Глава первая
Суточные дежурства редко проходили без непредвиденных сложностей. В минуты затянувшейся паузы сквозь тучи прорезались тусклые огни небосвода, а их плавные тени исчезали в ложбинах косых карнизов. Жажда мучила пересохшее горло, но дух привык стяжать себя и не поддавался на телесные провокации.
Скорый вызов не обещал приятных вестей. Смену подняли после полуночи, когда добрая половина спасателей пытается отдохнуть, но разве расслабишься в постоянном ожидании террады о помощи?
Диспетчер указал адрес на северо-западе. Максим Сергеевич Маликов вкалывал сутки через двое, в коротких перерывах приводя в порядок дурную голову. И сейчас он пытался вздремнуть, делая вид, что вызов его совсем не заботит.
Звонок поступил от женщины с жалобами на острую боль в животе, умоляющей вызволить ее из запертой квартиры, так как замок заел и не выпускал хозяйку на лестничную площадку. Бригада выехала молниеносно, прихватив тяжеленный ящик с медицинскими принадлежностями и подручными средствами.
Ночь сияла прохладой. По старой привычке Маликов носил синий хирургический костюм. Для тепла он накинул потускневший, но довольно опрятный халат, спрятав в грудной карман салфетки и шариковую ручку. Рабочий настрой был откровенно паршивым.
За Маликовым рванул фельдшер, несуразный молодой парень, подстриженный под полубокс, с наколкой тарантула на шее и нелепыми бакенбардами, но с достаточно проницательными глазами, чтобы не промахнуться иглой и ввести лекарственный раствор любому нуждающемуся. Фельдшера звали Димка, без отчества и фамилии. Димка был новичок, числился совместителем на двух подстанциях и незаметно устроился в службу спасения, лишившись последнего выходного. После вызова он непременно выкуривал сигарету и угощал доктора, безуспешно боровшегося с никотиновой зависимостью последние годы. Максим никогда не отказывался и принимал угощение, хлопая Димку по плечу и отбрасывая немой укор, словно подсказывая, как тот подло поступает, выступая в роли змея-искусителя.
– Что там стряслось? – раздраженно спросил Димка, завязывая шнурки на истоптанных кедах.
– Кто его разберет, – вяло ответил Маликов. – Диспетчер как всегда толком не объяснила. Мы же привыкли к внештатным ситуациям, когда разруливать нужно на месте. Главное – проверить комплектацию.
Максим глотнул свежего воздуха и запрыгнул к водителю: неприлично древнему, почти трухлявому могиканину в дырявых штанах и просаленной олимпийке. Водила нервно поглядывал на часы и потирал пах, корчась от зуда в промежности.
– Симыч, заводи! Адрес-то получил?
– Получил. Не спеши! Успеем. В том квартале вечно неладное происходит, – укоризненно произнес он, вытирая черные руки масляной тряпкой.
У Симыча последнее дежурство перед долгожданным отдыхом. Он собирался тихо проспать до утра, но снова не вышло. Его сутки получались самые шумные, с приключениями и косяками. Симычу давно пора на покой, и он уже занимался оформлением пенсии, но половину недели крутил баранку, привыкнув существовать в дороге. За долгие годы практики он успел выучить названия основных препаратов и освоить технику оказания первой помощи, иногда помогая фельдшерам из-за дефицита кадров, разбираясь даже в клинике неотложных состояний. Симычу повезло занять новую карету, и не отечественную «Газель», ломавшуюся через каждый месяц пробега, а дорогую немецкую лошадь с лихим разгоном и кондиционером. Водитель оперативно освоил борзую кобылу и не давал ей спуску, успев помять бока о бордюры и удариться передником в фонарный столб.
Тронулись. Под звездным небом мчаться вызволять попавших в беду – одно удовольствие. Перед взором открываются манящие просторы. Никто не заставит ждать в километровых заторах, разве что обгонит пьяный лихач, борзый таксист или кортеж с мигалками, запоздалый план-перехват или гусарский разъезд с куртизанками на субботник.
Сегодня пятница, точнее, власть уже захватывает суббота. По гороскопу ночь предвещает сюрпризы, даже если на календаре не тринадцатое число. Пятница почему-то вечно оказывалась падкой на неприятности. Дежурить в пятницу – плохая примета, но выбирать не приходится. Жаль, что этот день не оплачивается двойным окладом, а давно бы стоило пересмотреть тарифную сетку.
Маликов мечтал дотерпеть до восьми утра, чтобы поскорее сбежать домой и проваляться до обеда в кровати, затем понежиться в горячей ванне, а после выпить пива из холодильника, наесться разваристых пельменей с бараниной, пощелкать спортивные каналы и напиться чаю с мятными пряниками. Никто не помешает осуществить задуманное. Бывшая жена с шестилетним сыном обитают на другом конце города. Надо выспаться и набраться сил. На выходные многое запланировано. Есть вероятность, что он забьет на бывшую и пригласит на свидание подругу из седьмой смены, или не пригласит, забудет.
– Тебе бы в отпуск, Сергеич, – хмурился командир. – Так вкалывать нельзя. Вид у тебя зеленый. Не к добру. Это я занимаюсь рутиной, а тебе думать надо, поступать на свой страх и риск, это ведь не на красный проехать. Тут посложнее будет.
– Ладно тебе причитать, – деловито ответил Маликов, готовясь к долгому монологу. – Где наша не пропадала?! Отпуск у меня в августе. А что делать буду? Хандра заест! Устроюсь, наверно, на полставки в МЧС, или на частной буду халяву ловить. Когда перерыв, так я маюсь как лев в клетке. Привык быть в форме и на стреме. Когда наедине с собой остаюсь, тошно мне, понимаешь, будто перед расстрелом в камере держат, и вечно этот расстрел откладывают и откладывают, а я все жду и жду, когда меня выведут к стенке, приговорят и дадут команду: «пли!».
– Ну, даешь, – прокряхтел Симыч. – Аллегория…
– Прикинь, ты сидишь на нарах и представляешь, как все произойдет, а тебя не выпускают, тянут резину! И молчат, молчат! Только мимо часовые проходят по расписанию, кидают миску прокисшей дряни и алюминиевую ложку. Уж лучше от голода сдохнуть, чем ждать. Смерть есть смерть. Я совсем не боюсь ее! Сколько раз с ней встречался лицом к лицу, сколько раз на моих глазах умирали люди! Пожилые и в расцвете сил, совсем не успевшие жизнь повидать, и доисторические мастодонты, совсем как ты. Прости, не хотел тебя обидеть, и ни на что даже не намекаю. Но смерть всегда одинаково приходит. Часто ты даже чувствуешь, когда она рядом, и тогда хоть десять ампул адреналина вколи, хоть дефибриллятор разорви в клочья – все зря, не поможет. Смерть заберет свое. Злая стерва с косой!
– И не боишься ее? – саркастично прищурился Симыч, выбросив окурок в окно.
– Нет! Совершенно не страшно, – дерзко заявил Максим. – А почему? Потому что обманываю себя. Может, внутри колотит, а я не задумываюсь, привык к ней, потому как встречаюсь с ней ежедневно. Посуди сам, я же борюсь с ней, я ей враг, она на меня давно зуб точит, а я до сих пор на здоровье не жалуюсь. Хоть ты и озвучиваешь про себя мой приговор, мол, я зеленый и ошибаюсь в расчетах, а мне до фени. Это загар такой рифленый, как у обжаренных чипсов. Ничего ты не понимаешь, Симыч!
