Ксения Букша - Рамка

Рамка
Название: Рамка
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серия: Роман поколения
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Рамка"

Ксения Букша родилась в 1983 году в Ленинграде. Окончила экономический факультет СПбГУ, работала журналистом, копирайтером, переводчиком. Писать начала в четырнадцать лет. Автор книги «Жизнь господина Хашим Мансурова», сборника рассказов «Мы живём неправильно», биографии Казимира Малевича, а также романа «Завод “Свобода”», удостоенного премии «Национальный бестселлер».

В стране праздник – коронация царя. На Островки съехались тысячи людей, из них десять не смогли пройти через рамку. Не знакомые друг с другом, они оказываются запертыми на сутки в келье Островецкого кремля «до выяснения обстоятельств». И вот тут, в замкнутом пространстве, проявляются не только их характеры, но и лицо страны, в которой мы живём уже сейчас.

Роман «Рамка» – вызывающая социально-политическая сатира, настолько смелая и откровенная, что её невозможно не заметить. Она сама как будто звенит, проходя сквозь рамку читательского внимания. Не нормальная и не удобная, но смешная до горьких слёз – проза о том, что уже стало нормой.

Бесплатно читать онлайн Рамка


Роман печатается с сохранением авторской орфографии и пунктуации.


© Букша К.С.

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Рисунок Ксении Букши


1. Бармалей

Только в рамку. Проходите пожалуйста не толпитесь все успеете обязательно. К пристани подваливает следующий катер, народ толпится за красной ленточкой. Море шумит, расплёскивается, ярчайшее солнце и буря, на ветру улетает листва, флажки хлопают, причал скрипит и раскачивается, пассажиры вылезают – глаза на лоб – и хватают ртом свежий ветер. Все три часа катер носило, подбрасывало, душу вытрясало, – а народу-то натолкали в «Метель» втрое больше, чем надо, – и вот теперь стоят, стоим, а там впереди – по одному – пропускной пункт, досмотр и рамка. Дело нешуточное, коронация государя, а ещё слухи все эти, вот они и бдят. Коронация только завтра, а Островки уже набиты народом до отказа, едут и едут.


Бармалей маленькими шажками покорно движется по причалу. Он хочет пива. Солнце жарит на редкость мощно для Островков. Справа пышногрудая дама в тренировочных штанах, слева хилые подростки с рюкзаками, впереди православное семейство. Не задерживайте, откройте второй вход! Сейчас сзади начнут напирать, следующий катер уже пришёл! – Бармалей оборачивается на резкий высокий голос – это всё тот же скандальный коротко стриженный чувак, он один и нервничает – остальные расслаблены, всех укачало, пока три часа плыли сюда с материка.


Вот и рамочка. Вещи кидаем на ленту, сами проходим. Бармалей, опытный путешественник, не может не оценить: рамочка модная, толстая, по периметру – сетка лучей, всё не просто так, – Бармалей кидает рюкзак на ленту, проходит, и тут рамочка издаёт странный негромкий хриплый писк, эдакое скорее даже похрюкивание; ну вот опять это, покорно вздыхает Бармалей, сколько можно-то – и, навстречу серому с рацией, который подходит к нему, – да, да, у меня чип Управления Нормализации, это он и фонит, сами нормализуете и сами же потом удивляетесь, – вот он, – Бармалей привычно откидывает свалявшиеся кудри и демонстрирует старенький чип УПНО, помигивающий оранжевым, голубым и светло-зелёным, – но серый на чип не смотрит, вообще не смотрит, да и на Бармалея-то не очень, – а только говорит: прошу сюда, не волнуйтесь, пожалуйста, нам придется вас задержать, это не будет значить для вас ничего неприятного, но, к сожалению, таков приказ, ваши биометрические… трр-трр… – и тут подваливает второй чувак, а народ между тем продолжает пассажиропоток, человекопродвижение через рамку, – ваш паспорт, паспорт ваш, – теребят Бармалея, – а тени от деревьев на берегу мотаются туда-сюда, и Бармалей подаёт раскрытый паспорт, крепко держа за угол, но те оба мотают головами – нет-нет, не так: паспорт – отдать.


