– Эй! Никчемный отброс! – мне по заднице прилетел крепкий пинок. – Что ты там копаешься в песке? Решил присоединиться к своим женщинам? Недостойно мужчины собирать кизяк и траву. Наберись смелости, встань и встреть мой кулак своим кулаком!
Я молчал, потому что был занят очень важным делом. Я искал в этом чертовом песке, пусть не палку, откуда ей взяться возле деревни, а простой камень, ну ведь может же случиться такое, что за эти года здесь упустили хотя бы один камень! Тяжелый, хорошо бы с острыми краями, чтобы, когда я приложу его к голове этого безмозглого дарса Виргла, увидеть, насколько красна его кровь.
– Так! Сопляки! – за моей спиной раздались жалкие вскрики моих обидчиков и звуки смачных ударов. – А ну, разбежались отсюда!
– Старший Ди, мы просто говорили с этим отбросом. Как мужчина с мужчиной. Кем вырастет этот приблуда, если он будет прятаться за чужие спины? – раздался ленивый голос моего главного обидчика.
– Виргл, не испытывай моё терпение, – снова раздался звук удара и чей-то вскрик. – Когда-нибудь я вашей шайке поломаю руки-ноги!
– Спасибо вам, дядя Ди, – Я поднялся с четверенек и присел на песок, продолжая бездумно просыпать его сквозь пальцы.
– Они становятся все наглее, – беспомощно сказал мускулистый, загорелый до черноты мужчина, стоящий передо мной.
– Неудивительно, – грустно усмехнулся я. – Сын вождя растет и готовится занять его место. И верных прихлебателей натаскивает.
– Да какой Вождь! – зло прорычал дядя. – Назначенный глава деревни. Единственное, что в нем стоит внимания, это его возвышение. Стоит ему чуть провиниться и первый же проверяющий Воин пинками вынесет его из главной хижины.
– Слова, – спокойно заметил я, глядя в его синие глаза. – Также наш не совсем вождь выкинет нашу семью за ограду деревни, стоит только раз матери не угодить ему. Да и вы беспомощны перед ним. Ведь вы не били Виргла?
– Ты очень умный мальчик, – после молчания выдавил из себя дядя Ди, отводя взгляд. – Твой отец гордился бы тобой. Мне жаль, что тебе приходится взрослеть так быстро.
– К сожалению, сейчас его сын самый презираемый член нашей деревни, – зло рассмеялся я. – Дядя Ди, оставьте меня, пожалуйста.
– Да, прости меня, мой мальчик, но разрыв в две звезды это не то, что можно преодолеть простым желанием, – дядя помолчал и продолжил. – Возьми и отдай матери, мне сегодня улыбнулась удача.
Я слушал удаляющийся шорох шагов, а затем тишину пустоши, которую не спеша принялись наполнять своим стрекотанием насекомые, и голова моя была пуста, до тех пор, пока в моих пальцах не застрял какой-то камушек. Странный, ровный, черный прямоугольник размером с большой палец взрослого мужчины. Похоже, это осколок наследия Древних. Что же, пусть этот камень будет каждый день напоминать мне о сегодняшнем унижении и бессилии. Повертев гладкую, блестящую своими гранями, находку, которой не повредили сотни лет в песке, и так и не поняв, что это может быть, я забросил ее в нашейный мешочек с мелочами и перевел взгляд на джутовый мешок, оставленный дядей. Потянув завязку, расслабил горловину и заглянул внутрь. Как я и думал. Тушка квыргала. Отец, когда сходил в пустоши с деревенскими, хвалил дядю Ди, как отличного охотника. Значит, сегодня у нашей семьи пир.
– Спасибо, дядя Ди! – я сложил руки лодочкой и поклонился почти исчезнувшим следам единственного человека в деревне, который помогает нам.
