Гюзель Бударина - Путешествия по железной дороге. Апперцепция

Когда садишься в поезд, чтобы уехать из своего города, становишься беззаботным и легким внутри. Всё уже решилось. Ты уже бросил всех и всё. Впереди неизвестность, страх и неизбежность конечного пункта. Дорога владеет тобой, сразу хочется заварить кофе и смотреть в окно. И молчать.

Когда моя младшая подросла, мы отправились в наше первое путешествие. На море. Все вышло случайно и сложилось как бы само собой. Наличие времени, денег, компании и средства передвижения.

Туда мы поехали на машине. Сестра с мужем взяли нас с собой. Там, в местечке Гизель-Дере их уже ждали, и места хватало на всех нас. Это отдельная история, я её потом расскажу.

Поезд вёз меня и дочку (и еще не одну сотню пассажиров) уже обратно, в среднюю полосу. И это был «ад и Израиль». Представьте вагон битком набитый семьями с детьми всех возрастов. Август в тот год был жарким. Ехать двое суток.

У меня хватило ума и денег купить два билета – полный взрослый и детский, вполовину дешевле и с полным местом в вагоне. Это блаженство, скажу я вам. Это – пространство и твоя собственность на всю дорогу.

Весь нижний этаж был наш с Лисеной. Все дети вагона были нашими гостями. Мы рисовали, играли в настолки, лепили, играли в игрушки. У меня была гора бумаги А4, всевозможные карандаши-фломастеры и пластилин. Лисена радостно принимала всех в свои игры. Родители смотрели на меня странно и с завистью. Но были рады, что их дети не сидят у них на шее.

На больших перегонах вся банда носилась по вагону, лазала по верхним полкам и висела на поручнях. Было жарко, и от этого немного ехала крыша.

Сейчас пытаюсь вспомнить, что же мы ели… Но ничего не вспоминается. Только вода и ее поиски на всех остановках. Пить хотелось постоянно.

А еще мы брали горшок. Для него был отдельный баул, который мешался при передвижении, но оно того стоило.

Тому, кто придумал влажные салфетки нужно поставить памятник. Я помню, как Лисена накрывала свое личико такой салфеткой, и практически засыпала. Так мы спасались от жары и духоты в вагоне.

Итак, если путешествуете с ребенком до 10 лет.

Совет первый: берите детский билет. Это позволяет сохранить немного личного пространства в замкнутой системе плацкартного вагона.

Совет второй: не ленитесь, берите игрушки, бумагу, карандаши, фломастеры, пластилин, настольные игры. Это всегда актуально, даже в эпоху развитых гаджетов. И играйте с вашим ребенком, разговаривайте и удивляйтесь.

Совет третий: влажные салфетки. Большая пачка. Не пожалеете.

Совет четвертый (необязательный): весь ненужный багаж отправьте либо с машиной знакомых, либо почтой.

А пока… до поезда еще так далеко… Мы преодолели все трудности автомобильных дорог и потерянных поворотов. Приехали в Гизель-Дере ближе к вечеру уставшие, пыльные, злые на лето и друг на друга. И там, внизу, увидели море.

Гизель-Дере… Спальня солнца. Сокровенное место покоя и тишины. Тишина здесь наполнена цикадами, они стрекочут постоянно и днем и ночью. Непрекращающийся гул эфира. Он вливается в уши и становится частью тебя. Он глушит и громкую музыку, и человеческую речь, и все остальные звуки. Сны наполнены стрекотом цикад, невозможно вспомнить, что же снилось, только цикады и их трущиеся ноги.

Мы прожили там пять дней, а кажется, что целую жизнь. Время здесь идет плавно, без рывков и рытвин. Это не курортное место – просто живут люди. Хотя есть пансионат и отдыхающие. Но приехав сюда, ты перестаешь быть туристом. Гизель-Дере принимает тебя как своего. Обнимает и говорит: ну наконец-то ты вернулся. Посмотри, вот твой дом. Вот улицы, по которым ты бегал когда-то, вот твое море. Пойдем, посмотрим, как солнце ложится спать.

В саду цветы, распускающиеся только ночью. И гранатовые деревья. И ящерка, которая живет между камней. И можно уложить дочку спать, выйти во внутренний дворик, в этот сад, курить спокойно и бессмысленно и не мучиться чувством вины и нетерпением – гул цикад стирает всякое беспокойство.

Самое стремительное в этом покое – электрички. Яркие, красные, великолепные ручные драконы. Можно улететь на них, например в Туапсе. Нагуляться в этом призрачном городе и вечером прилететь обратно, провожать солнце ко сну.

Раствориться в морской воде, соединиться с эфиром, с цикадами, с тонкой настройкой блаженства и расслабленности.

Стремительнее электричек только гроза. Налетает за секунды, не прячась и не подготавливая никого. Такая: «Ага! А теперь повеселимся!» И вот ты уже мокрый, как будто и не купался вовсе. И воздух морозный и скрипит – то ли от электричества, то ли от внутреннего снега.

После грозы хочется смеяться и танцевать. Ты жив! Ты мокрый и счастливый и полон ощущения жизни, потому что гроза на море играет опасно, и беззастенчиво может прихлопнуть тебя.

Вино вместо кофе. Утром бодрит, днем утоляет жажду, вечером становится собой и пьянит немного, веселя мысли. Легкий привкус морской соли делает вино терпким и щиплет язык. На закуску просятся огромные листья местного винограда с улиткой внутри. Прохлада и духота перемешиваются и танцуют – и ты начинаешь танцевать. Быстрее, гибче, завиваясь виноградным стеблем. Волосы встают дыбом. Ах, нужно еще вина – пить хочется.

Я не помню еды. Скорее всего, она была. Мы ездили за ней на туапсинский рынок. Но это не стало воспоминанием. Только огромные бобины сладкой ваты на набережной Туапсе оставили неизгладимый след в памяти. Когда этот воздушный сахар больше твоей головы и заслоняет от тебя половину пейзажа – это впечатляет.

Две остановки от Гизель-Дере.