Анастасия Чичиков-Чайковская - Простите безбожника

Простите безбожника
Название: Простите безбожника
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Простите безбожника"

В городе имени Морта из недр архивов было поднято дело о смерти Владимира Солитудова, из дома номер пять на улице имени Виты. Что погиб неизвестно от чего, неизвестно как, а похоронен был с тетрадкой. С тетрадкой, где обнаружили шифр. Этот шифр попал в руки бедного переводчика-филолога Якова Фрицевича. Шифр, хранивший историю врача, продавшего душу за оживление последнего близкого человека.

Бесплатно читать онлайн Простите безбожника



Любимому Полю Амие.

Моим старинным читателям.

И человеку из моей жизни давно ушедшему, но когда-то побудившему начать этот рассказ, Вере.


В городе имени Морта прошла эксгумация

Он оживил ее. Он оживил ее. Он не знал зачем, он был совершенно одинок. Ему было ужасно печально и сколько бы раз он не выходил в люди, сколько бы раз он не пытался выйти из окна своей маленькой коморки, сколько бы он не пил и не завязывал, не завязывал узлы петли – он вспоминал свое обещание. Он клялся, что не умрет. Клялся. Я не умру! Все умерли. Все те с кем можно было еще быть.


Владимир Солитудов из дома номер пять, на улице имени Виты и городе имени Морта скончался. Его выносили в белом саване, да по его завещанию положили в гроб с букетом засушенных лютиков, тетрадкой, среди самоубийц и убийц, а после никогда более никто не навещал его покой. В доме его, по завещанию тоже, зеркала на завешивали, лишь иконы. Окно треснутое не меняли, а в каморку никого не заселяли. Когда подымали труп, говорили, что под ним красным алым кровавым страстным цветом начертано было, выцарапано последней волей – «простите безбожника». Когда труп этот готовили к захоронению, то на свой ужас, при вскрытии, сердца не нашли.


Прощение безбожник заслужил забытием. Его не вспоминал никто. Никогда. Его не навещал никто. Никогда. Он был одинок. Никто не знал зачем он захотел быть совершенно одиноким. Лишь в один день, когда по решению неизвестно кого, для изучения этого таинственного дела из глубин архива, гроб господина достали и открыли, узрели тело сгнившее и тетрадь нетронутую. Этой тетрадью заинтересовался прибывший на место врач – Ионтий Евгеньевич Биатусов. Его происходящее видно волновало более всех присутствующих. Он то ли что-то чувствовал, то ли был тут с конкретной целью. Виден был лишь азарт в черных-черных жуковьих глазах, да снег на рыжих ресницах. Земля промерзшая, поддавалась лопате плохо, как знаете. Но вышло же! Сколько стоят тут! И тетрадка. Тетрадка средь хватки костей?


– Господа, что за тетрадка у него в руках? –Ионтий посмотрел на глубокого старца, который по положению был дядькой господину похороненному, которому только и была известна воля в подробностях. Он как родственник, ибо остальных и нет уж.


– Барин не изволил сказать пред кончиной. Сказал мне ни в коем случае ее не открывать, ибо тайна там страшная, дьявольская.


Ионтий этим ответом был не то что бы доволен. Он принялся расспрашивать, но старец отмахивался-отмахивается. Говорил, что не надо ее трогать. Не понимает мужик, что все для раскрытия делается! Раскрытие, которое было необходимо! Его потребовал спустя месяцы сдающий эту каморку, ибо с деньгами стало трудно, а тут и губернатор ругается на местную власть мелкую. Вот и решили за дело давнишнее взяться.


К следователю подошел наш врач взбудораженный – Павел Петрович Сабинов, низенький, но до того зоркий и проклятущий, что образ его лишался всякой комичности. Биатусов так и принялся про тетрадку эту говорить. Так и принялся, так и залился.


–Да что Вам тетрадку эту, Ионтий Евгеньевич?


– Ну видно мужик этот, – шепотом на ухо скажет, переклонится с высоты своей – Знает, что там что-то есть о смерти его! Ну как можно не поглядеть? Из Ваших рук, строго из Ваших рук в рамках следствия.


Следователь был бы готов заявить, что избаловали они эту врачебную морду, которая наглость имеет в процесс вклиниваться не по-своему назначению. Но любопытство тоже взыграло, прямо на месте, строго из пухленьких рук местного гения детективного, а там шифр! Шифр! Как нахмурились оба, делать что им остается? Не прочтут же! Мужика спросили, а тот раз те и помер. Помер! Прямо у них на глазах, да свалился в яму господина с грохотом. Может и просто в обморок упал, а потом уже помер, сломавши себе шею. Помер!


Это событие никуда дальше этой могилы больше и не вышло. Так и осталось какой-то рядовой погибелью, которая никоим образом не тронула двух мужчин стоящих рядом. Они тетрадку повертев, лютики найдя решили, что действительно документ важный. Только кто же им его прочтет? Был лишь один человек во всем городе имени Морта, который к таким буквам и символам странным был приспособлен.


