Странный двор моего детства. Когда то шумный суетливый купеческий особняк, теперь хранил тайны прошлого. Деревянная лестница вела на второй этаж дома прямо из двора. Мне жителю полуподвала казалось, что она упирается прямо в небо. Лучшее место для посиделок и игр. Занимай место – ты и участник, и зритель одновременно. Сколько историй знала эта лестница? Столько же, как было звезд в бархате южного неба, как неугомонных сверчков в округе.
– На златом крыльце сидели, – Света приготовилась перечислять, крутя в руках мелкий резиновый мячик. Каждый замер в ожидании, какая роль ему достанется.
– Царь, – и мяч летит, определяя судьбу. Всем хотелось быть литером, но не сапожником или портным.
Света – заводила и фантазерка, старшая сестра моего одноклассника Сашки. Мы – детвора не просто любили, мы боготворили её. Непререкаемый авторитет, самый справедливый судья. Я не помню, чтобы мы вовлекали взрослых в свои разборки, или таили обиды друг на друга. У нас была Светлана. Ко всем относилась с любовью старшей сестры.
Днем невыносимая летняя жара загоняла нас в подвал соседнего дома, от которого осталась только бесконечная цепочка подвалов. Полукруглые своды, пыль и песок поглотили, когда-то бурлящую жизнь, оставив нишу-комнату, спрятанную от посторонних глаз. Дощатая дверь защищала от ветра и любопытства всевидящих глаз. У тьмы слишком много глаз, заглядывающих в щели и души. Здесь от огня свечки, распуганные сквозняком, метались тени по стенам. Это был наш штаб. Здесь выкармливали выброшенных котят, и даже одного щенка. Разговаривали в штабе только шёпотом. Громкий звук, отраженный от кирпича стен, пугал нас и наших питомцев. Кто знает, что притаилось в подвальной пыли?
Боялись ли мы приведений? Каждый хоть один раз видел прячущийся во тьме летающее нечто. А может быть, это наши фантазии искали воплощения в реальности? Больше всего боялись, что взрослые узнают о тайном убежище и запретят нам ходить в подвал. Почему нас тянуло туда? К опасности привыкаешь, если она все время рядом. Ужас от неизвестности – тема наших посиделок на лестнице. Внизу мы никогда не разговаривали об этом, вдруг оно нас услышит.
Ближе к вечеру мы выползали, чтобы выплеснуть в сумеречную прохладу свои фантазии, накопленные за тягучий день. В алом свете заката игра в казаки-разбойники дополнялась реальной опасностью от соседних руин. Мы разбегались и прятались за серой патиной выжженных солнцем заборов, в пыльном безмолвии подвалов, в лабиринте помещений заброшенного дома. Главное было не просто спрятаться, а зорко следить за действиями противника, и вовремя прийти на помощь товарищу из своей команды, потерявшему бдительность.
А потом бежали все вместе, задыхаясь от жара, к водяной колонке. Из последних сил прижаться к ее железной стойкости и пить захлебываясь. Норовили забраться в середину ледяного потока. Наперегонки подставляли под холодную струю горячие головы, пыльные сандалии. Чтобы потом мчать, хлюпая водой и холодом. У колонки после набега оставались лужи и куча следов, разбегающихся в разные стороны. Казаки в одну сторону, разбойники в другую. Водное перемирие заканчивалось с последним глотком предводителей.