Первой вернулась домой сестра и помогла мне с приготовлением ужина. Она уже дочиста выскребла стол, окатила его кипятком, протерла, расставила праздничные, облитые миски светлой глины, и теперь, с блестящими от счастья глазами, бегала вокруг очага. А я, строя строгую мину, время от времени грозил ей ложкой. Мама же вернулась, как всегда, уже в темноте, когда село солнце. Я помог ей расстегнуть ремни переноски, глубоко ушедшей в ставший черным под светом луны песок, а когда она пошатнулась от усталости, подхватил под локоть и довел в хижину.
– Зачем ты до темноты собирала лепешки! – я кипел от возмущения и бегал кругами по дому, пока сестра помогала маме обмыть из подвешенного умывальника тело от песка. Неудивительно, что мама серая от усталости. Уйти из дома с восходом солнца и весь день наматывать круги по пустоши вслед за дикими джейрами, чтобы забить переноску, самую большую в деревне, доверху.
– Я хочу завтра уйти на Черную гору за травами, поэтому мне нужно было сегодня собрать двойную норму кизяка. Хорошо твоя мама еще знает некоторые секретные местечки, куда никто из деревни и не забирался, – я словно увидел сквозь занавеску, как усталая улыбка осветила ее лицо, делая ее самой красивой на свете.
– Мамочка, – я почувствовал, как в уголках глаз начала собираться влага. – Какие местечки, какая гора! Ты осталась у нас одна, не смей уходить в одиночку из деревни на промысел. Что будет, если тебе встретится Зверь?
– Ну что ты, что ты, – меня прижали к груди и начали гладить по голове. – Я очень осторожная и опытная женщина. Можно сказать ветеран пустоши. Я хорошо знаю, куда и когда можно идти. И у меня восемь звезд, не забывай!
– Отец знал это еще лучше! И был еще сильнее тебя! И где он сейчас? – я попытался вырваться из ее рук.
– Родной, что случилось? – мне не позволили вырваться, только немного отстраниться. – К тебе снова приставали?
– Да, – выдавил я через силу, опуская глаза на чисто выметенный пол. – Они много чего болтали обидного. Мама, может, ты попросишься в команду травников?
– Понятно, – помолчав, вздохнула мама и сжала мои плечи. – Тебя снова упрекали моей работой. Ты ведь понимаешь, что в нашей забытой всеми богами пустоши, в нашем поселке низшего ранга, ничем достойным заняться невозможно?
Я нехотя кивнул. Этот разговор, в том или ином виде уже бывал, но все же, как больно и обидно.
– Половина женщин, больше половины женщин деревни собирает лепешки джейров. Как иначе, если здесь кусок дерева драгоценность! Да, есть и более чистая работа. Собирать травы, варить еду охотникам, искать камни, скоблить шкуры, работать с ними, все-таки твоя мама кожевник! Но, чтобы получить любую другую работу, нужно просить нашего главу! – прошипела последние слова мама, стискивая руки на моих плечах. – Я никогда не буду просить убийцу вашего отца!
– Что! – непонимающе воскликнул я. – Но отца растерзал Монстр! Он умер от ран!
– Дети мои, – мама, наконец, отпустила меня и оглянулась на мою сестру. – Я должна повиниться перед вами. Я виновата в бедах, что обрушились на нашу семью. Лейла, сядь передо мной.
– Да, мама, – испуганно пропищала сестра, подходя и опускаясь рядом со мной на пол.
– Лейла не может помнить об этом, но ты сын должен, – мама обратила на меня горящий взгляд своих серых глаз, – Это бесплодная забытая всеми пустыня на краю Белой пустоши – не наш родной дом. Да, нулевой круг – проклятое небесами место, но вы родились в одном из его лучших уголков. Мы с вашим отцом жили в пятизвездочном поселке Арройо, в Черной пустоши. И были в нем уважаемыми людьми. Кузнец и кожевник, девять и восемь звезд. Мало кто мог смотреть на нас сверху вниз. Ты помнишь наш дом, сынок?
