КОСТЫЛИ МОЕЙ ВЕРЫ
Я не могу верить, что какое-нибудь Божье
создание будет осуждено на смертные муки
из-за съеденной в пятницу бараньей котлеты.
Если у нас есть любовь к Богу и ближнему, – то
с нами все в порядке.
Арчибальд Кронин "Ключи царства"
Я часто слышу от моих друзей и знакомых, что Бог должен быть в сердце и этого достаточно, и все будет в порядке. О том, что главное – это добрые дела и по нашим поступкам нас будут судить, как окружающие сегодня, так и Силы Небесные во Второе Пришествие Христа. Наверное, все так и есть… Но закономерно в моем сознании встают неудобные вопросы. А как сохранить эту Божественную Любовь в сердце? Как не расплескать сосуд Божественной Благодати на тернистом жизненном пути? Как не остановиться в своей миссии добрых дел? Как сделать так, чтобы огонь Веры пылал не угасая?
Возможно кому-то для достижения этих эффектов не нужно прилагать ни малейших усилий. Сказал: «Бог со мной!» или «Я люблю Иисуса Христа» и все, идешь дальше и радуешься безгрешной жизни. А если грешишь каждый день, каждый час? Если с каждым шагом, с каждым поступком сомнения в правильности сделанного выбора между добром и злом душат своей тяжестью и нестерпимой болью?
У меня именно так и происходит…
И поэтому мне нужны костыли – приспособления, которые могут меня поддержать, помощь для каждого моего движения. Если я хочу, чтобы это движение было к Богу.
Утреннее и вечернее молитвенное правило, молитвы в течении дня, крестное знамение. Нужны ли они Богу? Нет. Они нужны мне, чтобы я не забывал о Боге и на дела, которые совершаю просил Божьей помощи.
Пост, как и ограничения в любых «телесных удовольствия». Нужны ли они Богу? Нет. Они нужны мне, чтобы хотя бы в самом малом я учился себя ограничивать. Смогу ли я когда-нибудь не сделать большое, но очень «приятное» лично для меня зло? Не знаю. Но если я научусь отказываться от малого греха, возможно Бог даст мне силы отказаться от совершения и большого.
Посещение храма и участие в общей службе. Конечно, Бог не требует этого, но именно в храме, вместе с такими же как я грешными людьми я понимаю, что не одинок, что наши просьбы и молитвы, направленные к Нему, Он слышит и мы все вместе идем к Божественному свету. Спотыкаясь, падая, но помогаю друг другу встать и не останавливаться на этом пути.
Церковные Таинства – уже не просто костыли. Это спасательный круг. Или настоящее инвалидное кресло, позволяющее погрязшему в грехе человеку остановить погружение во тьму, прекратить падение. Благодаря им Бог показывает, что не только готов поддерживать человека, но и нести его на своих руках через любые бури и невзгоды. Нужно только положиться на Божественную волю, отсечь свои желания и усмирить гордыню. На долго ли хватает Благодати Таинств? Все зависит от нас самих. Но они дают нам возможность уже не просто удерживаться от падения, но и восходить в стремлении к Божественному совершенству.
Костыли моей Веры, на которые я постоянно опираюсь, помогают мне уверенно стоять и порой даже идти, пускай и маленькими шашками.
Конечно. Когда костылей слишком много, можно забыть, что такое свободная ходьба. Можно забыть и в чем суть нашей Веры.
Любить Бога. Любить ближнего. Возможно, кому-то эти дары даются сразу и навсегда. Но не мне. Я должен учиться такой Любви, каждый день, каждый час, каждую минуту. И сколько бы не была долгой моя Дорога, мне в помощь даны костыли моей Веры.
ПАРАДОКСЫ И ЧУДЕСА
«…Для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие…» (1 Кор: 1: 23-23).
Бог родился. Человек был рожден девственницей. Царь царей появился и рос в бедной семье. Святой пришел не к праведникам, а к грешникам. Безгрешный был наказан за грехи всех людей.
Учил:
чтобы жить вечно, нужно умереть;
чтобы быть богатым, нужно стать нищим;
чтобы быть сильным, нужно стать слабым;
чтобы быть главным, нужно быть ничтожным;
чтобы быть знаменитым, нужно быть незаметным.
Отвечал на вопросы, меняя их смысловое содержание:
не что, а кто;
не когда, а где;
не почему, а зачем.
Бог и Человек в одном Лице. Как такое возможно?
Творил Чудеса, которые не были чудесами.
Каменные водоносы из известняка, способного впитывать воду, наполненные доверху под палящим солнцем, разве не придадут воде приятный вкус молодого «хорошего вина»?