ЯковФрицевич Мертвый! Мертвый! С таким прозвищем ставшим фамилией. Он и станет фигурой важнейшей. Человек он был нелюдимый, одинокий, нервный. Сирота круглая, что образования получил лишь по случайности. Его приютил композитор местный. Католик был, не православный, да еще и немец. Жены не имел – любимая умерла, а более никаких женщин он знать не желал. Он после ее смерти и подался черт пойми куда, в глушь русскую! А Яков одиночество мужчины скрася, заменив сына, взамен получил учение порядочное. Только папенька иссдохся, да сын крестился православным. Зассел в доме отцовском филолог, спрятался в книгах и переводы лишь писал, получая за то гроши. Когда ему тетрадку эту принесли два однокашки, а они были однокашками по гимназии втроем, то он недоверчив был сначала. Не понимал, как с этим всем работать, но пообещали оплату достойную.


– Давай, Яша. Не зря же уезжал получать учение свое, давай.


Стало прощанием. Яша мог бы и огорчиться, что к нему лишь за чем-то приходят, ни слова нежного не скажут, ни спросят о жизни. Да о чем спрашивать, ежели только клопы новые нарождаются? Рад он даже был, рад, что новое что-то явилось в жизни его хладной пустой.


Не зналось с чего подступиться сначала. Яков вертел все что знал, думал, вглядывался. Ни ел, ни спал! В ужасе вечно ходил, который от чего-то в нем поселился. Будто в его руках нечто до того страшное, до того неправильное… А потом, в один день, Яков подступился вновь. Он решил бездумно, без всякого логического осмотреть. Наконец! Наконец до него дошло из чего эта чертовщина состоит – руны, латынь, греческий, кириллица. Руны, латынь, греческий, кириллица! Руны, латынь, греческий кириллица. Значит ли это… Боже, какой ужасающий восторг охватил всю душу! Какой восторг! Он тут же написал своим знакомым о своей потрясающей догадке, но теперь ему нужно было дойти до самого сложного, до сути.


Нужно было раскрыть хоть одно предложение, хотя бы одно, дабы уже сопоставить с остальными. Как же этот Владимир Солитудов, имеющий только кое-какое медицинское образование и знание двух языков – латыни с русским – мог создать что-то настолько сложное? Как же? Для чего?


И первой фразой, отгаданной за долгие луны изучения, стало незамысловатое: «простите безбожника!». Потребовалось множество ночей, множество дней, но выяснил Яков Фрицевич истину.


Текст написанный разделялся аминями, молитвам подобно. Иногда он обращался в стихиру, в песнопение, иногда в прозу кривую. Историю, которую он выяснил низложена будет ниже, история, которая так и должна была остаться под крышкой, гроба и никогда не выходить на поверхность:


С этой книгой читают
Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.
Есть вопросы, которые интересуют каждого человека с детства: Что такое жизнь? Что такое смерть? Что такое человек? Что такое любовь? Что такое секс? Свои варианты ответов на эти вечные вопросы в ясной и простой форме дает писатель Александр Ермак.
Книга включает в себя четыре повести – о людях на жизненном пути, о временах и об авторе. Повесть «Последний русский интеллигент» – о старом репетиторе математики, закончившем петербургский университет в 1914 году.
«С широко раздвинутыми ногами» – первый в своём роде панк-роман. Читателям предлагается неоднозначное, проникнутое грустной иронией произведение, бросающее вызов привычным представлениям о том, каким должен быть роман. Эта книга повествует о человеке, тщетно пытающемся найти свое место в современном мире на фоне социальных и личных проблем. Сможет ли он найти его и ответить на мучающие его вопросы? К чему приведут его метания, и любит ли он кого-
1907 год. Премьер-министр Столыпин обеспокоен кражами грузов на московском железнодорожном узле. Счет похищенному идет уже на десятки миллионов рублей. В преступлениях участвуют, кроме воров, и железнодорожные служащие, и чины сыскной полиции, и нечистоплотное купечество. Столыпин посылает в Москву коллежского советника Лыкова с задачей прекратить беспредел на железных дорогах…
Мы все приходим в этот мир чистыми и искренними, словно январские снежинки, с щенячьим желанием любить и быть любимыми. Но, обжегшись не раз и не два, сполна нахлебавшись людского предательства, продравшись через боль и одиночество, мы неожиданно открываем в себе еще одно, не менее сильное желание, желание – мстить. И понимаем, что у нашего сердца есть и другая сторона, темная неизученная, страшная. Но, жизнь не стоит на месте. Жизнь снова меняет
Мечты, если их очень желать, обязательно сбудутся, и как в песни у Верки Сердючки: «Даже если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца». Вот только если после свадьбы нежданно-негаданно в гости приезжает свекровь – та еще аферистка, то принц может превратиться в мужчину со множеством недостатков, а замок – в обыкновенную жилплощадь больших габаритов и проблем…
Молодая сотрудница уголовного розыска Мария Савельева внедряется в уголовную среду. Цель – операция по захвату рецидивиста по кличке Арбуз. Все начинается издалека, ее помещают в тюремную камеру, чтобы познакомиться с отбывающей наказание воровкой Финкой, которая, в свою очередь, знает Валентину Котову (Котиху), а та переписывается с Арбузом, пока он отбывает срок. Савельева (Салтычиха) не должна вызывать подозрений, она – своя. В повести проводи