Читая классиков порой,
Я занят странною игрой.
За мною будто по пятам
Мелькают тени тут и там.
Вот Данте в тысяче обличий
За кругом нарезает круг,
Но рядом с ним не Беатриче,
А Анна корчится от мук,
Пытаясь рассмотреть в глубинах,
За что её терзали сына.
Вот Мандельштама профиль гордый,
Портрет хорош, но где багет?
Похоже, вохровские морды
Лишь обрамляют силуэт.
А вот Маринина петля,
Не дай нам, господи, не для
Очередной души смятенной,
А чтобы в памяти нетленно
Она висела как зарок,
Что давности не вышел срок.
Вот Гамлет выскочил из пьесы
На мостовую, на скейтборд,
Перед Офелией, повеса,
Зигзаг выписывает, горд.
Еще папаши, крысы серой,
Он шпагой не пощупал плоть,
Но здесь Полониев без меры,
Не хватит шпаг, чтоб их колоть.
Вот с Бяликом по Кишиневу
Бреду, не вытирая слез,
Язык, немея, липнет к нёбу,
И кожу ежит от угроз.
Нет, классики не пали в Лету,
Они в подъезде и в метро,
Они нам не дают советов,
Но улыбаются хитро.
Их персонажи рядом с нами,
На жён Каренины ворчат,
Печорин пал в чеченской драме,
И джипы Чичиковых мчат.
