Георгий Вирен - Птица Ночь

Птица Ночь
Название: Птица Ночь
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2016
О чем книга "Птица Ночь"

Этот необычный роман написан в конце 70-х годов прошлого века. За прошедшее время он не подвергался никакой правке. Любителям ретро и тем, кому интересна жизнь рядовых советских людей, – подарок. Потому что это не текст, написанный сегодня по воспоминаниям, а реальный голос из глубины «эпохи застоя». В «реалистической» части романа всё аутентично. Внимательный читатель даже может найти подсказку, которая позволит точно датировать время действия.

Бесплатно читать онлайн Птица Ночь


Слепой метод Мениппея

В соавторстве с Андреем Воронкевичем

Предисловия от не сговаривавшихся между собой авторов


Этот необычный роман написан в конце 70-х годов прошлого века. За прошедшее время он не подвергался никакой правке. Любителям ретро и тем, кому интересна жизнь рядовых советских людей, – подарок. Потому что это не текст, написанный сегодня по воспоминаниям, а реальный голос из глубины «эпохи застоя». В «реалистической» части романа всё аутентично. Внимательный читатель даже может найти подсказку, которая позволит точно датировать время действия.

Что касается «фантастической» части, то в 90-ые годы, перечитывая текст, я думал, что мы написали роман, предвидевший перестройку и её финал. Сегодня мне кажется, что дело обстоит серьезней и речь идет о конце цивилизации. Впрочем, тут мы не слишком оригинальны, так как об этом писали многие фантасты. Я уверен, что наша цивилизация конечна, – как Империя инков, цивилизации ацтеков, Древнего Египта, Древней Греции, Древнего Рима, – но как это случится? Возможны варианты. Один из них – в этом романе.

Однако есть в нем и ещё одна, может быть, самая важная для авторов штука. В те времена мы были молоды и, как я теперь понимаю, не бездарны. И нам захотелось написать роман в совершенно свободной форме. В политически несвободном обществе мы хотели хотя бы полной литературной свободы. Поэтому мы нагло использовали все виды и жанры. Тут проза, поэзия, драма (включая кинодраматургию), множество литературных аллюзий, намеков, насмешек, пародий, заимствований, подражаний… Короче, полным-полно беззлобного литературного хулиганства. Книголюбы, надеюсь, оценят.

И, как положено в мениппее, рядом с юмором, иронией, смехачеством – драмы, трагедии, полный серьез… «Здесь всё есть, коли нет обмана…».

Конечно, есть и обман. Ведь без обмана разве бывает литература?!

Георгий Вирен 2015 год


Я не перечитывал этот роман лет тридцать. Сейчас, перечитывая, испытывал одновременно несколько разнонаправленных комплексов чувств. С одной стороны, постоянное раздражение от того, как мало и плохо мы тогда умели. Часто хотелось злобно рассмеяться над неудачной фразой или пошлым пассажем. С другой стороны, постоянно внутренне крякалось от восхищения: как много мы, оказывается, понимали тогда, какие у нас были мыслительные и, собственно, словесные потенции! Но ёлки-палки, как слабо воплотились эти потенции в нашей реальной жизни!

Подобное столкновение чувств присуще жанру трагикомедии. Так я бы и предлагал воспринимать сегодня роман – слепок нашего тогдашнего мироощущения – с горы сегодняшнего опыта. Между прочими термин «застой» появился значительно позже, да и Оруэлла я лично прочитал только лет через пять после написания романа. А трагикомичность своей жизни, а может быть, и жизни всего нашего поколения, смог ощутить сознательно гораздо позже, когда сам начал потихоньку превращаться если не в динозавра, то в мастодонта.

И ещё одно. При сочинении этого романа я, пожалуй, впервые ощутил, что такое чувство подлинной творческой свободы. По-моему, соавтор тоже искренно веселился, когда мы придумывали какой-нибудь новый поворот или жонглировали, на грани пародии, классическими формами. Это было здорово! И это была школа. Жаль, что это никогда больше не повторится в нашей жизни. А с другой стороны – что ж, пусть этот роман навсегда останется уникальным сочинением двух небесталанных мальчиков прошедшего тысячелетия.

Андрей Воронкееич 2015 год

Тут все есть, коли нет обмана.
И черти и любовь, и страхи и цветы.
П. А. Фамусов, русский государственный деятель конца XVIII – начала XIX веков

31 декабря

Рабочее название – Цепь

(фантастическая игра)

Значит, опять с Нового года начинаю новую жизнь. Может быть, теперь будет удачней? Сколько раз уже начинал, какие были замыслы! Уж в последние годы я так остепенился – избави Бог! – а всё равно… Даже «Высоту подвала» не стали печатать, а ведь, казалось бы, там всё на месте – и тема рабочая, и доскональные знания условий работы в котельной, и конфликт передового рабочего и начальника цеха показан очень жизненно – а поди ж ты! Говорят – схема. Невысокий художественный уровень… Уровень – он вроде планки при прыжках в высоту: взял – не взял… Только там всё понятно, а здесь… Искусство!

