…В эти дни мне приходится переживать странное состояние духа. Физически я нахожусь вдали от родной земли, но душой и сердцем – никогда ее не покидал. Я внимательно слежу за тем, что происходит в Украине. Потому что твердо уверен: не только мое прошлое, но и будущее неразрывно связаны с родной землей.
Иначе не будет и быть не может.
Меня не трогают потоки обвинений в мой адрес. Это преходяще, а мое служение родной стране – вечно. Это зов долга, который был не столь ощутим, пока я работал, не жалея сил, на благо Украины. Так незаметен воздух, пока им дышишь полной грудью. Так незаметна прелесть родного края, когда в нем просто живешь.
Я люблю свой Донбасс – землю, давшую мне жизнь, научившую бороться и добиваться своего. Я люблю Украину, для которой, как и миллионы моих земляков, работал, не щадя своих сил. Знаю, что вернусь. Поэтому угрозы, ультиматумы и клевета меня не задевают. Уже.
Я – человек глубоко верующий. Именно это позволяет мне стоически переносить весь поток клеветы, который обрушивается сегодня на меня и тех, кто стоял и стоит рядом со мной. Тех, кто был движущей силой величайших, по моему мнению, преобразований в налоговой системе Украины.
Мы работали в специфической сфере, и оценить совершенное нами может только специалист. Это не значит, что наши результаты невидимы.
Ведь и выкладки нобелевского лауреата понять может только ученый сопоставимого уровня. Но, не догадываясь о причинах и движущих силах великих открытий, обычные люди ощущают их видимые последствия: новейшие технологии, коренные изменения в своем образе жизни, острая необходимость в новых знаниях и умениях, чтобы остаться востребованным обществом.
Так и в случае с нашими реформами. Исчезли очереди в налоговых офисах, упростилась бюрократия, папки с бумагами уступили место специальным программам. Раньше люди толпились в тесных коридорах, раздражаясь и ругаясь, осыпая оскорблениями ни в чем не повинных заложников устаревшей неэффективной системы – рядовых работников налогового ведомства. Теперь все окружены комфортом во время выполнения формальных процедур и берегут свои нервы – и клиенты, и клерки. Каждый четко понимает задачу. Одни заполняют документы в несколько простых кликов на компьютере. Вторые проверяют и принимают присланную отчетность в тишине и спокойствии, избавленные от необходимости продираться на рабочее место сквозь строй возмущенных и разгневанных налогоплательщиков.
И только тот, кто участвовал в осуществлении реформы, знает, какой титанический труд предшествовал этому, чего стоило развернуть неповоротливую, инертную, активно противящуюся изменениям государственную машину лицом к прогрессу и развитию.
Как сказал мудрец, глупо делать работу ради благодарности других, но неблагодарность ранит того, кто сделал хорошую работу. Речь идет об абсурдных обвинениях и вздорных упреках.
Я воспринимал их как обращенные не к себе лично. Это я уж как-нибудь пережил бы. В клевете видел проявление глубочайшего неуважения к неимоверным усилиям, приложенным моей командой для того, чтобы запустить, наконец, процесс изменений. И подталкивать его до тех пор, пока он не станет необратимым.
Лишенный возможности вернуться на родную землю и достойно, аргументированно ответить своим хулителям, отрезанный от доступа к объективному правосудию, я мог только слушать, читать, видеть… И переживать все это внутри себя.
Наверное, самым тяжелым было следить за новостями из Донбасса. Невыносимо осознавать, что край, который ты помнил счастливым, преуспевающим, динамично развивающимся, погружен во мрак и хаос. Невозможно представить, что такое происходит в наше время, в стране, стремящейся в Европу…
Меня спасала вера. Я считал это испытанием, ниспосланным мне для укрепления силы духа.
«Злословие очищает», – повторял мне духовный наставник. Повторял часто.
Эта мысль казалась мне странной. Но, в конце концов, я понял, о чем он говорит. Злословие позволило мне отделить зерна от плевел. Отчетливо проявились те, кто раньше искал моей дружбы, а теперь отшатнулся от меня и сделал вид, что мы никогда не были знакомы.
К огромному своему облегчению и счастью, я не увидел в толпе обвинителей никого из тех, кого считал единомышленником и соратником. Это убедило меня в том, что при всех своих недостатках я все же умею разбираться в людях.
Пусть мало кто нашел в себе смелость открыто и публично стать рядом со мной. Но и каждый промолчавший в то время, когда можно было сделать карьеру на клевете, продемонстрировать лояльность новому руководству, даже пойти на повышение и попасть в фавориты – ценен и дорог мне. Среди людей, облеченных моим доверием, предателей не оказалось. И за это новое знание я должен неустанно благодарить Всевышнего. Вряд ли я узнал бы при других обстоятельствах с такой предельной ясностью, что меня окружают в массе своей порядочные, честные, принципиальные люди. И я низко склоняю голову перед их незаметным со стороны, но очень важным для меня поступком. Или подвигом? Да, пожалуй, это не будет преувеличением. Именно подвигом.
Подвигом, понятным, возможно, только мне. Но от этого чувство искренней благодарности, которое я к ним испытываю, не становится меньше, а их действие – мельче.
И это еще одна из причин, побудивших меня освоить новое для меня писательское дело. Я обязан отплатить всем, чем смогу, каждому, кто проявил мужество, поддерживая меня.
Счастлив, что те, кто был ко мне ближе всех прочих, не бросили меня и сегодня. Они последовали со мной в добровольное изгнание. Не сдались и не пали духом. Крепко спаянная команда, над созданием которой я кропотливо трудился долгие годы, приняла решение быстро и однозначно. Никто из них не пошел выторговывать себе сохранение высокого поста или иные бонусы в обмен на то, чтобы публично или кулуарно откреститься от меня.
От меня, уже оставшегося без власти, влияния, должности…
Их верность еще более укрепила меня в уверенности, что все делаю правильно и с правильными людьми. Ведь предав меня, они бы не утратили ничего. И могли бы ничего не опасаться. Я не мог им помешать, а мстить не в моих правилах, и все они об этом знали. Я не мог ничего им больше дать, не мог что-либо обещать и гарантировать. И об этом они тоже знали. Но пошли за мной.
Во-первых, потому что нас связывали крепкие узы прошлого. Мы многое испытали вместе, многое вместе преодолели. Мы привыкли чувствовать друг друга. Каждый из нас, делая общее дело, нес свой крест. Мы приходили на работу и уходили в одно то же время – тогда, когда этого требовало дело. Проходили на рабочие места, шагая по гулким пустым коридорам: почти всегда мы были в офисе первыми, и до начала рабочего дня еще оставался час, а то и два. А вечером уходили по тем же пустым коридорам, потому что все уже отдыхали от трудов праведных.
