Алексей Левшин - Прозрачный дом

Название:	Прозрачный дом
Автор:	Алексей Левшин
Жанр:	Стихи и поэзия
Серии:	Нет данных
ISBN:	Нет данных
Год:	Не установлен

О чем книга "Прозрачный дом"

Войти в эту книгу легко – мгновение, когда рука перелистывает первую страницу: и вы уже внутри нее! Это второе путешествие для тех, кто читал первую книгу. Это первое путешествие для тех, кто первой книги не читал. Куда ведет дорога? В Россию, в детство, в минуты нашей жизни. Города, двери, окна. За ними люди. Откройте дверь. Войдите. Тот человек, которого вы видели с улицы – это ваш друг или родственник. А теперь и вы видны с той стороны стекла. Подойдите к окну. Пусть история продолжается. Разговоры, чей-то голос в глубине квартиры. Кто-то вернулся издали. Люди лелеяли надежды, а время бежало и лилось сквозь пальцы… Главное было найти теплый угол.

Бесплатно читать онлайн Прозрачный дом

Улица

«Что, улочка моя сутулочка…»

Что, улочка моя сутулочка!

Ты все колдуешь, мельтешишь?

А мы играем в день прогулочный,

А мы проматываем жизнь…

«Как неразборчивы чернила площадей…»

Как неразборчивы чернила площадей.

Как красен рот невыносимо, напоказ

Глотающих рябину подворотен.

И Мойки карандаш свою химическую прозу

Мнет промокашкой высыхающих людей.

И смерти в нас пчелиное скольженье,

Еще движенье, и уже закреплено

На капиллярах лыжное крепленье.

Зачем пустили мы ее?

«Над пухлой грустью шубертовских комнат…»

Над пухлой грустью шубертовских комнат,

над повестью разбуженных колонн

Несется то, чего уже не вспомним,

А вспомнит сад с раздробленным крылом.

Глаза ольхи навыкате. На бело-желтом скате

Твоих прямых – у девочек так редко – теплых плеч

Испарина. На скатерти – дорог пустых, на платье

Ромашки, капли от свечи и путаница встреч.

Там кто-то скачет.

Там, по скатерти – комками!

Там лижет тракт разбитую губу.

Там будем мы. И сто друзей, и сто прозрений с нами!

«Весь мир появился на свет…»

Весь мир появился на свет.

Как будто из песенки вышел.

В пуху осторожных примет,

С любимой распахнутой книжкой.

Вот стол, за которым вдвоем,

Земные заботы оставив,

Мы ангела тихого ждем,

А ангел наш где-то витает.

И все же порой тяжело

Быть песней в миру полновесном

И помнить, как платье твое

Мгновенно заполнило Невский.

Не проще ли, лучше, умней,

Глаза на ходу закрывая,

Стать ветками голых аллей

И снегом, который растает?

И важно мелькает в глазах

Луны незаконченный росчерк.

А жизнь ведь значительно проще,

Когда нас целуют впотьмах.

«И снег этот страшный, и зелень, и ливень, и пух…»

И снег этот страшный, и зелень, и ливень, и пух

И снег этот, снег этот страшный.

Я вас не оставлю, я в этом клянусь.

Я с вами уже расстаюсь.

И чую, что жизнь обернется

Прожорливой черною пашней.

Первая дверь на улицу с кнопочным звонком

«Крапивой пахнет тот звонок…»

Крапивой пахнет тот звонок

И вязким черносливом.

И заколачивают впрок

В грудину хлипеньких досок

Горячих ручек ливень.

Неподходящая душа.

Разбивший лоб ребенок.

Так облупляется, дыша,

Косяк. И так, спросонок,

На рынка тополиный пух —

Жаль тополей два-три в селе —

Выпархивает детский дух.

Горячий день в горячем сне.

И воздух полон гонок.

«И что-то я хотел сказать…»

И что-то я хотел сказать.

Но мысль моя как одеяло

Плыла, артачилась, сползала

И окончательно сползла.

