Шаг за шагом путник неспешно брёл через лес. Поздний вечер сгущал краски, неведомые чудовища мерещились нашему герою, и ему казалось, что они молча наблюдают за ним с верхушек столетних деревьев, в ожидании удобного случая для смертельного прыжка. Острые зубы, способные прокусить даже крепкие стальные доспехи, без проблем могли добраться до не защищённого горла мужчины. Он был совершенно безоружен, и в былые времена это бы его совершенно не смутило. Правда, тогда он ещё был во всеоружии. Речь идёт не о неуклюжих топорах, секирах, булавах и прочем мусоре. А о магической мощи, которой он в данный момент был лишён.
Не стоило ввязываться в эту авантюру – подумал Кевин, вновь бегло осматривая местную растительность. Телепорт забросил его в этот мир около часа назад. И пока он совершенно не видел никаких указателей, о которых говорил его собрат по несчастью. Бывший глава магической академии, чуть позже беглый каторжник, а ныне разорванный на части неудачник, у которого взорвался портал. Что ж, во всём есть свои плюсы, зато он хоть какое-то время пробудет без надзора, пока его тупоголовые хозяева не отправят к нему кого-то ещё.
Но это всё ничего, если бы он знал, зачем его сюда отправили. Все инструкции должен был дать его спутник, но в данном его состоянии, увы, это было невозможно. Вернее было бы возможно будь у него магия, впрочем, будь у него магия, его вообще бы здесь не было.
Мечтать это конечно хорошо, но не ночью в непонятном лесу, в неизвестном мире, да ещё без оружия. В таком случае, это форменное самоубийство. Кем-кем а самоубийцей Кевин не был, и решил пойти лучшим путём из всех, что были в его распоряжении. В прямом и переносном смысле. А именно, по центральной тропе, самой благоприятной по первому впечатлению для путников, но и самой опасной, о чем свидетельствовала груда костей чуть дальше. Но пока всё было хорошо, и он уверенно топал по этой тропке, как и миллионы людей разных миров по своей. Но в отличие от них у него ещё сохранялась какая-то надежда.
Жажда может убить. Нет даже не так. ЖАЖДА УБИВАЕТ. Причём она может быть совершенно разной. Банальная жажда пищи и водицы. Жажда любви, понимания, жизни, смерти, и боли.
«Родник у дороги, что может быть лучше» – подумал наш путник, как и сотни людей до него. Пить ему хотелось просто зверски, а вода так сладко стекала на камни и так приятно журчала. И не подозревая, что ей предстоит стать жертвой, желающего напиться Кевина. Впрочем, и сам Кевин не подозревал, что в тот самый момент, когда он подходил к роднику, пара голодных и желающих напиться болью и кровью глаз, наблюдали за ним.
«Ну же, нагнись» – подумала Лиана, и не о том, о чём вы подумали. Просто в таком положении удобнее всего вонзить кинжал, в беззащитную шею, или размозжить голову ударом тяжелой биты. Правда, бейсбола или лапты в этом мире не было, а значит и биты тоже не было (что не могло мешать существованию многих похожих вещей, применяемых для совершенно других целей) но, так как ничего похожего у неё не было, она выбрала первый вариант.
Обычно она убивала жертву быстро и аккуратно, стараясь потерять, как можно меньше бесценной крови. Но глядя на лицо этого паренька, она впервые решила позабавиться. К тому же, за тело можно не бояться, своеобразный симбиоз между вампирами и дикими кошками этих земель был вопросом времени. И правда все довольны, вампиры сыты, котейки сыты, разве что сама жертва была недовольна, но её об этом никто не спрашивал, а обглоданные косточки были не разговорчивы, и предпочитали хранить гордое молчание.
Настал самый прекрасный момент для нападения. Кевин, ничего не подозревая, подносил руки к источнику и поглощал живительную влагу из ладоней. Он уже напился и собирался отстраниться, когда почувствовал, как что-то острое упёрлось ему в горло.
– Какой милый мальчик и гуляет один по ночам. Видимо он бесстрашный и ничего не боится? Лиана усмехнулась и провела по его лицу рукой.
– И что же мне с тобой делать дружище? – продолжила она, слыша молчание своей игрушки.
– Кто бы ты не была, но тебе лучше отпустить меня если не хочешь проблем. – огрызнулся Кевин.
– У меня очень много влиятельных друзей, я вхож во двор короля, и не потерплю подобного обращения. – откровенно блефовал наш хитрожопый путник.
– Да, во двор короля говоришь. Обычно люди такого ранга, путешествуют со свитой и охраной. И ходят в нормальной одежде, а не в тех тряпках, что сейчас на тебе. Так что врёшь ты и не завираешься, а это очень зря, я не люблю когда врут, особенно так неумело. – произнесла вампирша.
– Но даже если это и правда, то это хорошо. Говорят, кровь аристократа сравнима с хорошим выдержанным вином, но мне пока не довелось проверить это лично. Ты будешь первым. – улыбнулась она.
– Это, в общем, я не думаю, что тебе понравится моя кровь, я болею, да, серьёзно болею и мою кровь тебе лучше не пить, не то заработаешь несварение желудка, или что вы там вампиры можете заработать. Может договоримся? – с надеждой произнёс Кевин.
На помощь рассчитывать не приходилось. Посланные за ним люди появятся явно не быстрее, чем эта девчонка перережет ему горло. И тянуть время не вариант, значит нужно как-то договориться. Хотя, в более проигрышных ситуациях он ещё не бывал.
– Странные людишки нынче пошли. Находятся на грани смерти, а вместо того чтобы смириться пиздят и пытаются договориться. Что ты такой недовольный, я вот даже стихи тебе посвятила, а ты даже не поблагодарил. Какие невоспитанные в наше время аристократы. Но так и быть, я сохраню тебе жизнь, но только при одном условии, – облизнувшись, произнесла Лиана.
– И что же это за условие? – спросил паренёк с лицом мрачнее тучи.
– А, да так, сущая малость: ты попадешь ко мне в рабство, но для тебя это даже хорошо, ты посмотри какие перспективы открываются перед тобой. Ты жив, а не лежишь обескровленный на земле, и это уже немало. Хотя у тебя есть и другой выбор, – сказала она, усилив давление кинжала на горле ровно настолько, чтобы на нём выступила кровь.
– Соглашайся мальчик, поиграем, – подмигнула она.
– Я же в любом случае умру. Мы оба знаем это. Так зачем мне соглашаться? – Спросил Кевин.
– Умереть ты можешь всегда, но смерть бывает разная. Подавиться ложкой супа, или перерезать себе горло, умереть за идеал и за свою любовь. Ты видишь во мне лишь жестокость и насилие, но я такая, какой меня создала природа. Ты играешь на стороне света, а мы на стороне тьмы. Но от этого ничего не меняется, мы тоже умеем любить, но наша любовь намного сложней, чем то, что вы называете любовью.
