Ну, вот и готово. Осталось только аккуратно убрать кончики пряжи, свисающие с манжет в месте окончания закрывающего ряда. Не знаю, ставить крючочки или нараспашку носить… Похожу, проникнусь, там и решу. А пока просто налюбоваться не могу! Такая красота лежит передо мной на кровати: нежного золотисто-бежевого цвета, пушистая, с богатым воротником, шалью спускающимся по бортам до самого низа. Вешаю на плечики и закрепляю крючок на дверце шкафа. Сажусь напротив и заворожённо смотрю, а потом начинаю непроизвольно плакать: «Есть она, оказывается, вторая жизнь! Только сама не приходит, нужно, чтобы кто-то её возродил».
Кто бы мог подумать, что обычный ежедневный уход за шерстью домашнего питомца позволит собрать пуха на грандиозное изделие. Разве могла я предположить, что когда-нибудь познакомлюсь с прялкой и буду с ней, как с лучшим другом, проводить долгие зимние вечера, которыми она станет петь мне свои спокойные незамысловатые песни? Что благодаря её волшебному вращению комочки шерсти, попав из моих рук в веретено, превратятся в тонкую прочную пушистую нить. Что в это же самое время в поле моего зрения будет нежиться у печки сладостно спящий на домотканых половиках мой пухопроизводитель.
Его ровное дыхание сливается с мерным жужжанием прялки и, кажется, тоже вплетается в свинчивающиеся шерстинки. Да, не нужно никуда торопиться, как дышим, так и живём. Глаза собаки хоть и закрыты, но находятся в постоянном движении, веки подрагивают. Будто там во сне идёт очень активная жизнь, которая иногда прорывается наружу приглушённым лаем. При этом уши напрягаются и начинают непроизвольно двигаться. «Молодец, защитник мой, всех прогнал», – тихо приговариваю я, чтобы успокоить малыша и в то же время не разбудить. Это я так, для красного словца его «малышом» называю. Никакой он уже не малыш. Он серьёзный, умный, солидный член нашей маленькой семьи. После гибели моего мужа пёс стал нашим главным опекуном и защитником, заботливым бескомпромиссным воспитателем моей дочки. Наступила на лапу, потянула за ухо – на, получи сдачу. А коли присела рядом, доброе слово сказала, погладила ласково – сразу бонус, мокрым носом тычок в розовую щёчку: «Чмок». Или в знак особого доверия красивую свою голову на колени к ней положит. А если девочка загрустит вдруг, то ей сразу мячик под ноги: «Отвлекись! Настройся на лучшее. Жизнь одна, смотри на неё позитивно». А уж если я всплакну в тишине пустой комнаты, то услышит, подойдёт и начнёт слизывать солёные слезинки. Обнимет всем своим пушистым телом мои ноги и глубоко вздохнёт: «Поплачь, коли по-другому нельзя. Но знай, я всегда рядом, всегда твой, всегда верен без всяких условий». Я умиляюсь его искренней заботе и откровенности, забываю о слезах, наклоняюсь и начинаю осторожно поглаживать густые рыжие вихры: «Мой добрый яркий ангел…» Печаль улетучивается, открывается второе, а то и третье дыхание.
Так проходит вечер за вечером. Сердобольная печь усердно греет дом. За заслонкой весело играет огонь. Торшер услужливо освещает мою работу. Неутомимо мурлычет работящая прялка. И вот последний клубок пуха у меня в руках. Остаётся свить спряденное в две нити, посадить на усиливающую капроновую основу. Потом хорошенько промыть с шампунем и основательно прополоскать перед тем, как использовать кондиционер-умягчитель. Чтобы готовая нить не деформировалась, сушить её необходимо в натяжении. И вот уж теперь, после просушки, смотать в клубки. С какой же любовью я всё это проделываю: будто опять глажу драгоценную рыжую голову с белой стрелкой-проточиной от переносицы до самого лба, ласково заглядываю в добрые карие раскосые глаза, тереблю мохнатую холку. Вот клубки и готовы. Их много. Нужно решить, что же это будет. Самое главное, это должна быть не просто вещь, это должна быть достойная память о Нём.
Петелька за петелькой, одно воспоминание за другим я начинаю нанизывать на спицы. Вспоминаю, как поехала на птичий рынок, на тот, на старый, который в Калитниках был. Исходила его весь, не один час слонялась по рядам. Продавцы уже с недоверием стали посматривать на странную назойливую покупательницу. Как вдруг из сумки, выставленной на полу в центре перекрёстка между рядами, вылез рыжий белогрудый остроносый красавец. «Держи! А то убежит», – громко крикнул кто-то из толпы. Я бросилась к сумке и заключила мохнатое чудо в свои объятия. Так потом и уехала с ним домой. Расплачивалась за щенка полгода. Заводчики оказались настоящими собачниками, согласившимися с выбором своего питомца, несмотря на отсутствие денег у его избранницы.
По мере взросления кутёнка жизнь начала наполняться разнообразными событиями. Ни на день мы не расставались. Пёс легко освоился в машине и сопровождал семью во всех путешествиях. Вместе со щенком нас принимали на турбазах и в пансионатах. Потом мы сообща построили уютную дачу, которую было положено охранять от посягательства других четвероногих. Но когда на даче появился конь, охранник наш с радостью принял нового жильца. У них нашлось много общих интересов: оба любили утренние пробежки и купание в полуденный зной, с удовольствием валялись в сухой скошенной траве и с аппетитом вместе ели запаренную овсянку и черные сухари из большого белого таза. Они оба даже спали у моей кровати, только один в комнате на коврике, а другой под окном, прислонившись к стене, у которой стоял мой диван. Оба в унисон вздыхали, переворачиваясь с боку на бок или переступая с ноги на ногу.
Даже неожиданно обрушившаяся на нашу мирную жизнь проблема не выбила нас «из седла». Что-то произошло с задней лапой нашего рыжего затейника. На время о конных прогулках пришлось забыть. Потребовалась помощь ветеринарных врачей. Стали готовиться к операции. Но тут возникла необходимость срочно совершить дальнюю поездку. Оставить на попечение родственников не совсем здорового питомца я не рискнула. Отправились вместе. Ехали в междугородном автобусе, было очень тесно. Малыш свернулся калачиком под моим креслом и лежал так несколько часов подряд. А когда добрались до места и вышли на улицу, я не узнала собаку: с морды исчезло болезненное выражение, уши гордо поднялись, все лапы работали, как положено. Только глаза изменились, мудрее и серьёзнее стали, что ли. Вернувшись домой, мы показались специалистам, которые с восторгом констатировали восстановление двигательной функции задней конечности без постороннего вмешательства. Их опыт свидетельствовал, что самый прозорливый лекарь – матушка-природа, которая и исцелила моего верного друга.