«А впереди вспотевшее окно…»

А впереди вспотевшее окно.

Пора ложиться спать, и кто-то, нас вдевая,

Как грубый ворс сквозь нежное ушко —

В проем двери, куда-то нас девает.

Сегодня тихо. Сквозь предметы – ты.

И свадебное эхо раздается,

Оно растягивает все до чистоты,

До самого обычного несходства.

«Бездомные, как прежде, небеса…»

Бездомные, как прежде, небеса

Вернулись в дом, а этот дом был веком младше.

«Эсхил и васкеловских сосен чертыханье…»

Эсхил и васкеловских сосен чертыханье.

А там на Пресни лед засмотришься кровавый.

Собачье сердце не допущено в предбанник.

И рушится кирпичная держава.

А поезда, свистящие, как похороны.

Порос крапивой, бузиной вагонный шум!

И что же нам за город здесь отгрохали!

Я рос на Охте. Я герой Островского.

Ей – Богу – с бабушками и с котом.

Но капля золота мне раз глаза заполнила.

Но я про то потом, потом… потом…

Простуда Батюшкова, отруби Вийона,

Страница ими пахнет – а поэзии нет разовой.

Колонкой газовой навзрыд пропахший Григ —

Такие сладкие, живые партитуры.

Их разбираешь, уминаешь за троих.

И с каждым годом двор внизу все меньше,

Но мало пахнет тестом, здесь не юг.

Мой дедушка пол-жизни жил в Сибири.

Я уточню: я не на Охте рос, я рос перед мостом

Над Охтою.

Бродил, как заколдованный царевич,

Все в основном по театрам, и искал

Не то Ундину я, не то Людмилу

и даже, может быть, крысиных королей.

А так герой Островского.

Ей – Богу,

Играл на фортепьянах.

Играл Бородина. И плакал дедушка.

Вокруг меня была моя родная

и напрочь непонятная страна.

У нас под Лугой временная дача.

Там я твержу воздушные стихи,

Не зная, что они судьбу мне обозначат

И в горле твердые комки.

Квартира с отдельным входом и старыми бумагами

«Там, в тех краях, где хромоножка-Муза…»

Там, в тех краях, где хромоножка-Муза

Пятнадцатый троллейбус ждет – все слякоть, все душа.

И я не знаю, что на свете хуже:

Жить, не высовываясь, или жизнью грохоча.

«Эта квартира похожа скорее на площадь…»

Эта квартира похожа скорее на площадь

Где-нибудь в Луге, с коровьей лепешкой газон.

Валенки двух фонарей, и, к примеру, как мощи,

Тайно-старинный вокзал с колокольным таким потолком.

«Неровная кичка и детство…»

Неровная кичка и детство

На самом верху антресоли ветров.

Полна и гранита, и перца

Башка. Голубиковый ров.

То жилы, то тропки, то, кроме

Разводов – совсем ничего.

Возня над разводом

И схватки в подкорке.

Запомни: всего ничего,

С осадком земли эти корки,

И шмотки, и глаз баловство.

И горше, чем съехавший мускул

Скулы, заигравшей не в лад,

То ряхи, то слезы, то выколбень русский

Глаза мне, глаза теребят.

Глаза мне твои глазами

Никак до конца не обнять.

Все сами мы, сами мы, са…

Миндаль в землю впился глазами.

И что это за наказанье —

Не это продольное зданье,

А спящий в плюще особняк?

«Лето. Гром. Только звуку неймется попасть…»

Лето. Гром. Только звуку неймется попасть

Прямо в разные цели.

Только речка не слушает этих посулов.

Гром гремит разноцветной посудой.

Там, внутри, где расклад

На века совершался в граненом зрачке косогора:

До татар, до Романовых, до Калиты и Малюты.

От него и пошли наше рабство, покорность,

Разымчивость женского тела,

Тугодумство души, скорострельные наши глаза,

Хитрованные речи, погляды, покатые плечи

Да язык золотой, да заливистый свет

Да любовь и злодейство за двадцать четыре часа.

