1. Пролог
— Не плачь, Кирюша, — стараюсь успокоить малыша, расстроенного тем, что всех забрали домой, а он один остался. Родители опаздывают, соскучился, зайка. — Ну давай, книжку почитаем, хочешь? Про машинки.
Кивает, вытирая слезы кулачком. Хлопаю по коленям, зову к себе. Садится. Ворошу светлую копну. Сопит, пока я отмечаю, что в два года у ребенка стрижка как у звезды. А на маленькой ручке детские эксклюзивные Картье. Зачем? Он же еще не знает цифры… Вчера Катюша ему в песочнице по этим часикам лопаткой треснула, так у нашей нянечки чуть инфаркт не случился, скорую вызывали. Хотели ценность убрать в сейф — отказывается, ножками топает, ревет: папа подарил. Впрочем, как сказала управляющая нашим VIP садом: у нас дети особенные, к ним и подход такой же нужен.
Отвлекаюсь от мыслей. Беру книжку, открываю. Ребенок изучает внимательно, пальцем по картинкам водит. А я все никак привыкнуть не могу, что работаю с детьми. Вспоминаю, как Рома говорил:
— Зачем тебе учиться на врача? Я тебя устрою к себе в клинику и так, если захочешь. А пока, сиди дома, сохраняй очаг. Баба должна детей рожать, а не работать с утра до ночи.
Так и повелось. Поэтому, когда в один прекрасный день Ромочка пришел и заявил:
— Элла, я решил жениться, — мое сердечко радостно забилось, пока он не продолжил: — Маша беременна. Прости. Я не могу оставить ее с ребенком.
— Орешкина?! — выдавила я, не веря собственным ушам. Моя одноклассница, медсестра в клинике Романа, увела его у меня из-под носа.
— Надеюсь, ты нас поймешь.
— И благословишь, — прошипела, собирая чемодан.
— Смотри, к-какая к-классная! — Кирюша восторженно указывает пальцем на красный ягуар, возвращая к действительности. Малыша знаю совсем недавно, говорит плохо и когда волнуется заикаться начинает. — К-классная-я-я! — Повторяет громче, а у меня по спине холодок. Покаталась я вчера… На такой же. С приключениями.
— Элла Борисовна, там вас у входа мужчины ждут, — подбегая, тараторит восемнадцатилетняя Санечка, как и я, новенькая, няня младшей группы. От этой фразы передергивает. Элла Борисовна из меня как из коровы балерина. Мне двадцать пять, но по ее меркам я уже бабушка.
— Чего хотят? — внутри нехорошее предчувствие.
— Не знаю. Вас требуют.
— Посиди с Кириллом, гляну.
Передаю ребенка, он хнычет. Обещаю ему покататься на ягуаре, только чтобы не плакал. Успокаивается.
Выглядываю в окно и вижу: один нервно похаживает вокруг своего «Бентли», другой, скрестив на груди руки, смотрит то на часы, то на вход. Карантин, в садик не пускают даже родителей. Присматриваюсь, и сердце замирает: первый кажется смутно знакомым. Похоже, это ему я авто поцарапала у ЗАГСа и скрылась. А второй… Несостоявшийся жених, которого я от алтаря увела, у невесты украла и сбежала… оставив у него в кармане свои трусики. Мама дорогая! Оба меня нашли… Что сейчас будет?!
Внимание:
Данное произведение является интеллектуальной собственностью Стеллы Кьярри в соответствии с законом РФ от 09.07.1993 N 5351-1 (ред. от 20.07.2004) «Об авторском праве и смежных правах». Использование или компиляция произведения в любых интернет источниках и социальных сетях рассматривается как преступление против интеллектуальной собственности и передается для последующего разбирательства в судебные инстанции.
2. Парашюты, кавалеры и кожа крокодила
Некоторое время назад...
— Маша Орешкина беременна, — реву в трубку.
