1
Дом Реджинальда Джефферсона находился в самом конце Ньютон-стрит. А что вы так спокойно это прочитали? Знаете, кто такой Реджинальд Джефферсон? Пока не знаете? А ведь у вас дети есть, наверное? Все равно не знаете старину Реджинальда? Стыдно. Ну так я вам скажу. Это король плюшевых мишек, барон пластиковых куколок, герцог крошечных автомобилей и прочего подобного дерьма. Вообще Джефферсон мог бы стать Богом для всех ребятишек, но это место уже занято. Довольно давно и навсегда.
Одним словом, мой видавший лучшие времена «Форд» остановился перед металлической оградой, за которой виднелось величественное здание жилища и одновременно офиса владельца нескольких не самых последних в стране заводов по производству игрушек и магазинов по их же продаже. От ворот узкая посыпанная гравием дорожка с несколькими высокими соснами по краям вела к парадной двери. На противоположной стороне улицы стоял довольно обшарпанный трехэтажный дом с вывеской, оповещавшей, что где-то в глубине его подвалов притаилось кафе. За ним Ньютон-стрит обрывалась, упираясь в непробиваемую копию Великой Китайской стены. Казалось, именно здесь и был тот самый пресловутый край света. Что находилось за стеной, к нашей истории отношения уже не имеет, поэтому не будем тратить напрасно время.
Я негромко хлопнул дверцей «Форда» и под пристальным взглядом приоткрытого ока разомлевшего на жаре бродячего пса пересек мостовую по направлению к вышеупомянутым воротам. Но вот незадача! Кто-то предусмотрительно запер их. Я ткнул пальцем в висящий на уровне моей головы звонок, невольно удивляясь, почему электрику не пришло в голову прикрепить его чуть повыше. Скажем, на метр с небольшим. Вот было бы развлечение для гостей.
Прислуга у Джефферсона оказалась на редкость добросовестной и расторопной. Не успел я зевнуть на жаре второй раз, как передо мной по ту сторону ворот возник бледный молодой человек в отменном костюме, белоснежной рубашке и модном галстуке. Его длинные черные волосы были тщательно приглажены и завязаны сзади в пони-тейл, что придавало ему легкое сходство с латиноамериканцем. Доброжелательный взгляд ярких карих глаз остановился на моей персоне. Я эту фразу ожидал, я ее и услышал:
– Чем могу помочь, сэр?
Я молча достал визитную карточку – скромную на вид и с не менее скромным своим именем – после чего протянул ее аккуратному пареньку сквозь толстые металлические прутья. Тот бросил на жалкий кусочек плотной бумаги мимолетный взгляд и любезно поинтересовался:
– Вам назначено?
– Не думаю, – отозвался я. – Но ваш босс наверняка будет мне рад.
Доброжелательность во взгляде паренька мгновенно сменилась недоумением.
– Вы так уверены в этом?
– А разве я внушаю вам хоть толику подозрения? Разве у вас бывали когда-нибудь более добродушные на вид гости?
Молодой человек молча вернул мою визитную карточку, критически оценив мои слегка помятые брюки, пиджак, который был мне дороже самого старинного закадычного друга, и немного влажную от пота рубашку под ним.
– С мистером Джефферсоном практически невозможно встретиться без предварительной договоренности.
– Не спорю, – заявил я с холодностью потомственного сенатора. – Но мое дело личного характера, и вы здорово рискуете, мой юный друг, получить от своего патрона по заднице если продержите меня на этом пекле хотя бы еще минуту.
От былой доброжелательности в глазах моего собеседника не осталось и следа. Он с удовольствием послал бы сейчас меня ко всем чертям, но было видно, что в его душе зашевелился подленький страх за свое, видимо, довольно теплое местечко в этом игрушечном королевстве. Наконец, молодой человек неохотно протянул руку к задвижке на воротах.
– Ну хорошо. Я доложу о вас. А вы подождете в приемной.
– Это я, пожалуй, смогу вам обещать. Если надо, поклянусь на Библии.
Не проронив больше ни слова, парень повел меня к дому. На аккуратно подстриженном газоне лежало перевернутое вверх дном железное ведерко. Рядом на его близнеце восседал седой старик в некогда синем комбинезоне, видимо, садовник. Так же как и пес перед воротами, он разомлел от жары, но проводил нас внимательным взглядом из-под полуприкрытых век. Говорят, люди к старости становятся невероятно любопытными. Тогда что же, если верить моей мамочке, я родился уже стариком? Или в моем случае это издержки профессии?
Кабинет Реджинальда Джефферсона находился на первом этаже, а «приемной» оказался холл, где царила благодатная прохлада, которую обеспечивала пара мощных кондиционеров. Вдоль стен стояло множество стеклянных витрин с образцами производимых фирмой Джефферсона изделий. Игрушечный мир. Элегантный стол секретаря возле двери в кабинет босса пустовал недолго. Мой спутник по-хозяйски уселся за него, снял трубку телефона и что-то тихо пробурчал в нее, затем взглянул на меня.
– Мистер Джефферсон сейчас занят. Я доложу ему о вас позже.
Я кивнул, уселся в глубокое кожаное кресло, закурил и выпустил изо рта тоненькую струйку дыма. В гробовой тишине время тянулось издевательски медленно. Секретарь что-то старательно строчил на листке бумаги, поскрипывая то ли ручкой, то ли зубами. Похоже, моя персона не интересовала здесь никого, даже плюшевых мишек и не очень пристойного вида пластиковых блондинок за стеклами витрин. Когда аромат моей пятой сигареты начал услаждать обоняние молодого человека за столом, дверь кабинета распахнулась, и из-за нее выпорхнула длинноногая девица с пачкой бумажных листов в руках, а вслед за ней показался мужчина с несколько наигранной на мой взгляд улыбкой на губах.
– Рут, постарайтесь побыстрее напечатать и отправить письма, которые я вам надиктовал. Написанное от руки может подождать, – не менее наигранно произнес он.
Я негромко хмыкнул. Я не имел в виду ничего дурного. Просто хмыкнул и все. Мужчина мгновенно переключил свое внимание с машинистки на меня, молча уставившись мне в переносицу. Молодой человек за столом перехватил его взгляд, поспешно поднялся и доложил:
– Этот господин хотел переговорить с вами по личному делу.
Босс что- то промычал, став сразу похожим на быка-философа, пробормотал «не знаю такого» и скрылся в своем кабинете. Секретарь безмолвно развел руками. Я поднял вверх средний палец в знак того, что сцена не произвела на меня должного впечатления. Минут через пятнадцать Джефферсон снова вышел из кабинета, направился было к выходу, но посередине холла вдруг остановился. Видимо, когда-то он был здоровым цветущим парнем, но нелегкая жизнь состоятельного бизнесмена общей продолжительностью лет в сорок пять оставила на нем свои неизгладимые следы в виде сутулости, лишнего веса, легкой седины и красных век.
