Бренда Наварро - Пустые дома

Пустые дома
Название: Пустые дома
Автор:
Жанр: Современная зарубежная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Пустые дома"

Этот психологически глубокий и необычайно красивый роман, переосмысляющий представления о материнстве, стал литературной сенсацией в испаноязычном мире.

События «Пустых домов» разворачиваются после исчезновения ребенка. Мальчика Даниэля похитили, семья в отчаянии пытается его найти. Но что, если его мать, испытывающая невероятную боль и чувствующая вину, знает о себе не все? Что, если родительство – вообще не для нее?

В то же время на другом конце Мехико, в бедном квартале, женщина, которая всю жизнь неистово желала стать матерью, понимает, что готова на любое преступление ради Даниэля.

Бесстрашные женские голоса чередуются, передавая чрезвычайно сложный спектр эмоций, вызванных привязанностями, потерями, желаниями и поисками себя.

Бесплатно читать онлайн Пустые дома


Brenda Navarro

Casas Vacias


© Brenda Navarro, 2018 © Скворцова-Ковальски Е., перевод на русский язык, 2023

© Livebook Publishing LTD, 2024

Часть первая

Солнечным утром дошло до того, что я уселась под деревом на берегу реки. Событие это мелкое и не войдет в историю.

Вислава Шимборская
Фрагмент из «Может быть без заглавия»[1]

Даниэль исчез через три месяца, два дня и восемь часов после дня рождения. Ему было три года. Моему сыну. Последний раз я его видела между качелями и горкой, в парке, куда мы ходили после обеда. Больше я ничего не помню. Хотя нет: помню, что я тогда переживала из-за Владимира – он меня бросил со словами «не хочу обесценивать все, что между нами было». Обесценивать, как когда что-то дорогое продаешь за гроши. Такой я была, когда лишилась сына, – женщиной, от которой раз в две недели делает ноги очередной любовник, предлагая ей на прощание утешительный секс, чтобы хоть как-то смягчить удар от своего ухода. Обманутая покупательница. Недомать. Та, что недоглядела.


Я мало что видела. А если и видела, то что? Я пытаюсь выцепить в спутанном клубке зрительных воспоминаний те ниточки, которые хоть на секунду приблизили бы меня к пониманию, в какой момент. В какой именно момент пропал Даниэль? В какой момент, в какой миг, во время которого из задорных вскриков моего трехлетнего мальчика забрали с площадки? Что с ним произошло? Я мало что видела. И хотя я ходила среди людей, выкрикивая его имя, сама я будто оглохла. Проезжали ли машины? Проходили ли люди? Что за машины? Что за люди? Моему сыну было три года, и с тех пор я его не видела.

Уроки у Наго́ре заканчивались в два, но я за ней не поехала. Я у нее так и не спросила, каким образом она в тот день добралась домой. Иногда я думаю, что в тот день никто из нас не вернулся домой и все мы пропали вслед за маленьким – четырнадцать килограмм всего – тельцем моего сына. На этот счет у меня в голове нет четкой картины, по крайней мере пока.

Потом я ждала: полулежала на грязном стуле в отделении прокуратуры, где меня позже нашел Фран. Потом мы ждали вместе и до сих пор так и сидим на этих стульях, даже если наши тела находятся совсем в других местах.


Не раз я желала, чтобы они оба умерли. Я смотрела на свое отражение в зеркале ванной и представляла, как плачу по ним. Только я не плакала, а сдерживала слезы – старалась сохранить спокойствие на случай, если актерский этюд не удастся. И вот я снова встаю к зеркалу и спрашиваю: В смысле, умерли? Как это умерли? Кто умерли? Оба умерли? А что они делали вместе? Они прямо умерли-умерли или ты это выдумала, чтобы пореветь? А ты вообще кто и откуда тебе известно, что они умерли? И кто все-таки из них умер? Никто не мог ответить на эти вопросы, кроме меня, а я стояла перед зеркалом и повторяла один и тот же вопрос: кто умер? Ну пусть уже выяснится, что кто-нибудь умер, я не могу больше чувствовать эту пустоту! И пред звенящей тишиной я отвечала: умерли они оба, и Даниэль, и Владимир. Я лишилась их одновременно, и оба они сейчас там, где меня нет, и оба они живы.


