В 1902 году в Англии был опубликован рассказ английского писателя Редьярда Киплинга под названием «Беспроволочный телеграф», в котором описывались опыты по перехвату радиосигналов. Процесс радиоперехвата в «Беспроволочном телеграфе» уподоблялся спиритическому сеансу— те же «обрывки посланий, долетающие невесть откуда, отдельные слова, а в целом – ничего не разберешь». Рассказ был интересен тем, что в нем впервые открыто обсуждались вопросы, связанные с радиоразведкой.
В «Беспроволочном телеграфе» было правильно показано, что в начале 1900-х годов для того, чтобы использовать эфир в качестве источника разведывательной информации, не требовалось ничего, кроме оборудования, которое позволяло подслушивать чужие радиопереговоры. Однако по мере того, как такое оборудование получало все большее распространение, лица, общавшиеся между собой посредством радио, стали прибегать к помощи шифров, чтобы сделать содержание своих сообщений недоступным для других. Поэтому помимо перехвата эфирных сигналов для ведения радиоразведки вскоре понадобилось взламывать шифры, которые применялись для засекречивания передаваемых сообщений.
А как отреагировали английские взломщики кодов на описание в художественной литературе приемов, применяемых при ведении радиоразведки? Ответ прост: никак. Реагировать было некому. Дешифровальщики в Англии перестали официально существовать почти за полвека до публикации рассказа Киплинга – в 1847 году. До этого в почтовом министерстве был секретный департамент, сотрудники которого тайно читали перехваченную дипломатическую корреспонденцию других государств, а также частную переписку. Однако в 1847 году о существовании секретного департамента стало известно в ходе парламентского расследования скандального эпизода, связанного в перехватом и чтением почтовой корреспонденции итальянского политического эмигранта Джузеппе Мадзини, который проживал в Лондоне. И секретный департамент был немедленно упразднен.
Первыми после долгого перерыва собственной дешифровальной службой обзавелись английские военные. 2 августа 1914 года в военном министерстве было создано подразделение МИ-16. Главным направлением его деятельности стал перехват немецких радиосообщений. В 1916 году сотрудники МИ-16 получили роскошный рождественский «подарок» от немецкого начальника связи на Ближнем Востоке. Тот отправил по радио стереотипное поздравление своим подчиненным, зашифровав его с помощью сразу шести различных шифрсистем. И если к этому моменту времени в МИ-16 сумели вскрыть всего одну из них, то после преподнесенного «подарка» были взломаны все пять остальных.
В следующем году английские военно-морские дешифровальщики сумели добиться еще более впечатляющего успеха. В феврале 1917 года они прочли дипломатическую шифртелеграмму, которую министр иностранных дел Германии, отправил немецкому послу в Мексике. Содержание этой телеграммы было предано публичной огласке в марте 1917 года, что стало одним из побудительных мотивов ко вступлению США в войну на стороне Англии.
В 1919 году правительственный комитет по вопросам разведки, заседаниями которого руководил министр иностранных дел Англии Джордж Керзон, порекомендовал создать объединенную дешифровальную организацию. В результате 1 ноября 1919 года была учреждена так называемая Правительственная криптографическая школа (ПКШ). Слово «школа» в названии присутствовало не зря, поскольку ведущие дешифровальщики, работавшие в ПКШ, значительную часть своего времени посвящали обучению новичков.
Должностная инструкция с описанием обязанностей сотрудников была написана почти сразу после создания ПКШ и просуществовала в неизменном виде вплоть до 1980-х годов. Согласно этой инструкции, функции ПКШ носили исключительно оборонительный характер. Она должна была оказывать содействие при использовании шифров для защиты служебной переписки в других правительственных организациях Англии.
Но было у ПКШ и другое секретное предназначение, а именно – взлом иностранных шифров и в первую очередь – дипломатических. Поэтому по предложению Керзона ПКШ была передана в ведение министерства иностранных дел. Там она попала под начало директора секретной разведывательной службы (СРС). Тогдашний директор, а впоследствии и его преемник были военными моряками. Немудрено, что ПКШ неизменно находилась под значительным влиянием со стороны военно-морской разведки.
С окончанием Первой мировой войны средства и методы сбора радиоразведывательной информации претерпели значительные изменения. Входе боевых действий большая ее часть поступала в штаб-квартиру ПКШ со станций перехвата в Западной Европе, на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. В мирное время первостепенное значение для ПКШ приобрел перехват дипломатических шифртелеграмм, отправляемых по кабельным линиям связи. ПКШ удалось заключить негласные соглашения с частными телеграфными компаниями, чтобы те тайно копировали всю входящую и исходящую зарубежную корреспонденцию. Главенствующее положение английских телеграфных компаний на мировом рынке означало, что большая часть иностранных шифртелеграмм на каком-то этапе проходила по каналам связи, принадлежавшим этим компаниям. А это означало, что ПКШ никогда не испытывала недостатка в перехваченных шифртелеграммах.
