Пять дней в столице показались Роману Шеину невыносимо долгими. Как выяснилось, он был совершенно не приспособлен для этого города. Стоило сойти с поезда, как он тут же понял, что Москва проглотит его без остатка. Никогда прежде он не видел столько людей в одном месте и, в то же время, никогда прежде не ощущал себя таким незаметным.
Роман всегда говорил, что он человек глубоко провинциального склада. И несмотря на юный возраст, понимал, что ритм жизни больших городов совершенно ему не подходит. Молодой человек всегда тяготел к природе и тихому быту. Вместо модных клубов он ходил в маленький бар на соседней улице, а шумным компаниям предпочитал тихий вечер с книгой. Провинциальный образ жизни засел в нем так крепко, что даже новые веяния моды и достижения техники Роман переваривал с трудом, и поэтому в кармане его старой куртки цвета хаки лежал купленный им семь лет назад телефон с резиновыми кнопками и разбитым экраном.
Своей ограниченности Роман никогда не стыдился. Не видел ничего зазорного в том, чтобы жить в небольшом городке и не волноваться из-за того, что где-то вздымаются в небо высотки мегаполисов. Он был счастлив работать плотником на мебельной фабрике, и бросить эту работу не согласился бы даже ради самой успешной карьеры. А походы в рестораны Роман считал сущей глупостью, потому что любимым его блюдом всегда был жареный картофель с грибами. Но, в отличие от большинства провинциалов, Роман не видел ничего предосудительного в столичной жизни – просто его она совсем не притягивала.
Он был в Москве впервые. Не поехал бы и в этот раз, но решил, что стыдно являться гражданином страны и ни разу не посетить ее столицу. К тому же в Москве жил один его старый друг, Максим Гуторов, с которым Роман провел когда-то немало веселых дней. Гуторов переехал в Москву три года назад, что было неудивительно, ведь он всегда был человеком общительным и раскрепощенным, любил шумные вечеринки и мечтал перебраться в столицу с тех самых пор, как впервые побывал в ней в шестнадцать лет.
Выйдя с вокзала, Роман сразу спустился в метро и тут же столкнулся с первым испытанием большого города. Прежде ему не доводилось пользоваться метрополитеном, и парень совершенно не представлял, как он устроен. На то, чтобы попасть на платформу, Роман потратил чуть больше получаса, успев при этом как следует разглядеть москвичей. Люди здесь ему нравились. Почти все они были хорошо одеты и ухожены. Молодой человек думал, что жители столицы будут смотреть на него свысока, но на поверку многие из них оказались весьма милыми и общительными. К тому же в метро он не встретил ни одного бездомного, воришки или попрошайки, о которых рассказывали ему родители. Все было как дома, только больше, масштабнее и выше.
Когда состав подошел к платформе, Роман занял место в вагоне. Люди почти не смотрели друг на друга, пытаясь найти хоть немного уединения, и видя это, Роман окончательно убедился в том, что здесь до него никому нет дела. Всем было плевать, что куртка его не нова, что он, как полоумный, озирался по сторонам и что ботинки его давно уже вышли из моды. Да и на него самого всем тоже плевать. Роману нравилось чувство полной незамеченности, и он еще долго не мог привыкнуть к нему, ведь в провинции люди думают, что имеют полное право вмешиваться в личную жизнь других. Именно в этот момент Роман понял, что попал в совершенно иной мир.
Первые три дня парень потратил на прогулки по бесконечным музеям и паркам. Сперва он выбирал самые заурядные места, где собиралось много провинциалов, но вскоре решил, что будет глупо, побывав в Москве всего один раз, постоянно находиться в их компании, и поэтому, отбросив все путеводители, пошел гулять по тем местам, которые посоветовал ему Гуторов. Но они не вызвали в нем интереса, поскольку, в основном, это были слишком дорогие кафе и слишком пафосные бары, где Роман чувствовал себя неуютно.
За эти три дня он понял, что жизнь в Москве сильно изменила его друга, и Роману уже не было комфортно рядом с ним. Во многом потому, что, стоило ему появиться в Москве, как Гуторов тут же начал говорить с ним с чуть снисходительным тоном. Роман понимал, что надменность Гуторова вызвана желанием хоть немного самоутвердиться на фоне того, что здесь Максим был одним из миллионов приезжих, снимал убогую комнату в старой квартире и работал в салоне сотовой связи. В бешеном ритме столицы Гуторов барахтался где-то внизу, и ему хотелось хоть немного поднять свой статус. Однако понимание того, чем вызваны перемены в отношениях с Гуторовым, нисколько не умаляло неприятного ощущения, что твой старый друг считает тебя человеком низшего сорта. Хотя это не было большой проблемой, поскольку Гуторов все время пропадал на работе и виделись они не более двух часов в день – ничтожно мало, учитывая, что остановился Роман у него.
Уезжая в Москву, Роман надеялся, что они смогут, как раньше, проводить много времени вдвоем, прогуливаясь по городу, и говорить часами напролет, но удалось это им лишь однажды. В тот день Роман проснулся рано утром, когда Гуторов и его сосед – неразговорчивый юноша, покидавший свою комнату только при крайней необходимости, уже ушли на работу. Роман встал с кровати, что стояла у окна в неприбранной комнате, и пошел на крохотную кухню, поскрипывая дощатым полом. Завтракал он обезжиренным соевым йогуртом, от которого его воротило. С недавних пор Гуторов стал вегетарианцем, и в его холодильнике хранились лишь странные органические продукты, которые Роман не считал едой и воспринимал лишь как легкую закуску перед основным блюдом.
На этот день он ничего не планировал, поскольку уже смертельно устал от долгих прогулок, к тому же за последнее время получил так много новых впечатлений, что ему просто необходим был один спокойный день, чтобы как следует переварить увиденное. А увидел Роман немало. Он впервые побывал в Кремле, впервые прокатился на трамвае и впервые увидел настоящий дворец. Но больше всего эмоций вызвала в нем сама Москва. Все происходящее здесь казалось Роману нереальным. Во многом, потому, что ему впервые довелось побывать в тех местах, которые он часто видел по телевизору, и парню грезилось, что он герой кинофильма или какого-то странного шоу, а все, что его окружает, – лишь декорации, поставленные здесь ненадолго.
