Нижеследующий текст, составивший основу моей новой книги, представляет собой материал заключительной части большого лекционного цикла под общим названием «Психоаналитическая антропология», который читался мною будущим и начинающим психоаналитикам в рамках работы Психоаналитического клуба при Санкт-Петербургском профессиональном психоаналитическом обществе, президентом которого я в то время являлся.
Можно даже сказать, что для самого автора все предшествующие темы этого цикла – «Психоанализ человеческой судьбы», «Психоанализ тела», «Психоанализ сексуальности», «Психоанализ счастья», «Психоанализ любви», «Психоанализ семьи, брака и родительства», «Психоанализ деструктивности», «Психоанализ страха и смеха», «Психоанализ символических форм», «Психоанализ мифов и мифы психоанализа», «Психоанализ бизнеса», и др. – были своего рода предисловием к данной, последней в этом цикле, теме, к проблематике которой ее аудиторию, нужно было подвести и где-то даже – подготовить.
И самому подготовиться к этому, мягко скажем, необычному опыту – к развороту психоаналитического Зеркала, которое мы предъявляем другим людям, совместно обсуждая потом с ними увиденное и пережитое, в нашу сторону. К отражению себя в нем и в качестве носителя персональной «психоаналитичности», и как участника сложных и очень странных групповых ритуалов, в совокупности составляющих психоанализ как профессию. И к откровенному разговору об этом, причем разговору именно психоаналитическому, т.е. предельно, а местами и запредельно, откровенному.
В стандартной «психоаналитической ситуации» мы, предъявляя это Зеркало другим, сами прячемся за его поверхностью, встаем в позицию «защитного отзеркаливания» и «нейтрального отстранения». Нас, мол, тут нет, тут только ты и разбитое Зеркало, которое следует склеить и увидеть в нем истинного себя, своего Черного человека. Увидеть и начать общаться с ним без боли и страха.
Сами мы в такое Зеркало заглядываем только в ходе собственного анализа, причем заглядываем в облегченном режиме, прекрасно зная, что легко сможем спрятаться от увиденного в психоаналитическом мифе и отыграть возникающие при этом переживания в ритуалах психоаналитической практики. Ведь этот миф и эта практика по большому счету и были придуманы теми, кто пережил этот опыт задолго до нас, для защиты от его последствий.
И мне непросто было решиться выйти из своего рода «зоны корпоративного комфорта» и встать перед этим Зеркалом без предварительных условий и защитных масок, встать на общих основаниях и продемонстрировать группе коллег результаты этого отражения, этого «психоанализа самого психоанализа». Рассказать им, а теперь и вам – мои читатели, как в психоаналитическом Зеркале выглядят и наши мифы, и наши ритуалы, и мы сами, и само это Зеркало. Парадоксальность этой задачи можно выразить посредством древнего символа – Уробороса, змея, пожирающего самого себя. Психоанализ психоанализа – это и есть попытка Змея, искусителя и провидца, познать самого себя, попробовать себя на вкус.
Поставить перед психоаналитическим Зеркалом само психоаналитическое Зеркало – значит породить бесконечность отражений, в которых можно легко потеряться самому и потерять чувство реальности. Избежать этого можно только одним способом, благодаря знанию которого мы как раз фиксируем и воспроизводим свою «психоаналитичность». И даже можем ее анализировать, свидетельством чему как раз и является эта книга.
Способ этот прост (хотя для постороннего взгляда – невозможен). Нужно не описывать отражения отражений, а «просто» говорить, и говорить откровенно – вся суть методики именно в этом, о своих мыслях и переживаниях, порожденных пребыванием в этом иллюзорном мире. Мои собственные переживания, фиксируемые здесь и сейчас, это и есть то единственно реальное, что становится и предметом психоанализа и его единственным инструментом.
Достигнуть подобного уровня интроспективной прозрачности живому человеку ох как непросто, но я все же сделал это, более полугода настраивая себя и группу на этот опыт, анализируя различные аспекты «человеческой ситуации» и готовясь к итоговому усилию – к выходу за пределы не только обыденной человечности, но и за пределы позиции наблюдающего за ее проявлениями аналитика.
И вставая в очень интересную и где-то даже не совсем приличную позицию наблюдения за наблюдателем. И рассказа о том, что сокрыто в психоанализе за профессиональными масками и дверьми кабинетов.
Результат этого усилия перед вами. Текст, конечно, не может в полной мере передать атмосферу того таинства корпоративной саморефлексии, которое происходило там и тогда. Но он сможет, я надеюсь, спровоцировать близкие по смыслу и чувству переживания и инсайты у его нынешних читателей.
Те мысли и чувства, которые легли в основу этой книги, родились давно, на пороге нового тысячелетия, когда наша страна стояла на перепутье. Но том же самом перепутье, на котором она стоит и сегодня. Не знаю, уместно ли это, но мне хочется тут, в предисловии, процитировать кусочек из заключительной части книги: «Какое-то время мы продержались за счет заимствованных импортных моделей идентичности, но в свое будущее на чужой карете не въедешь. Рано или поздно нам с вами придется выбирать: либо – либо… Либо опираться на европейский опыт преодоления глобального кризиса через трансформацию глубин массовой психики, формирования нового коллективного Эго и развертывания его в систему ритуалов новой и непривычной для нас цивилизации (Фрейд как раз это и называл „психоаналитической терапией культурных сообществ“); либо – возрождать изначальную модель социокультурного опыта, архаику имперской традиции, опираться на реставрацию под эгидой идеи об уникальности нашей культуры и цивилизации тех социальных мифов, которые были когда-то разрушены до основанья».
На том же перепутье стоял тогда и стоит поныне отечественный психоанализ, подобно буридановой ослице заинтересованно поглядывая на «западнические» и «почвеннические» модели своего развития, не решаясь сделать окончательный выбор и сформулировать идейные и социокультурные основы отечественной психоаналитической школы.
Именно это ощущение «ретроспективной актуальности» наших психоаналитических бесед, прозвучавших на пороге Миллениума и касавшихся проблематики нашей персональной и корпоративной идентичности, побудило меня свести все эти материалы в отдельную книгу и выпустить ее в свет. Постаравшись тем самым осмыслить опыт своего рода «штрафного круга», который все мы – и страна, и отечественное психоаналитическое сообщество – прошли за эти годы, вновь вернувшись к исходному перекрестку. Прошли, прикрываясь иллюзиями и фантазиями, под сенью который выросло уже новое поколение, в том числе – и новое поколение психоаналитиков, представители которого в атмосфере подобного рода социокультурной неопределенности компенсируют дефицит идентичности прагматизмом сугубо клинических целей и ценностей.
