Девять месяцев назад. Август 1979 года, Эль Сегундо, Калифорния, США
Эдвард Линн, генеральный директор «Аэроджет Рокетдин», компании-поставщика ракетных двигателей для Пентагона, недавно отметил пятидесятилетие. Подтянутый, с густой шапкой темных волос без малейшего признака седины, он выглядел максимум на сорок. Линн почти не употреблял спиртное, не курил, четыре раза в неделю играл в теннис и ежедневно по утрам бегал в парке с реликтовыми секвойями недалеко от своей роскошной виллы.
Сейчас в специально оборудованном, защищенном от прослушивания помещении на сорок втором этаже штаб-квартиры компании он пил минеральную воду и с осуждением смотрел на собеседника, грузного, с нездоровым цветом лица адмирала Бобби Рона Илдмэна, директора ЦРУ и советника президента по вопросам разведки. Адмирал уже в третий раз пополнял содержимое своего бокала односолодовым виски и курил вонючую никарагуанскую сигару, стряхивая пепел на ручной работы персидский ковер. Предстоящее в сенате повторное рассмотрение договора по ограничению стратегических вооружений между США и СССР, по убеждению Линна, следовало обсуждать на трезвую голову.
– Раньше июня следующего года они до этого вопроса не доберутся, – проворчал Илдмэн, – так что время у нас есть.
– Есть, но немного. Если договор ратифицируют, о контракте с Пентагоном можно забыть.
Директор ЦРУ вяло махнул рукой.
– Не ратифицируют. Я держу ситуацию под контролем.
– Надеюсь на тебя, Бобби. – Линн со значением посмотрел на адмирала. – Сам понимаешь, как поведут себя акции, если не будет контракта.
Илдмэн недовольно поморщился. Среди его личных финансовых активов был крупный пакет акций «Аэроджет Рокетдин», и адмирал не любил, когда ему об этом напоминали.
– Ты же знаешь, сколько нам стоило заблокировать закон в этом году. – Линн сделал акцент на слове «сколько». – А в следующем – выборы. Аналитики предсказывают победу республиканцев, демократы нервничают, мы можем не собрать нужного количества голосов…
– Я же сказал, Эдвард, – в голосе директора ЦРУ звучало раздражение, – все под контролем. У них не будет вариантов.
– Надеюсь. – Линн с сомнением покачал головой.
Вертолет взмыл над крышей, сделал круг и взял курс на базу ВВС, где уже прогревал моторы транспортный борт. Илдмэн смотрел в иллюминатор, на открывшуюся с высоты птичьего полета панораму города – ровные кварталы малоэтажной застройки, пики небоскребов и соседствующие с ними виллы с голубыми линзами бассейнов, – и думал, что старый пройдоха Линн знает, куда и когда нужно надавить, чтобы получить результат. Недаром столько лет сидит на миллионных контрактах с Пентагоном. Адмирал тихо выругался. Знает ведь, подлец, что тема акций для него, Илдмэна, неприятна, и все-таки вставил в разговор. Но в одном он прав – ратификацию нельзя пускать на самотек. Нужна изящная оперативная комбинация с громким выхлопом, и он знает, кому эту комбинацию поручить.
11 мая 1980 года, город С.
Медицинский изолятор, в который доставили бригаду скорой помощи, находился на территории воинской части. По эмблемам в петлицах Андрей понял, что часть относилась к химическим войскам. Они с Оксаной никогда здесь раньше не были. Гражданскую «Скорую» сюда не вызывали, особо секретный объект обслуживался исключительно военными медиками.
В санпропускнике у них повторно замерили радиоактивный фон на одежде и, хотя фон был в допустимых пределах, попросили раздеться, выдали больничные пижамы и отправили мыться. Оксана нервничала, переживая из-за возможных последствий их пребывания в квартире пациента с лучевым поражением. Андрей как мог успокаивал девушку. Приехавшие дозиметристы опасного уровня радиации в квартире не обнаружили. Сам пациент, конечно, «фонил», но не критично. Общавшаяся всю ночь с ним жена чувствовала себя нормально.
После душа Андрея и Оксану развели в разные боксы, шустрая медсестра взяла кровь на анализ, а неразговорчивый санитар – судя по короткой стрижке и торчащим из-под халата форменным брюкам, солдат-срочник – прикатил на тележке вполне приличный завтрак.
Яичница с колбасой, сырники и растворимый кофе примирили Сергеева с положением бесправного пленника. Он уже начал поглядывать на аккуратно заправленную кровать, когда дверь распахнулась и в бокс вошел средних лет подтянутый мужчина в небрежно наброшенном на плечи халате, по-хозяйски уселся за стол, сдвинул в сторону посуду, которую не успели убрать, достал блокнот и шариковую ручку.