Бармалей запрокидывает голову, чтобы посмотреть, кто на вышке, но за вышкой как раз стоит солнце. Море шумит, народ движется, причал качает. Чуваки спокойно ждут.


(Ты, Бармалей, поедешь на коронацию, – говорит редактор Бармалею за день до отъезда. Просили П.Е. – тот заболел. Г. собирался – ногу поломал. Лида очень хотела поехать, но сам понимаешь. А у тебя чип стоит. Если что, претензий к тебе никаких… И потом, у тебя давно не было ни бОнусов, ни крЕдитов, коронация – хороший повод проявить себя. Ладно, Бармалей, двадцать девятого вечером. Тридцатого утром кораблик, в два приплывает царь, в четыре пресс-конференция. Первого с утра мероприятие, вечером народные гулянья. Второго, если всё будет нормально, обратно, и третьего утром ты дома. Отличный план, – говорит Бармалей бодренько. (…) По-моему, Бармалей, ты не вернёшься, – говорит Г., повисая на костылях и прикуривая. – Я тебя знаю – ты из таких мест никогда не возвращаешься. – Типун тебе на язык. – Ну или не ты, а такие как ты. – Да фигня это всё, – возражает Бармалей. – Ничего там не будет, всё это слухи панические. Просто, ну, как его, туда-сюда, ну, максимум, кто-нибудь плюхнется в какое-нибудь море или озеро… ну или свалюсь вот, как ты, с какой-нибудь тоже лестницы или с пенька… потом этот приедет хмырь, поклянется там на чём надо, нахлобучат на него эту шапку дурацкую, помолятся все кому-то там… или кому там… и разъедутся, и всё пойдёт по-прежнему. Им просто движуха нужна какая-то, – Бармалей водит в воздухе сигаретой. – Ну ладно, – говорит Г. – Ты там береги себя. – Угу-берегу.)


Вот те и береги себя, вот те и претензий никаких! и сразу на рамке запищал. А куда, дёргается Бармалей как обычно, а сколько времени-то займёт, скажите хоть, чтобы я планировал. Не знаем, как обычно отвечают ему, это не мы придумали, это инструкция, – и добавляют: не волнуйтесь. А чтобы планировать, так это лучше не стоит, ничего на ближайшее время не планируйте. Бармалей вплывает на берег, серые по бокам. Необычное ощущение. Бармалея много раз так вот водили: и по тридцать первым числам, и просто по весне, – и всегда грубо, тащили иногда, волокли. На этот раз – ничего подобного даже близко. Режим вежливости на максимуме. И от этой избыточности, повышенного комфорта Бармалею не по себе.


По пыльной дороге к монастырю. Народу много. Велосипеды. Палатки. У озера продают пирожки, пиво, квас, начинается купанье. А Бармалею ни в лес, ни по дрова. Блядский чип, блядское УПНО с его нормализацией.


Вот и монастырь. Ведут направо, по тропинке вдоль самой крепостной стены, мимо тележки с квасом и сухарями, мимо длинной очереди экскурсантов, приехавших пораньше. Через десять метров – неприметная, низенькая деревянная дверка в каменной стене. Пригнуться. Посторонившись, Бармалея впускают первым. Внутри приятно, прохладно, чисто выметено, пахнет ладаном. Каменные крутые ступени ведут на второй этаж. Там площадка, лестница круто уходит вверх – но спутники открывают перед Бармалеем другую дверку, тоже деревянную, тоже низенькую. Стены везде кирпичные, обмазанные глиной, белёные. Хочется назвать их «стеночки».


И вот она – «келейка», самая настоящая монашеская келья.


