Весной в год овцы (1223 год), когда свирепая монгольская орда, разношерстная по религиозным верованиям, разноплеменная по родовому происхождению, но веротерпимая по убеждению двинулась на запад во главе с Субедэй бахадуром и Джебэ нойоном, то это привело к тому, что раздробленные и враждебные друг ко другу князья урусутов1 потерпели жестокое поражение от них на реке Калке.
И когда побежденные урусуты сдались на милость победителя, то монголы жестоко расправились с побежденными, ибо монголы не прощали убийства послов2 которые были направлены к ним для переговоров. Сдавшихся на милость победителя урусутских воинов монголы связали и уложили под доски, а сами сели сверху и устроили смертельное пиршество. Кровь урусутов не была пролита, как и обещали монголы побежденным, но все они были задавлены под досками.
Но даже после Калкской битвы князья Руси продолжали враждовать друг с другом и за различных мелочных обид, отнимая друг у друга деревни и города. Они не замечали, как с новой сокрушительной волной с востока движется на них великая тюрко-монгольская орда.
Осенью, в год собаки (1237 год), огромная тюрко-монгольская орда во главе с Бату ханом подошла к Едилю3. Беспощадно уничтожая сопротивление, монголы покорили кипчаков4, булгар, буртасов, мордву.
Переправившись через Едиль, Бату хан устремил свой взгляд на северную Русь. Не прошло и полгода, как тумены Бату хана под командованием опытного полководца Субэдэй бахадура разрушили до основания и превратили в пепел города Рязань, Коломна, Москва, Владимир, Кострома, Ростов, Ярославль. Вся северная Русь горела в огне пожара только Новгород и Псков остались нетронутыми. Тогда многие князья южной Руси равнодушно отнеслись к бедствиям северной, наивно полагая, что беда их не коснётся.
Ранней весной Бату хан повернул своё поредевшее войско назад в степи Дешт-Кипчак5. Как насытившийся лев после охоты возвращался Бату хан со своими туменами назад в степи, чтобы дать отдых войску и начать стройку своей новой столицы Сарай на берегу реки Едиль.
Через два года, в год мыши (1240 год), Бату хан двинул свои тумены в поход. Он окончательно согнал с Дешт-Кипчака кипчакского хана Котяна, который собрав всех своих единоплеменников, бежал в страну мадьяр6 к своему родственнику, королю Беле IV, где и погиб от рук мадьярских землевладельцев в результате заговора. Двинувшись в поход, Бату хан устремил свой взгляд на Южную Русь, теперь Южная Русь испытывала участи северной, монголы взяли Переяславль, Чернигов, сожгли до основания Киев. Под их ударами пали много других городов Руси. Далее, двигаясь на запад, Бату хан вторгся в Венгрию, Чехию, Польшу. И когда копыта его туменов достигли берегов Адриатического моря, он получил печальную весть о том, что умер великий хан, каган монгольской империи, Угэдэй. Собрав военный совет и посоветовавшись с тысяченачальниками, Бату хан решил возвратиться назад в степи Дешт-Кипчак, а затем самому принять участие в похоронах покойного кагана Угэдэя.
Однако Гуюк, сын покойного, кагана, не дождавшись военного совета, первым двинулся в Монголию, в Каракорум, где его ждала мать Туракин, которая в результате заговора и дворцовых интриг отдалила от трона наследника покойного кагана Угэдэя, Ширамуна и ждала своего сына, Гуюка, чтобы посадить его на трон Великой Монгольской Империи.
После монгольского нашествия, в 1243 г. князь Ярослав7 по приказу Бату хана вместе с младшим сыном Константином и князем Михаилом из Чернигова прибывают в Орду Бату хана. Там Бату хан назовёт Ярослава Великим князем Владимирским на Руси и выдаст ему ярлык на великое княжение. Оттуда, из орды Бату хана, сын Ярослава Константин будет отправлен в Каракорум к Гуюк хану в качестве аманата8, которое служило залогом верности Великому хану, оттуда и Михаил уедет к себе в Чернигов.
Была ранняя весна год лошади 1245 г. В степях монголии только, только, начали таять снега, а в реках Онон и Керулен трескаться ледники. Вот уже два года находился Константин в главной ставке монгольской империи, в Каракоруме, и уже два года съедала его тоска по родине. Сейчас он ожидал встречи с каганом монголии Гуюк ханом.
Гуюк сидел в своём шатре, облачившись в пышную меховую шубу, он разговаривал со своей матерью Туракин-Хатун.
Хитрой и властной была Туракин-Хатун, после смерти своего мужа покойного кагана, она всю власть прибрала к своим рукам. Ни одного решения самостоятельно без её согласия не мог принять Гуюк, ведь с её помощью он стал каганом. На этот раз разговор шёл о подготовке официальной церемонии избрания Гуюк хана каганом Великой Монгольской Империи, но вдруг вошёл визирь Кадан и низко склонившись, доложил:
– Мой повелитель, с вами ожидает встречи Константин, сын великого князя Ярослава. Что сказать ему? —
Гуюк посмотрел на мать.
– Пусть войдёт, – ответила она, Кадан удалился, затем вошёл Константин и опустился на колени.
– Говори – приказал ему Гуюк.
– О великий хан – начал Константин – я прошу тебя о великой твоей милости… – Константин замолчал.
– Говори и не тяни – приказал Гуюк.
– Вот уже два года как я живу у тебя и не вижу ни в чём недостатка, но прошу тебя отпусти меня домой.
Гуюк посмотрел на свою мать, наступило молчание, Туракин задумалась, а затем медленно кивнула ему головой.
Гуюк посмотрел на склонившего перед ним голову Константина и произнёс:
– Хорошо я отпускаю тебя, но сегодня в полдень ты явишься ко мне в шатёр, и я объявлю об этом при всех, а сейчас иди. —
Склонив голову, бесшумно вышел Константин, скрывая свою радость.
Гуюк посмотрел на Туракин и спросил:
– Зачем мы отпускаем его? Ведь Ярослав будет служить нам верно, зная, что его сын в заложниках.
– Сегодня в полдень ты объявишь Константину, чтобы взамен него явился его отец Ярослав – спокойно ответила Туракин.
– Но зачем тебе нужен Ярослав?
– До меня дошли слухи, что он стал дерзким и заносчивым, и поэтому мы его накажем. Когда он явится к нам в орду, мы убьём его, а потом мы соберём курултай.
У Гуюка в миг лицо стало напряжённым.– Курултай… но этот Бату, -Гуюк замолчал, но затем громко произнёс – этот Бату проклятое меркитское отродье, он найдёт повод и не явится на курултай. Вот кого нужно первым убить, а не Ярослава.-
Туракин улыбнулась.
– Теперь, когда ты каган тебе легче будет расправиться с этой змеей. Ты убьёшь его и вырежешь весь его род, он нам больше не нужен, и никто не посмеет за него заступиться.
– Да ты права, никто не посмеет. Плохое дерево, несущее худые плоды, вырывают с корнем. Так написано в священной книге христиан Библии – Бату и есть то самое плохое дерево. Я уничтожу его и весь его род- ответил Гуюк, и у него возникли коварные мысли, он со злобой в душе думал о Бату.