— И что? Будет и у тебя пузо. Успокойся, — равнодушно заявляет Милана. — Вон Анька в тридцать шесть залетела. А у Вали на работе в сорок подруга родила. Времена меняются, к тому же Ромка твой — акушер, так что без паники.
— Рома ушел. К ней, — добавляю заикаясь.
— Давай вот сюда еще стразу.
— Чего?!
— Да я на маникюре. Так что ты про Орешкину сказала? Куда Рома вышел?
Начинаю рыдать сильнее, от непонимания со стороны единственной подруги. Мать на смене в больнице, в последнее время живет на работе. И пожалеть меня некому!
— Ясно. Еду к тебе. — Слышу, как она вскакивает из-за стола, прощаясь с мастером и цокает каблуками по плитке. Забыла сбросить вызов, вон как торопится!
Приезжает быстро. Милана любит погонять, светофоры и знаки не для нее ставили. Я, конечно, осуждаю, но сейчас рада.
— Открывай огурцы соленые, — трясет меня за плечи и ставит на стол Хеннеси.
— С такой закуской самогон пьют, — удивляюсь.
— Больше ничего не было дома, Арсен предпочитает только дорогой коньяк. А у тебя один спирт медицинский в канистрах, руки обрабатывать. Если мы его выпьем и не умрем, то твоя мать нас сама с утра прибьет, — хлопает наращенными ресницами.
— Может, лучше тортик? — кошусь на холодильник, заполненный сладким. Заедаю горе, плюс пару кило уже наела, хотя и так не худышка. Ем и ругаю себя, сделать ничего не могу: по рукам бью, а оно само в рот запрыгивает.
— Кончай торты лопать, в дверь не влезешь! Худеть тебе надо, запустила себя! — обрубает подруга. Молча соглашаюсь. — Ну где огурцы? Будем беременность твоего бывшего отмечать солененьким.
Все смешивается: слезы, коньяк, разговоры по душам, песни, танцы… Снова слезы, коньяк. Не успеваю моргнуть, и вот уже утро за окном.
— Доброго, девочки, — мама недовольна, слышу по голосу. Глаза не открываю. Мы с Милой здорово наелись огурцов и вырубились за столом.
— Здрасьте, Инна Вадимовна, — шепчет подруга, косясь на дверь. — Пожалуй, поеду. Эля, я на связи. Не грусти.
Печально провожаю глазами Милану и вижу, как мама устало потирает виски, опираясь на кресло. Бедная женщина, несчастная. Да и я у нее непутевая.
— Рома поступил нехорошо, но это не повод так себя вести. Пора за ум взяться. На работу тебе бы устроиться, — сурово говорит. Голова трещит не от похмелья, а от ее тона. Мамуля у меня строгая, не забалуешь. Снова с ней под одной крышей долго не протяну…
— Обдумаю. А как на твоей работе? — спешу перевести тему, убирая остатки «банкета».
— Как всегда, дурдом. Привозят новых, есть тяжелые случаи. Класть некуда, — вздыхает, поправляя очки и смотря поверх оправы. — Жизнь не кончается с уходом мужчины. Сколько раз я говорила: не завись от Романа, продолжай учиться, устройся куда-нибудь!
Напрягаюсь. Начало разговора мне очень не нравится.
— Пять лет он мариновал тебя, а потом за месяц решился жениться на другой! Да еще кого выбрал… Машку!
— Мам.
— Что мам?! Не так?
Опускаю глаза. Права. На почте висит электронное приглашение на церемонию бракосочетания. Десятое мая, дресс-код — все кроме белого.
Не пойду. Чужое счастье сложно принять, когда оно на твоем несчастье строится.
Конечно, я не пойду… Думаю, убеждаю себя. Но Милана иного мнения на этот счет:
— Да ты просто обязана быть на их свадьбе! — внушает, позвонив по скайпу, справится о самочувствии после веселой ночки. Вижу, что она, как всегда, хоть на обложку выставляй. А вот я… Отключила камеру, чтобы не видеть собственное отражение.
