Трудно поверить в такое, но это случилось: я оставил работу в баре. Да, работу интересную и денежную. Вот как будто что-то надломилось в душе, поэтому просто ушел из ресторана, в котором проработал несколько лет, и где со мной произошло столько всякого и разного, – ушел и ни разу не оглянулся.
Наверное, что-то накопилось в душе, накипело, или же сказалось ощущение неудовлетворенностью жизнью вообще, или сработало мое ненормальное душевное состояние в тот конкретный период моей жизни. Возможно, также, что дали о себе знать семейные неурядицы, и мне захотелось бежать, бежать, бежать… как можно дальше из собственного дома, лишенного любви и человеческого тепла, сменив работу и заодно образ жизни; а еще, может, отчасти виновата весна… Весной я всегда немного цыган: с самого раннего возраста в это время года я отчего-то начинаю беспокоиться; при этом меня неудержимо тянет попутешествовать, уехать – все равно куда, – ну есть что-то такое в моих генах. Ко всему прочему мне остро не хватало прежних развлечений, ведь мой лучший друг и партнер по амурным мероприятиям Кондрат прозябал на службе в рядах Советской армии, а без него мне было совсем невмоготу, даже в баре работать стало тоскливо и неинтересно…
Проведя несколько недель в полном бездействии, то есть в лежании на диване перед телевизором и походах между телевизором и холодильником, а также изредка встречаясь со своими приятелями, работавшими теперь проводниками виноматериалов и успевшими в этом качестве покататься по Союзу, я, наслушавшись их красочных рассказов, решил, что моей метущейся душе, вероятно, не хватает простора, и задумал подыскать себе подобную работу.
Наверное, уговаривал я сам себя, во мне назрела необходимость познакомиться и пообщаться со своей необъятной родиной поближе, повидаться с ней воочию, то есть, как сказал кто-то из наших именитых писателей – встретиться с ней лицом к лицу.
Все те же мои товарищи – новички и уже бывалые проводники, – помимо прочего, в один голос трубили, что в долгих рейсах – в районы Сибири, Севера, Дальнего востока, – можно прилично подзаработать, и это звучало вдвойне привлекательно: срубить «капусты» и при этом практически бездельничать, находясь в многодневных поездках в специально сконструированном вагоне, в довольно терпимых, по их мнению, бытовых условиях, в то же самое время, оставаясь почти независимым, в известном смысле, конечно, практически от всех: от опостылевших оков семейных, от нудных начальничков, прилипчивых комсомольских и партийный работников и т. д., – да мало ли их, сидящих на нашей шее, а кому, скажите, мы не обязаны?
В нашем городе имелся достаточно широкий выбор работ проводником; были такие места работы и поездки:
а). От консервного завода – развозить консервированные фрукты и овощи, тушенку, соки. В стеклянной банке и жестяной банке. Куда? – да почти вся территория нашей необъятной родины.
б). От завода вторичного виноделия объединения Сельхозпром – бутылочное вино, география поездок также достаточно обширная;
в). От винзавода первичного виноделия – вино разливное, в цистернах.
Последний вариант считался предпочтительным: хлопот и забот меньше, а доходу, как говорили опытные люди, больше; поездки, опять-таки, практически по всей стране.
У каждой из этих работ была своя специфика и свои особенности, но более всего меня бы устроил третий вариант, решил я.
Итак, сделав выбор, я стал действовать. И решил идти не по линии блата и знакомств, что было бы вполне логично в наше время, а просто вместе со своим товарищем Игорем Жердиным, который также как и я оказался безработным, наудачу отправился эту самую работу искать.
Чтобы добиться поставленной цели, нам с Игорем приходилось день ото дня подниматься с постели необычайно рано, часов эдак в шесть, садиться в его раздолбанный «жигуленок» третьей модели, и отправляться на какой-нибудь из винзаводов, расположенных на юге или в центре МССР, в поисках свободных вакансий. На винзавод, расположенный в нашем городе, устроиться пока не было никакой реальной возможности: во-первых, там нам ясно объяснили, что в ближайшее время им проводники не потребуются – и так, мол, перебор, и скоро, мол, по каким-то там причинам предстоит сокращение штатов; во-вторых, рейсы от нашей базы считались не очень удачными, а, значит, и менее доходными, чем в других местах; а в-третьих, замдиректора по кадрам, который эти самые кадры на работу принимал, в ближайшие две-три недели еще находился в отпуске, а без него, как вы сами понимаете, никакие кадровые вопросы не решались.
Таким образом, объехав весь юг, а также и центр Молдавии, и нигде не добившись успеха – уже было очевидно, что все хапуги, бездельники, алиментщики, романтики, а также предприимчивые люди, раскусив, что работа проводника выгодная, и при этом не слишком пыльная, бросились на нее устраиваться, – мы вернулись к идее дожидаться вакансий в родном городе, пусть даже не теперь, а через какое-то время, ведь работать рядом с домом нам все же было бы проще и спокойнее.
Теперь, как бы компенсируя себе время, впустую затраченное на поиски работы, мы с Игорем до полудня отсыпались по своим квартирам, затем, созваниваясь, встречались в ресторане, обедали, после чего без определенной цели слонялись по городу, а ближе к вечеру прибивались к какой-нибудь компании, где играли в триньку – эту незамысловатую карточную игру на деньги, так полюбившуюся местным населением.
Хотя мы и играли с Игорем и Володей – третьим нашим товарищем по кличке Граф, «на одну руку» и, что называется «на один карман», – и при этом за несколько последних лет, как вы понимаете, научились понимать друг друга не только с полуслова, но с полувзгляда, – и тут нам тоже не особенно везло: мы умудрились за две последние недели проиграть и пропить из нашей общей кассы последние полторы тысячи рублей, в результате чего оказались на краю финансовой пропасти.
И вот, в одно раннее и не слишком прекрасное утро (из-за очередного карточного проигрыша, после которого мы натурально остались без копейки) мы с Игорем, решив действовать, – что в данном случае означало отбирать у должников свои кровные деньги, – приехали к третьему нашему товарищу – Графу, и постучали в дверь комнаты общежития городского узла связи, где он ночевал у своей подруги. После минутного ожидания мы услышали из-за двери голос Володи:
– Кто там?
– Вова, открой, это я, Игорь, – нетерпеливо проговорил мой товарищ.
– А почему Вова, а не гандон? – удивленно спросил из-за двери Володя, вероятно, сильно озадаченный тем, что его лучший друг впервые за многие годы назвал его по имени.