Я и в кошмарах не могла себе представить, что однажды проснусь, отягощенная пропажей ребенка. Что такое пропавший ребенок? Это призрак, который преследует тебя, как бред шизофреника.

Хоть мне и не хотелось быть одной из тех женщин, которых жалеют прохожие, я много раз возвращалась в тот парк – вернее сказать, почти каждый божий день. Я садилась на ту самую скамью и восстанавливала в памяти свои действия: телефон в руке, волосы падают на лицо, пара-тройка комаров, преследующих меня, чтобы укусить. Даниэль и его шажочки – один, два, три, – и улыбка до ушей. Два, три, четыре шага. Я опускаю глаза. Два, три, четыре, пять шагов. Да. Я бросаю взгляд в его сторону. Вижу его и опускаю глаза в телефон. Два, три, пять, семь. Шагов не слышно. Упал. Поднялся. У меня крутит живот из-за Владимира. Два, три, пять, шесть, восемь, девять шагов. Я ходила кругами, повторяя его шаги: два, три, четыре… И только когда Нагоре впивалась в меня смущенным взглядом, потому что я кружила по площадке, мешая детям играть, только тогда я приходила в себя и понимала: отныне я из тех женщин, которых прохожие жалеют и боятся.

В другие дни я высматривала его, тихо сидя на лавочке, а Нагоре устраивалась рядом, скрестив ножки, и молчала, словно ее голос – причина беды, словно она уже поняла, что я ее ненавижу. Нагоре была зеркалом моих пороков.

– Почему забрали его, а не тебя? – спросила я Нагоре в тот день, когда она крикнула мне из душа, чтобы я подала ей с полки полотенце. Она уставилась на меня своими голубыми глазищами, растерявшись от такого прямого вопроса. Я почти сразу же ее обняла и несколько раз поцеловала. Ее волосы намочили мне лицо и руки, я завернула ее в полотенце, прижала к себе, и мы обе разрыдались. Почему не забрали ее? Неужели моя жертва была напрасной?

– Лучше бы забрали меня, – сказала она несколькими днями позже по дороге в школу, а я проводила ее глазами, пока она не затерялась среди одноклассников, и поняла, что никогда больше не хочу ее видеть. Да, лучше бы забрали ее, но вышло иначе. Каждый день она исправно возвращалась в мой дом, каждый день, пока не выросла.


Не каждый день одинаково плох. Не каждое утро я просыпалась с гастритной болью на душе, но стоило произойти какой-нибудь ерунде, как я начинала инстинктивно глотать слюну и напоминать себе, что надо дышать. Дыхание – действие не механическое, но стабилизирующее; когда земля уходит из-под ног, для сохранения равновесия надо дышать. Жизнь просто живут, а дыханию учатся. Поэтому я заставляла себя выполнять несложные действия. Помойся. Причешись. Поешь. Помойся, причешись, поешь. Улыбнись. Хотя нет, какие улыбки. Не улыбайся. Дыши, дыши, дыши. Не плачь, не кричи, ну что ты? Дыши. Дыши, дыши. Возможно, завтра ты сможешь встать с кресла. Но завтра – это новый день, а я без конца проживала один и тот же, и следовательно, не было кресла, с которого я могла бы встать.


Иногда Фран звонил мне, чтобы напомнить: вообще-то, кроме сына, у нас есть дочь. Нет, Нагоре мне не дочь. Нет. Но мы ее удочерили, дали ей дом, говорил он. Нагоре мне не дочь. Нагоре мне не дочь. (Дыши. И приготовь им что-нибудь на обед.) Даниэль – мой единственный сын, и, когда я готовила, он играл в солдатиков на полу, а я давала ему морковку с лимоном и солью. (У него было сто сорок пять солдатиков, все из зеленого пластика.) Я спрашивала его, во что он играет, и он невнятно лепетал, что в солдатиков, и мы оба слушали, как торжественно они маршируют, уходя на великое сражение. (Масло кипит, макароны подгорают. В блендере нет воды.) Нагоре мне не дочь. А Даниэль больше не играет в солдатиков. Да здравствует война! Много раз мне звонили из школы и напоминали, что Нагоре меня ждет и что им надо закрываться. Простите, отвечала я, и то, что вообще-то Нагоре мне не дочь, застревало у меня на языке, и я вешала трубку, досадуя, что мне ставят в укор мое непрошенное материнство, и пыталась заплакать, но слезы не появлялись, поэтому я хватала ртом воздух и молила о том, чтобы стать Даниэлем и пропасть вместе с ним, но вместо этого наступал вечер, и Фран снова звонил мне, чтобы напомнить о моих обязанностях перед Нагоре, потому что, вообще-то, кроме сына, у нас есть дочь.


