В одну из ночей, обнимая своего мужчину после близости, Мия решилась снова заговорить об Асуке.
- Я сказал «нет», Мия! Она заплатит за подлость, - в голосе, только что звучавшем лениво и ласково, зазвенела сталь.
- Пожалуйста, господин. Простите ее. Это слишком жестоко…
- Никогда, - с холодной яростью произнес Акио Такухати. – Я никогда не забуду, что по ее вине ты принадлежала другому… другим.
Сжимавшие ее руки напряглись, мышцы закаменели. Мия жалобно вскрикнула:
- Мне больно, господин!
Он выпустил девушку из объятий и сел рывком. Глаза вспыхнули и засветились, как всегда, когда дайме пребывал в крайнем гневе. Разнеженная тишина спальни сменилась тяжелым предгрозовым молчанием.
- Господин, послушайте…
- Это не обсуждается, Мия!
- Да послушайте вы! – она тоже вскочила. – Ни один мужчина не дотрагивался до меня после вас!
- Не смей лгать мне!
- Я не лгу!
Преодолевая страх – прикасаться к Акио, когда он в ярости, было жутковато – она прижалась к нему и попыталась заглянуть в глаза. Показалось – еще мгновение, и дайме оттолкнет ее, отшвырнет в сторону, но он только скрипнул зубами.
- Не надо, Мия. Не напоминай. Я знаю, что их было двое. Один даже пожелал выкупить тебя, но ты отказалась.
- Я не лгу! – очень четко выговорила девушка, без страха вглядываясь в синюю вьюгу в его глазах. – Он ничего не сделал! Клянусь всем, что дорого для меня! Клянусь своей жизнью и памятью о матери!
В широко распахнутых глазах отразилось сомнение и отчаянное желание поверить. Мия заговорила торопливо:
- Он был сумасшедшим. Назвал шлюхой, сказал, что ненавидит таких, как я. Но он не тронул меня! Сразу уснул. А я… я испугалась. И, вы знаете?! Мне показалось, он обрадовался, когда я отказалась стать его наложницей, - она содрогнулась, вспоминая странного клиента. – Но он ничего не сделал. Клянусь, - жалобно закончила девушка.
Акио закрыл глаза и тяжело выдохнул. По ледяной маске, в которую превратилось его лицо, ничего нельзя было прочесть. Мия обвила его руками за шею, прижалась щекой к щеке.
- Пожалуйста, поверьте мне!
- А второй? - тихо спросил дайме.
- Второй… - она заулыбалась, как всегда, когда вспоминала Дайхиро, и Акио снова напрягся, глядя на ее мечтательное лицо. – Вы не сердитесь, ладно?.. второй был тануки.
Рассказ о том, как девятилетняя Мия нашла осиротевшего малыша-екая, как прятала в заброшенном храме в горах и выкармливала, делясь своим скудным пайком, Акио выслушал в недоверчивом молчании.
- Дайхиро – замечательный, - с абсолютной убежденностью в своих словах сказала Мия. – Добрый, смелый и веселый.
- Замечательный, значит?
- Ой, не хмурьтесь! Я его очень люблю, но как брата. Он – мой единственный друг. Моя семья.
И снова, путаясь в словах, она пыталась объяснить каково это – когда тебе девять лет, и ты одна. Совсем одна, никому не нужна, кроме смешного неуклюжего малыша-енотика. Мия ведь даже не сразу узнала, что ее находка не обычный звереныш, но оборотень. И каково это, когда позже оборотень становится единственным живым существом, с которым ты можешь поговорить по душам, который поймет, выслушает и даст совет…
- Значит, это к тебе он бегал в школе? - медленно спросил Акио.
Чтобы не вдаваться в подробности, Мия кивнула. Мужчина сперва помрачнел, а потом привлек ее к себе и рассмеялся:
- Ты его развязала, лучшая ученица?
- Я, – Мия почувствовала, что гроза миновала, и тоже рассмеялась. Потом испуганно заглянула Акио в глаза. – Вы ведь не сердитесь?
- Сержусь, - беззлобный тон спорил со смыслом слов. Как и веселые искорки в глазах дайме. – Знал бы, наказал тебя раньше, Ми-я. И как следует, - его ладонь скользнула по спине, сжалась на ягодице.
Но Мия, научившаяся хорошо предугадывать перепады настроения у своего господина, не чувствовала в нем сейчас злости. Скорее, Акио выглядел, как человек, избавившийся от тяжелой неприятной ноши.
- Вы злились? – догадалась девушка. – Когда думали, что я была с теми мужчинами.
Он кивнул.
- На меня?
- На тебя. На них. И на себя, - после каждой фразы он целовал ее в полуоткрытые губы.
- На себя?
- За то, что допустил это, - он мягко усмехнулся и прищурился, словно прикидывал что-то. – Но наказать тебя за шашни с тануки все равно стоит. Связать, что ли, снова?
Мия вспыхнула от воспоминания. Несмотря на шутливый тон, ей показалось, что Акио был серьезен, и это вызвало в теле сладкое стыдное томление.
- Почему вы это делаете? – шепотом спросила она.
- Делаю что?
- Шибари…
Пальцы, рисовавшие узор по ее телу, замерли.
- Мне нравится, - хрипло ответил Акио. – Тебе ведь тоже понравилось, Ми-я. Не отрицай.
- Не понравилось, - возразила Мия и тут же отвела взгляд, чувствуя, как от лжи начинают гореть щеки.
Акио вгляделся в ее лицо и рассмеялся:
- Ты просто не распробовала, лучшая ученица. Сейчас повторим. Конечно, - его голос упал до вкрадчивого шепота, - если ты против, я не стану заставлять.
Мия в смятении отвернулась, уставившись на стену. От одного разговора о шибари по телу прокатилась жаркая волна возбуждения, напряглись соски и предвкушающе заныло внизу живота. Но вместе с желанием пришла паника, слишком неоднозначным было воспоминание о полной беспомощности. Она мечтала и боялась повторить прошлый опыт.
Больше всего сейчас ей хотелось, чтобы Акио сам принял решение, не ставя ее перед выбором. Сделал это, не спрашивая ее согласия. И от этого желания было стыдно.
Он снова рассмеялся, как будто мог прочесть ее мысли сейчас и находил их очень забавными. Потом выпустил девушку из объятий и поднялся.
- Куда вы?
- Достать веревку.
Мия в ужасе прижала ладони к горящим щекам. Ах-х-х, неужели он снова сделает это? Сегодня?! Прямо сейчас?
- Может, не надо? - жалобно и обреченно спросила она.
Акио обернулся с мотком веревки в руках. Обнаженный, опасный, подавляющий. Мия не рискнула бы сказать, что именно в нем изменилось, но в каждом движении мужчины появилась хищная грация, возбуждавшая в ней какой-то дремучий инстинкт, желание подчиниться. Волоски на коже встали дыбом, жаркая пульсация внизу живота стала сильнее…
Он приблизился мягким шагом, опустился рядом с ней.
- Если не хочешь, конечно, не надо. А если хочешь – дай сюда руки.
Она почувствовала, что задыхается. Не отрывая взгляда от его насмешливых глаз, Мия медленно протянула к нему ладони.
- Девочка моя, - губы обожгли ладонь, внутреннюю сторону запястья. – Тебе будет хорошо, обещаю.
Он заставил девушку повернуться и встать на колени, завел ей руки за спину. Мия почувствовала, как на запястья ложится веревочная петля – ограничивая, утверждая его власть. Еще петля, первый узел. Кончики пальцев нежно погладили кожу с внутренней стороны руки – совсем легко, едва ощутимо и безумно возбуждающе.
