За час до рассвета – время атакующего волка (и время внезапной остановки сердца) – спец. группа Стрижа подошла к горной тропе. Около получаса понадобилось на то, чтобы спешно, но вполне продуманно подготовить место встречи, а затем также быстро занять оборону в валунах. Несколько дней назад группу вертолётом сбросили в раскаленные голые скалы – с чётко поставленной задачей: пройти горными тропами на юго-восток, где на стыке гор и пустыни перехватить и поголовно (!) уничтожить пуштунский караван с оружием. Время встречи было определено по донесениям афганской агентуры. Теперь, после филигранного выхода на заданную точку, от группы требовалось затаиться и ждать. За спиной остался почти стокилометровый рейд по глубоким тылам Афганистана. Передвигались исключительно ночами. Днём же, под безжалостным солнцем, прятались в щели валунов, где камни прожаривают кожу даже через камуфляж. И так с самого рассвета дотемна, не вставая, практически не принимая пищи, не зажигая огня, чтобы прикурить. Иначе как? Вокруг немеряные вёрсты, и хозяева здесь – душманы. А для горца проще простого по направлению запаха дыма определить место его появления. Тогда не успеешь и вскрикнуть, как всю группу посекут очередями. Наконец, к ночи, а значит к долгожданным сумеркам и прохладе – стремительный подъём, уничтожение малейших следов «привала», скорые сборы. Вещмешок за спину, гранаты на пояс, автомат на шею. И – дальше. С верой в удачу. С надеждой на того, кто рядом в цепочке. И ещё на одно – что последний патрон в обойме не даст осечки. Пока Господь группу миловал. Нигде не напоролись на засаду. Ничем себя не обнаружили. Если не считать одной «неожиданности». Во время днёвки на командира из щели, между камнями выползла полутораметровая гюрза. Приподняла треугольную головку и застыла буквально в двух метрах, уставив на него непроницаемо-тёмные зрачки. Стриж умел взять любую ядовитую змею в прямом смысле голыми руками. Мог мгновенным ударом каблука расплющить ей голову. Но он не стал делать ни того, ни другого. Оставаясь как бы безучастно полёживать на боку, плавным движением (испуганная змея способна на молниеносный бросок), достал из-под руки автомат и медленно протянул его дуло к застывшей гюрзе, легонько подтолкнув в бок, в направлении проёма. И гюрза, словно бы поняв намерение человека, опустила головку и юркнула в щель. На удивлённый взгляд лежавшего неподалеку радиста Касымова командир никак не среагировал. Преспокойно уложил автомат под локоть и закрыл глаза… Не сказать, чтобы он был большим почитателем змей или прочих гадов. Просто командир диверсионной роты старший лейтенант Пётр Георгиевич Стрижов на третий год войны ясно осознавал цену любой жизни… Впрочем, он знал и то, что змея, за редким исключением, не нападает на человека. Если она не спровоцирована к нападению самим человеком. Но даже и тогда скорее всего постарается предупредить о предстоящей атаке. Кобра раздует капюшон. Среднеазиатская эфа сложится полукольцами и будет тереться ими друг о друга, издавая потрескивание от ребристых чешуек. Та же гюрза свернётся кольцами, с пощёлкиванием кончика хвоста…
Пожалуй, лишь одна из всех известных Стрижу змей – чёрная болотная гадюка, встречающаяся в торфяных трясинах Мещеры, может напасть первой. К тому же в прибрежной осоке она практически невидима. Поэтому местные жители сызмальства зарубили себе на носу неписаный закон – ни шагу в лес без болотных сапог!
Эх, Мещерские леса! А боровики какие…
Но здесь, в провинции Кандагар, пейзаж похож скорее на лунный, нежели земной – валуны, пики, кратеры. Ещё – звенящая тишина, сплошь серо-красный цвет, утомляющий глаза; и ни тебе ни деревца, травинки или какой-нибудь былинки.
Как же сладостно Стрижу было в редкие минуты отдыха вспомнить животворящую прохладу родимой Заокской дубравы…
Меж тем начинало светать. Он скользнул взглядом по мерцающему циферблату наручных часов, хотя и знал, что до подхода каравана никак не меньше получаса. Затем поднял к глазам бинокль ночного видения. Бескрайние барханы, словно волны, уплывали куда-то вдаль…
Ещё раз просмотрел едва заметные даже его взгляду позиции своих подопечных. Для каждого задача была не из лёгких.
Ждать – уже само по себе тягостно. Но дело не только в этом. По личному опыту знал, что, идя на риск даже тщательно продуманный, в самый ответственный момент захлёстывает предчувствие, что именно сегодня ты переступишь ту самую линию невозврата в эту жизнь. Сам Стриж смог договариваться с этим чувством предельно простой цепочкой мыслей: «Да, меня могут убить. Но если это уже произойдёт, то чего тогда бояться?..» Но и это умозакимючение помогает только до критического момента. А страх уходит вместе с жизнью….
Внезапно, на горизонте над седыми барханами багровой полосой ярко вспыхнула чаша неба.
Таких зарниц над родным домом не увидишь, мельком подумалось Стрижу… Но где же этот чёртов караван? Наводки хадовской контрразведки всегда были безупречно точны. Хотя…
Хотя в последнее время всё яснее чувствовалось, что в Кабуле творятся какие-то скрытые подвижки. Без лишнего шума то здесь, то там сменялось руководство на местах. Недавно был вызван в центр глава провинции, абсолютно верный партиец. Вызван как бы для доклада, а повезли – прямо в тюрьму. Да что там, всего полмесяца назад арестовали прикомандированного к его разведбату переводчика, добродушного, быстроглазого выпускника московского университета им. Патриса Лумумбы, с которым Стриж с десяток раз выезжал на броне в отнюдь не мирные кишлаки.
Он было поинтересовался у комбата, в чём причина? Но тот плечами пожал. Задавать же вопрос знакомым афганцам и вовсе не было проку. – Улыбки до ушей, а что на уме – ни в жизнь не угадаешь.
«Скоро они станут рвать друг другу глотки. Уголёк из поддувала уже выкатился!», – вспомнились слова Неверова с лишком двухгодичной давности. Хотя по тем временам нечто подобное и предположить было трудно.
***
По всем прикидам нынешний караван должен был стать для Стрижа самым самым распоследним. Перед уходом в рейд ему негласно сообщили, что в штаб уже посланы документы на его перевод в Союз.
По возвращении должны дать капитана, и это будет справедливо. Он, что положено, отслужил сполна. Ордена Боевого Красного Знамени и Красной Звезды, четыре боевых медали, в том числе – За Отвагу, о чём-то говорят? Да не в одних наградах дело…
Кто поверит, но за три года без малости на переднем крае (а то и подальше) – ни единой, даже малой царапины. А душманы, как оказалось, Стрижова знали. После одного из взятых им караванов они на крови поклялись отомстить. А с полгода назад у застреленного духа в записной книжке обнаружили и номер Стрижовской машины. Это означало, что его приговорили. Правда, в душманскую ловушку попала тогда спецгруппа лейтенанта Кравцова…