Будто в сахарнице, озирается Бармалей.


Метров шестнадцать квадратных. Точнее, шестиугольных. Потолок сводчатый, толщенные кирпичные стены побелены. Под потолком с одной стороны – три крохотных окошка. Стёкол в окошках нет. Решётки есть – редкие, старые прутья. Пол дощатый. Напротив двери – узкая щель в стене. У левой стены стол и пара деревянных скамеек.


Обустраивайтесь. Сидим здесь, туалет за вон тем проёмом (показывает на щель). Рюкзак придётся отдать. А также мобильник, деньги, ничего брать сюда нельзя. Простите. Такие правила сегодня. Никаких личных вещей. И вам придется здесь подождать. А обед мы вам принесём.


Нет-нет, – говорит Бармалей. – Кредитку и айфон я не отдам, конечно. Это исключено.


Келейка расплывается у него перед глазами в багровом тумане. Он прилежно наблюдает оранжево-красные треугольники, гадая об их значении. Вдруг понимает, что сидит на полу, таращась на низкую деревянную дверку.


С этой книгой читают
Анастасия Миронова (р. 1984) – прозаик, публицист. Ее тексты всегда вызывают острую полемику. Выросла в Тюмени, жила в Лондоне, потом переехала в Санкт-Петербург, а оттуда – в деревню. Публиковалась в журналах «Знамя» и «Нева». «Мама!!!» – ее первая книга. Это не автобиография, а достоверный художественный вымысел о детях с Лесобазы, рабочей окраины Тюмени. «Одни гневно кричат: “Проклятые девяностые!” Другие им отвечают с той же яростью: “Великие
Светлана Павлова – писательница, выпускница «Creative Writing School» и «WLAG», а также магистратуры «Литературное мастерство» НИУ ВШЭ.Героине романа «Голод» Лене тридцать лет. У нее понятная сложившаяся жизнь: карьера, ипотека, вечеринки, друзья. А ещё – булимия: уже больше десяти лет она сидит на диете, срывается, снова голодает – и так по кругу. Однажды Лена знакомится с мужчиной, страдающим от клептомании. Так начинается история взаимоисцелен
Евгения Некрасова – писательница, сценаристка. Её цикл прозы «Несчастливая Москва» удостоен премии «Лицей».В новом романе «Калечина-Малечина», как и во всей прозе Евгении Некрасовой, соединяются магический реализм, фольклор и эксперимент, чувствуется влияние Гоголя, Ремизова, Платонова, Петрушевской.Девочка Катя живёт с родителями в маленьком городе на 11 этаже обычного панельного дома. Миру вокруг Катя не нужна: «невыросшие» дразнят, а у «выросш
Евгения Некрасова – писательница, сокураторка Школы литературных практик. Цикл прозы «Несчастливая Москва» удостоен премии «Лицей», а дебютный роман «Калечина-Малечина» и сборник рассказов «Сестромам» входили в короткие списки премии «НОС».Новый сборник «Домовая любовь» – это рассказы, повести и поэмы о поиске своего места, преодолении одиночества и сломе установок; своего рода художественное исследование дома и семьи. Как и в предыдущих книгах,
Новый роман Ксении Букши основан на фактическом материале, однако с реализмом (как со старым, так и с новым) он не имеет ничего общего. Устаревшая форма производственного романа в руках современной писательницы совершенно обновилась, а каждая из сорока глав книги написана стилистически обособленно, что создает эффект многослойности текста. Дополнительную конструктивную нагрузку несут авторские иллюстрации. При всем этом книга получилась предельно
Ксения Букша – автор романов «Завод “Свобода”» (премия «Национальный бестселлер») и «Чуров и Чурбанов» (шорт-лист премий «Большая книга» и «Ясная Поляна»), биографии Казимира Малевича, сборника рассказов «Открывается внутрь». В каждой новой книге она стремится по-новому показать реальность.Маленькая Стеша ежедневно открывает по одному окошку адвент-календаря, приближая Рождество. А ее мама и папа, Аня и Костя, перебирают в памяти картинки из прош
