Анастасия Орлова - Пуговка, которая потерялась

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Анастасия Орлова, текст, 2024

© Анна Козунина, иллюстрации, 2024

© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2024

Расскажу вам историю, которую не слышал никто. Одна симпатичная дама носила пальто. Пальто было ей как родное – уютное, шерстяное. Она его очень любила – что было, то было.

На пальто жила пуговка. Приходило время, пуговка с готовностью ныряла в петельку и надёжно скрепляла полы пальто. Ей нравилось сохранять тепло. И пуговке повезло – она никогда не мёрзла. Пальто согревало ей спинку всегда, даже в самые холода. У пуговки было четыре дырочки, сквозь дырочки – ниточки. Она была прочно пришита к пальто… А без пальто она кто?

И какая она? Обычная или нарядная? Красивая или заурядная? Зелёная или красная? А вдруг она золотая? Или совсем простая? Пуговка и сама не знала. Она была самой нижней в ряду пуговиц и никогда не видела себя в зеркале.

Пуговка вместе с дамой любила гулять по улицам. Только выйдут они на крыльцо – и ветер в лицо, и утренний свет… Ничего на свете прекраснее этого нет. Так пуговка думала и щурилась после полумрака прихожей.

Дама обычно шагала по улице энергично, а пуговка прочно сидела в петельке. И навстречу шли пуговицы. Одна за другой – и все разные. И все прекрасные. Большие и совсем крошки. Кто с дырочками, кто на ножке. Встречались и другие застёжки: молнии, кнопки, липучки и завязочки.

И только лето пуговку огорчало, летом она скучала. Ведь они с пальто оказывались в тёмном шкафу. Лишь иногда пуговка видела свет – когда впархивали или выпархивали платья – разноцветные, одно другого ярче.

– Ах, какое синее небо сегодня было – даже синее, чем я! – шелестело шёлковое платье, и пуговка удивлялась его синеве.

Что это за небо такое? Вот бы взглянуть на него! Неужели есть что-то красивее этого платья, синего, с белыми кружевами? И пуговка думала о синем небе, когда жители шкафа снова погружались во тьму.

Пришло время, и дама стала выходить на прогулку с маленькой внучкой. Бабушка одевалась, и внучка пуговкой очень интересовалась, ведь она как раз находилась на уровне её глаз. Девочка сначала осторожно трогала её пальчиком, а потом ловко хватала и крепко держала.

– Пуговка нужна для того, чтобы застёгивать, – убеждала дама внучку и брала её за ручку. – Держаться нужно за руку! А за пуговку дёргать не надо, она может оторваться…

И пуговка ныряла в петельку, а дама и внучка отправлялись гулять. Теперь дама шла потихоньку, не спеша, подстраиваясь под шаги девочки, ведь она только-только научилась ходить.

Девочка показывала пальчиком. Что там? А там?

А там – кутерьма: улицы и дома. А там – дороги, тропинки, арки, мосты. А там – большие деревья и маленькие кусты. Вот люди – идут и идут. Вот люди – стоят и чего-то ждут. А вот машины. А какие у машин круглые колёса!

Пригревало солнце, и пуговка щурилась от яркого света.

Но иногда она тревожилась. А вдруг она оторвётся? Пуговка без пальто – кто? Кругляшок дырявый. Так она думала и вздрагивала – не то в такт шагам, не то от страха.

Летели дни чередой, нитки перетирались одна за другой… И пока пуговка пугалась, весна незаметно подкралась. Совсем потеплело, и дама носила пальто нараспашку. Потому и не заметила, что пуговка болталась уже на одной ниточке.

И как-то раз, когда дама шла по улице, пуговка вдруг качнулась сильней и увидела то, что было синей самого синего платья! Небо! Так вот оно какое! Пуговка оттолкнулась от пальто, чтобы получше рассмотреть небо, отчаянно заблестела на солнце и… оторвалась!

Ай! Ой! Пуговка стукнулась об асфальт, но сразу же боль забылась, потому что пуговка покатилась! Сама!

Та, которая всю жизнь была пришита крепко-накрепко. Та, которая только и знала, что нырять то в петельку, то из петельки.

– Я качусь! Я колесо! – кричала пуговка, бешено вертясь.

Пуговка хохотала!

Весь мир смешался, и уже ничего было не разобрать.

Вот это да! Так бы катиться всегда!

И вдруг – стук о камушек!

И остановилась.

Лежит на спине. А весь мир ещё идёт колесом. А наверху – само небо.