С этой книгой читают
1635 год. Исландия – это все еще средневековый мир, где правят суеверия, нищета и жестокость. Ученые пытаются разгадать секреты единорогов, обыкновенные люди втайне поклоняются Деве Марии, по земле ходят мертвецы, а неугодные книги могут легко отправиться в костер. В таком мире живет Йоунас Паульмасон, поэт, целитель и ученый, осужденный на изгнание за еретические учения и распри с местными властями. В ссылке на пустынном острове он вспоминает, к
1870 год. В штате Огайо идет перепись населения. Древняя как мир темнокожая старуха дремлет во дворике небольшого домишки. Скучающий переписчик фиксирует ее ответы на вопросы. Имя: Мариам Присцилла Грейс… бывшая рабыня. Родилась: в 1758 году, а может, и раньше, место рождения… Из памяти старухи поднимаются давно забытые воспоминания: с родовых врат, с собственного непроизносимого имени раскручивается причудливая спираль жизней мамы Грейс, наполне
Во французском Берри, краю замков и зеленых полей с богатой многовековой историей, молодая переводчица Лиза отправляется по следам таинственной незнакомки из прошлого. Она узнаёт, что юная Аурелия, перед которой были открыты все двери, вдруг оказалась вовлечена в круговорот драматических событий Второй мировой войны, изменивших историю ее страны и ее саму. Вчитываясь в страницы старого дневника, Лиза начинает подозревать, что произошедшее с автор
Выйдя замуж за Нико, Мэгги обрела не только любящего мужа для себя и доброго отчима для своего десятилетнего сына, но и целую толпу новых родственников из клана Фаринелли: высокомерную и властную свекровь Анну, шумного, пылкого деверя Массимо с бесцветной женой Ларой и пугливым сыном Сандро, а также падчерицу Франческу, дочь Нико от сгоревшей из-за рака первой жены. Сколько ни бьется Мэгги, девочка-подросток не желает принимать мачеху, да еще меж
The first book of the series "The spies are humans too". KGB’s secret operations, secrets of the last Russian Emperor Nicholas II, were they related? Early 60's of XX century, bloom and blossom of the Communist regime, the very peak of the Cold War. The story is based on some real facts, but many of them are controversial and have no proved evidence. The books does not pretend to be documentary. It is an action-packed novel describing the events
Замысловатые путешествия во времени продолжаются. Новые сдвиги реальности сводят Кейт с ума. Девушка узнает о том, что ее дедушка причастен к глобальным изменениям в истории и собирается завоевать мировое господство.Теперь Кейт должна разыскать всех путешественников, застрявших в разных временных отрезках, чтобы забрать у них ключи и тем самым сохранить им жизнь. В этом ей поможет парень, который тоже обладает геном ХРОНОСа. Но ей следует быть ос
"Cardano (ADA): История, Технология и Применение" – это подробное руководство, посвящённое одной из самых инновационных блокчейн-платформ современности. В книге раскрывается история создания Cardano, уникальный научный подход её разработчиков, а также детально рассматриваются её технологии, такие как алгоритм Proof-of-Stake Ouroboros и двухуровневая архитектура. Вы узнаете, как ADA поддерживает децентрализацию и развитие DeFi, а также какие социа
Книга по новому полнометражному фильму, который уже идёт в кино! А ещё – известная сказка, рассказанная на новый лад. В сказочном царстве что-то неладно. Царь поменялся, царица памяти лишилась, а юная царевна пропала… Это всё происки коварного Лиходея, который долгие годы лишь грезил о богатстве и власти, но в конце концов добился своего. Спасти всех должен разгильдяй Ваня: в руки ему попадает волшебное огниво. И теперь Ване предстоит развеять зл