Ксения Букша – писатель, копирайтер, переводчик, журналист. Автор биографии Казимира Малевича, романов «Завод “Свобода”» (премия «Национальный бестселлер») и «Рамка».«Пока Рита плавает, я рисую наброски: родителей, тренеров, мальчишек и девчонок. Детей рисовать труднее всего, потому что они все время вертятся. Постоянно получается так, что у меня на бумаге четыре ноги и три руки. Но если подумать, это ведь правда: когда мы сидим, у нас ног две, а
Книга Ксении Букши – это авантюрный роман о таинственной красавице, производящей на мужчин неотразимое впечатление. Действие происходит в офисах, в машинах, в отелях, в лифтах, в сараях, в горах, в душах и в сознании мужчин, сгорающих в пламени обаяния таинственной Манон.
Мальчик, юноша, молодой человек и зрелый мужчина являются героями историй, вошедших в данный сборник. Каждый из них со своими страстями, страхами и переживаниями предстаёт в отражении времени, которое в рассказах меняется от конца пятидесятых до сегодняшнего дня. «Кто ж их не любит?!» – говорит о женщинах герой рассказа «Ничья». И с ним, разумеется, не поспоришь. Однако на глубокое, обжигающее душу чувство способен не каждый. И тем оно ценнее, ко
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.
В книге автор талантливо и живо рассказывает о своих ранних годах, о том, как жилось в советском Узбекистане 60-70-х годов прошлого века еврейскому мальчику и его родным. «Старый Город»… «Землетрясение»…«Кошерные куры»…«Текинский ковёр и другие сокровища»… «Веселая ночь под урючиной» – уже сами названия глав, пробуждают интерес. И, действительно, каждая из них переносит нас в мир ребенка, полный открытий и событий. Дает почувствовать атмосферу, в
Рассказ в жанре "реалити" повествует о приключениях молодой влюбленной женщины, случившихся с нею под Рождество. Данное произведение современной прозы принадлежит перу автора, более известного широкой публике в качестве популярной петербургской поэтессы, автора стихотворения "Скажите, Вы когда-нибудь любили?", и вполне может оказаться частью лирического романа.
В данной книге рассматривается авторская методика вытяжения грудного и поясничного отделов позвоночника в домашних условиях, в положении «Стоя, под углом 45 градусов», с использованием силовой рамы, навесного металлического блока, автомобильного буксировочного троса, двух металлических треугольных рукояток, ПЭТ бутыли с водой ёмкостью 19 литров и фундаментного бетонного блока общим весом 280 килограмм.
В данной книге рассматривается авторская методика вытяжения грудного и поясничного отделов позвоночника в домашних условиях, в положении «Стоя, под углом 45 градусов с элементами поочерёдного поворота туловища вправо и влево», с использованием силовой рамы, навесного металлического блока, автомобильного буксировочного троса, двух металлических треугольных рукояток, ПЭТ бутыли с водой ёмкостью 19 литров и фундаментного бетонного блока общим весом
В десять лет я попала в другой мир. В разгар битвы, где встретила дракона. Подумать только, настоящего дракона! Реальность казалась сном, но история моей жизни бесповоротно изменилась в тот день. Вы верите в любовь с первого взгляда? Верите, что можно влюбиться в столь юном возрасте? Неожиданная, неотвратимая, самая настоящая любовь молнией обрушилась с неба и поселилась в моем сердце навечно. Десятилетней девчонке придется не только выжить в чуж
В каждом палаче живет жертва, а в каждой жертве может скрываться палач. Николь не знала этого, пока не столкнулась лицом к лицу с обстоятельствами, открывшими ей глаза на изнанку мира, где правит бал сама смерть.