Труп лежал на самом пороге – я на него чуть не наступил. Довольно упитанный, в рыжем камзоле и чёрных сапожках с зазубренными шпорами.
– Что тут у тебя? – спросил Лумумба, присаживаясь рядом на корточки. – Любопытно… – задумчиво протянул он. – Пруссак обыкновенный, сиречь – таракан, – он измерил насекомое пальцами. – Крупный. Помер совсем недавно.
– С чего вы взяли?
– Кучер упомянул, что особняк готовили к нашему приезду почитай, до самого утра. Сейчас, – он вынул свой любимый репетир из жилетного кармана – восемь без четверти, по аглицкому времени. Думаешь, педантичные британские горничные допустили бы эдакий конфуз на самом пороге? Интересно, от чего он скончался?
Я фыркнул. Мало ли от чего может откинуться таракан. Яд – первое, что приходит на ум. И потом, на него могли банально наступить…
– Видимых повреждений нет, – констатировал учитель. – Посторонних химикалиев… – он хищно повёл носом над трупиком. – Тоже…
– Может, от старости?
Нет, честно: я хотел всего лишь пошутить. И не думал, что драгоценный наставник примет мои слова, как руководство к действию.
Достав из кармана спичку, Лумумба аккуратно перевернул таракана со спины на брюшко и внимательно, через лупу, осмотрел панцирь.
– Судя по цвету и твёрдости надкрылий, насекомое было в полном расцвете сил, – заявил он. – Отсюда вопрос: что его убило?
– Да какая разница?
Признаться, мне уже надоело топтаться на пороге. Устал. Цеппеллин фирмы Бристоль Электрик – это вам не ковёр-самолёт. Летит он неспешно, с британской, я бы сказал, обстоятельностью. И раскачивается, как поплавок на волнах.
На борту имеет около двухсот пассажиров в каютах от первого до третьего класса, а также трюм, набитый простым людом совершенно без счёта.
Всё время перелета через Ла-Манш я переживал: а ну как эта махина подорвётся – ведь одной искры хватит, честное слово, – да и грюкнется в холодную воду…
Нет, не уговаривайте и не убеждайте меня, что машины абсолютно безопасны и никогда не взрываются. Ну, почти никогда. Во всяком случае, не слишком часто.
Магия надёжней.
Во всяком случае, если ею правильно пользоваться. И умело управлять. И иметь достаточно сил для того, чтобы…
В общем, не уговаривайте.
Несколько часов я провёл, тревожно вслушиваясь в скрипы такелажа и вглядываясь в чёрную, подёрнутую свинцовой рябью воду в паре сотен метров за бортом. Такого натерпелся!
Ох, не надо было пить… А всё Машка: давай, говорит, отметим твоё повышение и моё зачисление в кадеты. Вот и доотмечались.
На борт цеппелина бвана меня просто пролевитировал…
– Может ну его, таракана этого, – заныл я. Голова раскалывалась. – Мало ли, какой твари приспичило на нашем пороге издохнуть…
– Не скажи, – добро оскалился Лумумба. – Насчёт этого таракана у меня крупное предчувствие.
– А у меня крупное похмелье. Дилемма однако.
– Никакой дилеммы на самом деле нет, – бвана с хрустом распрямил колени. – Одна только справедливость. Например: я иду пить кофе, принимать ванну и курить трубку, а ты остаёшься распаковывать вещи и – изучать обстановку.
– Но бва-а-ана-а-а…
– Пить надо было меньше, – наставник отечески похлопал меня по плечу. – А за всякое удовольствие надо платить, – величественно перешагнув труп, он направился в глубину устроенных анфиладой прохладных комнат. – И кстати, – наставник слегка приобернулся – проведи надлежащую некробиотическую экспертизу над потерпевшим. И запротоколируй, как положено.
– Есть, – я угрюмо отдал честь.
Спорить бесполезно. Если бвана решил преподать урок – он его обязательно преподаст. Хотя бы и ценой неимоверных жертв – с моей, разумеется, стороны.
Прежде, чем приступить к осмотру резиденции и распаковке вещей, я решил провести экспертизу. Некробиотическую. Сиречь – проверить таракана на предмет магии.
Присел – голова сделалась тяжелой, как церковный колокол, захотелось закрыть глаза и устроиться прямо здесь, на пушистом коврике с надписью "Велкам хоум"… Но я мужественно подавил этот порыв. А затем, превозмогая отвращение, прикоснулся к таракану.
Сахар, сахар, сахар… Вспышка страха, быстрый бег по пересеченной местности, и – темнота…
Вот и все тараканьи мысли.
Сняв энергетический слепок для присовокупления к отчёту, я аккуратно развеял трупик и наконец-то вошел в наше новое жилище.
А началась вся эта катавасия совсем недавно, третьего дня. Нормально пожить мы успели месяца два – половину осени. Заселились в нашу Московскую квартиру, показали Машке город, на учёбу в Академию определили – всё, как завещали Товарищ Седой.
И только начал я отвыкать от кочевой жизни – вызов к главному магу страны. На ковёр. Честно говоря, я еще и скучать не начал.
Но делать нечего: служба есть служба.
Оказалось, назначение Лумумбы посланником к английскому двору, которое мы считали весьма и весьма отдалённой угрозой, кругами на воде и специфическим чувством юмора главного мага страны, случится вот прямо сейчас.
Нынешний посланник, Барсуков Игнат Степанович, неслабый, кстати, маг и кудесник, помер при загадочных обстоятельствах, а Лондон, со всеми его сэрами, пэрами и королями, ну вот просто ни дня не мог обойтись без представителя Российской империи при своём дворе. Ноближ, как говорят у них тут в Британии, облидж.
Вот Товарищ Седой и ухватился. Езжай, говорит, Василий Мбелевич, и срочно расследуй это запутанное дело, исполни тайную миссию, а заодно уж, между прочим, прими на себя функции русского посланника в туманном Альбионе…
И мы поехали. Машка в Москве, на хозяйстве осталась – семестр заканчивался, и времени только и было, что к экзаменам подготовиться. Ух и возмущалась она!
Но Товарищ Седой остались непреклонны: так как в корпус Машу под его личную ответственность приняли, то её святая обязанность – не посрамить, не ударить в грязь лицом и всецело оправдать. А в Англию она и потом может заявиться. На каникулы.
Отдельно Гамаюн: когда мы только вернулись из Африки, в нашей законной однокомнатной квартирке сделалось чрезвычайно тесно. И тесноту эту создавала одна-единственная птичка.
Во-первых, она выжрала все продукты из холодильника. И новые завозить не имело смысла – они тут же исчезали в ненасытной железной глотке. Во-вторых, она не спала – вообще. И щебетала, щебетала…
Лумумба как представил, что эта известная в узких кругах скандально-механическая личность будет день-деньской у него на голове скакать, так и упал Товарищу Седому в ножки. Фигурально выражаясь, чтобы вы не подумали.
Архимаг на то и голова: в лысине почесал, куда-то позвонил, да и пристроил Гамаюн в Академию, на кафедру левитации, профессором. Читать курс о лётных возможностях маганомалий. С почётным насестом в пределах кафедры и полным казённым довольствием.
