражал. Если платья брать без
санкций сотрудницы стеснялись, то подкраситься перед свиданием было для девчат
святым делом. Посему, запас косметики потихоньку таял, что только убеждало Ирину
Константиновну в её правоте.
Лера втиснулась в гримёрку и повесила свой пуховичок на плечики,
отодвинув подальше висевшее рядом шёлковое платье, чтобы не испортить дорогую
ткань влагой подтаявшего снега. Сильфида вплыла за ней и тоже завозилась у
вешалки. Эфемерная Света обладала удивительной особенностью – даже крохотную
гримёрку она своим присутствием не делала теснее.
– Как дела? – с улыбкой спросила Света.
– Да ничего, спасибо! Есть планы на выходные? – ответила
Лера.
– О да! Уеду в глушь, в домик в лесу, замотаюсь там в шарф и
буду целую неделю сидеть у камина и молчать!
– А не скучно? – улыбнулась Лера.
– Bof[viii]!
– Света закатила глаза. – Уж лучше скучно, чем как в прошлый раз! Я специально
подальше забираюсь, чтобы телефон не ловил! Ты же знаешь, Ирина Константиновна
достанет и из космоса со спутника, если есть хоть малейшая возможность.
– Наверное, да, – протянула Лера.
Свету можно было понять. В прошлом году её, бедную, в разгар
новогодних выходных начальница вытащила из тихого отдыха с мужем в Марселе в
какую-то рабочую поездку в Нормандию. Света там жутко простудилась и потом
провела в постели две недели.
Ирина Константиновна, конечно, потом безапелляционно
заявляла, что Света сама виновата, ибо одеваться надо теплее. На это Света
вполне резонно возражала, что одета она была как раз по той погоде, на которую
рассчитывала. Во мнениях они так и не сошлись, начальница была непоколебима, но
гонорар выплатила более чем достойный, что демонстрировало, что от
ответственности руководство увиливать не собиралось.
