ПРОЛОГ
[Из переписки.]
{[Эмбер: ]Привет. Спишь?
[Ник: ]Сплю (смайлик, упавший на спину и раскинувший руки в стороны, высунув язык набок).
[Эмбер: ]Очень смешно.
[Ник: ]Смешно.
[Ник: ]Но ты права, не очень.
[Ник: ]Ты как?
[Ник: ]Эй, Янтарная.
[Ник: ]Прием.
[Ник: ]Предупреждаю, я сейчас запаникую и начну тебе звонить.
[Ник: ]Я нервный, ты в курсе.
[Ник: ]Янтарная, считаю до пяти, а если ты не отвечаешь, то звоню и бужу твою соседку.
[Ник: ]Пяяяяяяять…
[Ник: ]4…
[Ник: ]3…
[Эмбер: ]Ты сдурел? Я попить отходила.
[Ник: ]О, жива! (смайлики - танцующие мартышки).
[Эмбер: ]Балбес (смайл, крутящий пальцем у виска).
[Ник: ]Так чего будила?
[Эмбер: ]А ты правда спал?
[Ник: ]Вопрос к делу не относится. Я тебя слушаю.
[Эмбер: ]Ничего такого.
[Ник: ]С ума с вами, женщинами, сойдешь (смайлик, стреляющий себе в голову).
[Ник: ]Волнуешься?
[Эмбер: ]Немного.
[Ник: ]Ага, и поэтому ты будишь меня среди ночи, чтобы поболтать (смайлик с табличкой «Не верю!»).
[Эмбер: ]Ты не спал!
[Ник: ]Просто у меня чуткий сон.
[Эмбер: ]Зануда.
[Ник: ]Каюсь.
[Ник: ]Виновен.
[Ник: ]Так что ты хотела?
[Ник: ]Серьезно.
[Эмбер: ]Волнуюсь.
[Ник: ]Без паники. Все подготовлено и проверено миллион раз.
[Эмбер: ]А кто вчера устроил Старику скандал и доказывал, что это должен быть он, а не я?
[Ник:] Я просто тебе позавидовал.
[Эмбер:] Или испугался.
[Ник:] Ну точно – что вся слава пройдет мимо меня.
[Эмбер:] Спасибо.
[Ник:] За что?
[Ник:] Я еще вроде как ничего не сделал.
[Эмбер:] Подбодрил.
[Ник:] Всегда готов.
[Эмбер:] Спокойной ночи.
[Ник:] Погоди.
[Эмбер:] Я тут. Джилл храпит. Вряд ли я сумею сегодня заснуть.
[Ник:] Из-за Джилл. Ну-ну.
[Ник:] Слушай.
[Эмбер:] Вся во внимании.
[Ник:] Я уже серьезно.
[Эмбер:] Дааа?
[Ник:] Да.
[Ник:] Я лично проверял все отчеты. Разговаривал с «нашим» человеком ТАМ.
[Ник:] Все на мази, нужные люди получили обговоренные суммы и даже чуть больше.
[Ник:] Ты получишь дозу препарата втрое меньше обычного.
[Ник:] Вспомнишь все через несколько дней.
[Ник:] Тот мамой клянется, что осечек не будет.
[Эмбер:] Ник.
[Ник:] Что?
[Эмбер:] Я тоже читала отчеты, плюс Старик провел инструктаж. Все будет.
[Ник:] Тогда ложись спать.
[Эмбер:] Только если ты заберешь от меня Джилл.
[Ник:] Нет уж.
[Ник:] Она не в моем вкусе.
[Ник:] А ты, если хочешь, приезжай.
[Эмбер:] Мы это уже проходили. Отстань. Шутка устарела.
[Ник:] Никогда не поздно попытать удачу.
[Эмбер:] Ты в пролете.
[Ник:] Я в курсе.
[Ник:] Так что иди спать.
[Эмбер:] Уговорил. Ухожу.
[Ник:] До завтра.
[Эмбер:] Завтра мы уже не пересечемся. Я вылетаю на рассвете.
[Ник:] В смысле?
[Ник:] Планы поменялись?
[Ник:] Почему я не в курсе?
[Эмбер:] Да, сегодня вечером внесли коррективы. Спокойной ночи.
[Ник:] Ты так шутишь, да?
[Ник: ]Янтарная?
[Ник:] Глупая шутка.
[Ник:] Эмбер?
[Ник:] Ты еще там?
[Ник:]Черт!