А «Разговор по душам»? Всё, ну просто всё было, как надо! Газеты кричали: «Не раскрыт ещё образ новой деревни в нашей литературе!» И я раскрыл. Три лета сидел в деревне, как Меньшиков в Берёзове – всё записывал, всё подмечал… И опять – «недостаточно высокий художественный уровень»! Что они, сговорились?! А может быть, я сам виноват? Теперь – всё. Буду писать не про нашу жизнь, хватит с меня. А уровень… Буду свои мысли облекать в форму, которая давно признана высокохудожественной – поди-ка, придерись! Вот, например, начнём так. Ну как в «Слове о полку Игореве»: «Не лепо ли ны бяшетъ, братие, начяти старыми словесы трудныхъ повестий о пълку Игореве, Игоря Святъславлича?» Нет, пожалуй, трудновато; сам не понимаю, а читатель и подавно… А как там в летописи… «В лето 6694, месяца мая в первый день, на память святого пророка Иеремии, в середу к вечеру, бысть знамение в солнце и тёмно бысть весьма вельми, яко и звёзды видети…» Ничего. Немного посовременней, пограмотней – и пойдёт.


>Из «Повести родственных смут»

…Лето 1632 от сотворения мира


Был Великий Совет глав общин в Священном лесу. И уговорились на нём противостоять елико возможно родственной смуте, объявившейся в лето 1631 на юге Острова. А семьи, неправедно созданные, уговорено было разогнать. И порешили главы общин паки блюсти землю, где родились и живут, как заповедано от предков, и не поддаваться прельстительным уговорам тщеславцев, хотящих порушить Закон…


Нет, не пойдёт. Скучно и непонятно. С другого надо начинать.

«Вы вновь со мной, туманные виденья,
Мне в юности мелькнувшие давно…»

Хорошо? – хорошо, но не для меня. Во-первых, я пишу прозой. Во-вторых, уж очень не про меня.

Надо брать быка за рога.

«Мы стояли в местечке N». Или ещё короче: «Пообедали» (Чехов). Одной первой фразой всю суть книги можно охватить! Классическое: «Все счастливые семьи…» и т. п. Но ведь в фантастическом романе важна обстановка. Читателю объяснить надо, где и когда дело происходит. Например, так, хоть и не фантастика: «Велик был и страшен год по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй». Обстановка есть, а героя нет!

Ещё пример: «Невесомей полушки была фамилия – Иванов. А имя огромное, как Россия – Иван. Ивана Иванова убили в Петровско-Разумовском». Обстановки мало! Может быть, вот так: «Так как ни одна леди и ни один джентльмен из числа хоть сколько-нибудь претендующих на благовоспитанность не удостоят своим вниманием семейство Чеззлвитов, не уверившись наперёд в глубокой древности их рода, то нам чрезвычайно приятно сообщить, что они несомненно происходят от Адама и Евы и с незапамятных времён имели самое близкое отношение к сельскому хозяйству»…


С этой книгой читают
Истории несчастливой, безответной любви, обмана и предательства не раз ложились в основу литературных произведений. Будь то проза или стихи, драма или комедия.Свой взгляд на проблему в книге «Сердце под вуалью» представляет Зинаида Загранная. И с высоты прожитых лет дает молодым женам советы, как пережить подобную историю в собственной жизни.Философский и лирический материал книги будет интересен также специалистам сферы искусства.
Обыкновенный человек, уже не молодого возраста, гуляет по парку и продолжает вспоминать свою жизнь. Он – обыкновенный человек, ничем не примечателен. Если кто-то дошел до четвертой части, то значит, ему интересно. Еще не знаю, сколько будет частей, но пока будут. И помните, я такой же, как и вы, я просто – один из семи миллиардов!
Главный герой – мужчина, его имя мы так и не узнаем. Он собрался улететь в Нью-Йорк, по работе, но вот что его ждет на том самом борту самолёта, это вы узнаете из моей книги.
Повествование о русском художнике, которого жизнь проверяет на прочность, о взлетах и падениях, о преданности и предательстве, о творчестве и жизни, о том, что любовь и красота держат мир в равновесии…
Отличный подарок близким и любимым! Мудрые, жизнеутверждающие, остроумные советы и великолепные рисунки знаменитого австралийского психолога и художника, автора книг «Живи легко!», «Счастье в трудные времена», «Прорвемся!», «Счастье здесь и сейчас».
Николай Иванович Ежов – кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), народный комиссар внутренних дел СССР в 1936–1938 гг., генеральный комиссар госбезопасности с 1937 года – был тем человеком, с именем которого связаны сталинские репрессии. При Ежове они приняли такой размах, что Сталин вынужден был вмешаться и потребовать пересмотра действий НКВД. После этого, как показывают документы, Ежов составил заговор с целью свержения Сталина.Ежов и его сообщни
Единственной проблемой писателя Александра Пирсона было потерянное вдохновение, пока на автобусной остановке он не встретил странную девушку с рыжими волосами.Эта встреча запустила цепь событий, которые перевернули весь мир Александра.Кто эта девушка? Почему она называет его другим именем? И как это возможно, что она выглядит один в один, как героиня его книги?В погоне за правдой Александр уйдет все дальше, но будет ли он готов принять ее?
Кольцо Миров рушится под натиском тварей, связь между осколками разорвана, и теперь каждый из них – сам за себя. Суртаз никак не вмешивается в происходящее. Бессмертные – в растерянности, живые – в отчаянии. А получивший собственное тело Альд – так вообще от рук отбился… Я думала, что до этого все было плохо. Кто же знал, что происходящее сейчас – еще не предел безумного кошмара?