Несравненная тройка, истории в лоб поломойка,

А потом еще много страниц, на которых черты лица.

«Мы переполнены руками…»

Мы переполнены руками,

Как был снаружи Дмитровский собор.

Как на живот беременный – на камень

Народ клал руки и тогдашний княжий двор.

«Голь ощущения – от этой русской крови…»

Голь ощущения – от этой русской крови,

Которая нам выдалась, как боль,

Лепечущая, что вчера с любовью

К нам улицы людские – на убой.

«И вот из глубины грудины…»

И вот из глубины грудины

Как тающий в огне Ершалаим

Опять ты, боль, опять моя задира,

Опять твой яростный и безысходный дым.

«Здесь будут парки и сады…»

Здесь будут парки и сады,

И лестниц перебранка:

Природы вечные жиды

Да осень-самобранка.

«Еще птенцом во тьме забыта совесть…»

Еще птенцом во тьме забыта совесть,

А жизнь уже сверлит свирелью мир.

«Кругом накрапывают предметы…»

Кругом накрапывают предметы.

Но дело не в этом, нет, дело не в этом!

Проговорился умница Тютчев:

Любим мы мороки, только до близких нам дела и нету!

Эту-то тему мы сразу разучим.

Новый подъезд

«Я не знаю, куда мы стремимся с утра…»

Следующая страница

С этой книгой читают

По ту сторону снега

Алексей Левшин

Эту книгу можно считать историей, чей сюжет скроен из моментов человеческой жизни. Она началась в конце двадцатого века и продлилась до первого десятилетия двадцать первого. Ее можно считать лирическим дневником. Где-то это встречи, моменты жизни. Где-то это сны. При чтении этой книги путешествие может быть совершено за неделю или за год или за десять лет – все зависит от настроя вашего воображения. Герой этой книги тот, кто ее читает. Он и совер

Читать

Сборник стихов «Баловень судьбы», любовная лирика и стихи о природе

Сергей Поздняков

В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать

Читать

Башня из слоновой кости

Владимир Пудовкин

Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.

Читать

Чувства мыслей. Книга первая

Георгий Левченко

Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.

Читать

Пара слов. Стихотворения

Максим Мерлев

В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?

Читать

Как легко научить ребенка читать. Чудесный домик для обучения чтению

Любовь Стрекаловская Сергей Кирилин

Это книга-тренажер, которая в простой игровой форме поможет сформировать и отработать навык чтения у дошкольников и младших школьников. В книге представлено 16 игр с ребенком и авторский тренажер «Чудесный домик».

Читать

Философия Мотто Вилле. Прорыв из академической лженауки к реальному знанию

Дмитрий Мотовилов

Принцип Предопределения мира Пуанкаре-Ковалевской-Мотовилова и концепция параллельных миров Эверета – основа системно связанных передовых трендов философии и физики.Научные работы, изобретения, открытия, прошедшие апробацию в АН СССР, на площадках Сети и очного обсуждения, открыли путь к реализации бестопливных источников энергии, трансформаторов постоянного тока, сверхсветовых межзвёздных сообщений.Аннулируется ложная основа физики Эйнштейна.Объ

Читать

Красноярск 2045: Сборник

Тимур Агаев

Сборник рассказов "Красноярск 2045", что стал одним из самых значимых эпизодов в жизни и творчестве Тимура Агаева! Перестрелки, интриги, да и различного рода выживание прилагаются. Содержит нецензурную брань.

Читать

Невольная ведьма

Мира Славная Матильда Старр

Не ходи в ту избушку, там живет ведьма! Да только кто верит в эти бабушкины сказки?Не бери ничего из рук старухи, это опасно! А что делать, если яблоко будто само скользнуло в мои ладошки?И вот уже моя жизнь полна странностей, а таинственный незнакомец, который называет себя моим куратором, дает непростые задания и делает предложения, от которых никак не откажешься. И, черт возьми, ну почему он такой привлекательный?

Читать