[Ник:] Я выезжаю к тебе.}
Последние шесть сообщений не прочитаны.
***
Комната металлическая. Из металла вокруг всё: пол, стены, потолок, стол и даже стул, прохладу которого чувствую сквозь тонкую ткань штанов. Наручники на моих запястьях — тоже металлические, как и скоба на поверхности стола, к которой их кто-то пристегнул. Кто? Когда? В голове туман, плотно покрывающий всё то, что было до момента «здесь и сейчас».
Некоторое время рассматриваю наручники, затем опускаю взгляд на себя: на мне серая пижама. Это ведь пижама, правда? Широкие штаны и удлиненная футболка; ткань тонкая. Зябко веду плечами, отчего гремит цепочка, соединяющая браслеты на моих руках со скобой стола. Звук отдается в висках тупой болью; хочется потереть лоб, но не дотянуться. Тут же начинает чесаться нос. Дергаю цепочку наручников с силой, но ничего не происходит. Снова этот звон.
Приходится встать и наклониться к самой столешнице — только так есть возможность достать пальцами до лица. М-м, блаженство… С облегчением прикрываю глаза, а когда распахиваю — вокруг темно. От неожиданности падаю обратно на стул, его острые края больно впиваются в бедра. Звенит цепочка.
Освещение не возвращается, зато глухая до этого стена передо мной оживает, превращаясь в экран. Вернее, в первое мгновение думаю, что это экран, но нет, передо мной кое-что поинтереснее — зеркало.
Жадно вглядываюсь в прикованную к столу молодую женщину в серой одежде. Худощавая, прямой нос, тонкие губы, светлые волосы до плеч, спутанные.
Дергаю плечом, и женщина в зеркале повторяет мое движение. Значит, все-таки не галлюцинация, это я. Я… такая? Не помню. Опять хочется потереть лоб или почесать нос — видимо, нервное, — но на сей раз сижу не шевелясь.
— Добрый день, — приветствует меня мужской голос.
Вскидываю голову, верчу ею по сторонам, но так и не нахожу взглядом динамик, поэтому решаю смотреть прямо перед собой: если зеркало — все же экран, то, очевидно, мой невидимый собеседник прячется за ним.
Понимаю, что губы пересохли.
— Да пошел ты, — разлепляю их и произношу нечто, чего сама от себя не ожидаю. Вежливое «здравствуйте» или агрессивно-нервное «кто вы и где я?!» были бы в данной ситуации уместнее. Но мне не хочется кричать и требовать, мне хочется… да, именно послать подальше своих мучителей.
Теряюсь, опускаю взгляд, рассматриваю руки. У меня тонкая кость, белая кожа с синими прожилками вен. На правом предплечье синяк.
Однако голос за зеркалом не трогает моя реакция. Пожалуй, меня саму она удивила и смутила больше.
— Как вас зовут? — спрашивает он все с тем же равнодушием, что и поздоровался ранее.
Снова открываю рот и… закрываю. В голове туман. Все, что было до этого момента, — белый лист.
— Как вас зовут? — повторяет голос. Он совершенно точно принадлежит мужчине. Но живому ли? Не робот ли играет со мной в игры?
Чувствую раздражение. Опять возникает желание огрызнуться, но сдерживаюсь.
— Как вас зовут? — спрашивают меня в третий раз.
Да он издевается!
— Я не знаю! — выкрикиваю. Хочу зло, а выходит беспомощно и жалко.
Сердце гулко колотится в груди. Я правда не знаю ни кто я, ни как меня зовут, ни как здесь оказалась. Я даже эту женщину в зеркале вижу впервые. И вообще, она мне не нравится. Вон какая у нее сейчас гримаса на лице. Это… я?
Однако, кажется, голос кто-его-знает-кого удовлетворен.
— Что последнее вы помните?
Ответ «ни черта!» его устроит? Спокойно, спокойно… Выдыхаю. Напрягаюсь и действительно пытаюсь вспомнить хоть что-то. Но помню лишь эту камеру.
— Ничего, — выдыхаю, читая ужас на лице женщины в зеркале. Теперь она нравится мне еще меньше — выглядит совсем жалко.
— Сколько будет пять умножить на восемь?
— Сорок, — отвечаю на автомате.
— Столица Нового Рима?
— Ромеро.
— В каком веке человек совершил первый полет в космос?
На этот вопрос женщина в отражении не отвечает и хмурится. Кажется, начинаю к ней привыкать.
