Однажды в начале темной зимней ночи в глухой лесной чаще встретились Леший, Кикимора и Баба-Яга.
– Ух, ты, холодно-то как, – сказал Леший и, глубже засунув руки в карманы тулупа, зябко передернул плечами.
– Да, морозно, – согласилась Кикимора и, подняв воротник шубейки, втянула голову в плечи.
– Стужа аж до костей пробирает, – проскрипела Баба-Яга и, поежившись, плотнее запахнула драную кацавейку.
Затем она хмуро оглядела мрачные заснеженные стволы и проворчала:
– Вот ведь тоскливая пора наступила. Все от холода по своим норам и гнездам попрятались: некому колдовством навредить. Кругом – одно и то же: бурелом, стужа да темень. Ничего нового.
– Почему же, ничего? – возразил Леший. – Вот, например, скоро Новый год настанет.
– Да что толку-то? – насупилась Баба-Яга. – Если бы лесная живность из своих жилищ высыпала и начала друг друга с ним поздравлять, тогда – другое дело. Тут мы душу отвели бы: поколдовали, покуражились над ней всласть. А сейчас, куда ни посмотри, только одни сугробы. Скукотища.
– Тогда давайте сами себе праздник устроим! – воскликнула Кикимора. – Повеселимся и, глядишь, согреемся.
– Ничего не получится, – проворчала Баба-Яга. – Потому что у нас для праздничного веселья самого главного нет.
– Если ты – про отсутствие новогодней елки, то мы это очень легко исправим, – обратившись к ней, сказал Леший. – Выберем самую пушистую елочку. Нарвем крупные сосновые шишки и ее ими украсим. Те в свете луны станут инеем искриться. Очень симпатично получится.
– А у меня высушенные мухоморы на зиму припасены, – подхватила Кикимора. – Их тоже на елке развесить можно.
– Эка невидаль, – поморщилась Баба-Яга, – шишки с мухоморами.
– Еще снежки налепим и ими несколько звезд с неба собьем, – не сдался Леший. – Они на елке, как гирлянда, мерцать будут.
Яга вскинула взгляд и скептически хмыкнула:
– Вряд ли. Больно далеко, не докинем.
– Тогда для праздничного настроения музыку организуем, – предложила Кикимора. – Созовем птиц: пусть пощебечут.
– Кто ж тебе щебетать-то будет? – покачала головой Баба-Яга. – Ни снегири, ни синицы с нами не дружат, потому что мы их постоянно шугаем. Вокруг нас только одни вороны вьются. А те, если клювы разинут, такой гвалт поднимут, что хуже сделают: все настроение испортят.
– Нет, ну ты подумай! – всплеснул руками Леший. – Что ни предложи, ничего ее не устраивает. Сидит тут и, знай, капризничает.
– Я не капризничаю, а по делу говорю, – парировала Яга.
– А мы, стало быть, не по делу, – насупился Леший. – Это, почему же ты так решила?
– Потому что вы мои слова о самом главном мимо ушей пропустили, – сказала Баба-Яга.
– Ага, – подмигнув Кикиморе, язвительно хохотнул Леший, – украшенная елка и музыка на Новый год, конечно, не главное. – И, обратившись к Яге, добавил, – Ну, поделись с нами, что главнее этого может быть.
Однако та, смерив собеседника снисходительным взглядом, вместо ответа спросила:
– Когда, по-твоему, Новый год настает?
– Известно, когда: в полночь, – уверенно сказал Леший.
– А как ты узнаешь, что она наступила? – задала вопрос Яга.
– Ну, по звездам определю… Или еще как-нибудь…, – замялся Леший.
– Эх, ты: «как-нибудь, как-нибудь», – передразнила его Баба-Яга. – Вот он у тебя и сложится не точным, а приблизительным. Потому что, как Новый год встретишь, так его и проведешь. Представь: наколдовал ты, как тебе показалось, что-то серьезное. А на поверку оно, бац, и кое-каким вышло. Так раз сложилось, два, три. Не успел оглянуться, тебя уже бояться перестали.
– Ты, к чему клонишь-то? – насупился Леший.
– Да к тому, что, повторяю, у нас для Нового года самого главного нет, – ответила Яга и, назидательно вскинув скрюченный палец, заключила, – Часов с боем.
– А ведь и, правда! – ахнул Леший. – Лишь только они двенадцать раз пробьют, сразу понятно: вот она, праздничная полночь. Все сразу начинают друг друга поздравлять и «ура» кричат.
– Я тоже так хочу, – тихо вздохнула Кикимора. – Только, видно, ничего у нас не получится, – и повесила свой длинный острый нос.
– Если захотим, получится, – решительно сказал Леший. – Лишь прежде надо старого филина найти, чтобы он надоумил, где часы раздобыть.
– Ну, ты недотепа, – усмехнулась Баба-Яга. – Эта рухлядь ушастая наверняка в какое-нибудь дупло от холода забилась. Пока ты его в этой глухомани отыщешь, ночь пройдет. Да и толка с того никакого не будет. Потому что, думаю, он уже половину не слышит, а половину не помнит. Я тебе и без филина скажу, что надо сделать: прямиком в город отправиться. Там часы в каждом доме есть. Какие понравятся, такие и возьмем. Надеюсь, за три часа, которые у нас в запасе есть, управимся.
– Как возьмем-то? – не понял собеседник.
– Вот ты – пустая голова! – пренебрежительно хмыкнула Яга. – Захотим, незаметно утащим, захотим, силой отберем.
– Тогда давайте не тратить время даром, – встрепенулся Леший.
– Тоже, как и Кикиморе, не терпится «ура» крикнуть? – съехидничала Яга.
– Не терпится точное наступление полночи узнать, чтобы весь год уверенно колдовство творить, – отозвался Леший.
Все трое взялись за руки и, образовав магический треугольник, забормотали замысловатое заклинание. Лишь только оно закончилось, как они сделались невидимыми и с легкостью ветра понеслись к опушке. Чем больше троица к ней приближалась, тем обширнее становились пространства между стволами. Поэтому лавировать между ними с каждой минутой становилось все проще.
Разогнавшись, они подлетели к железнодорожному полотну, которое протянулось вдоль леса. Но едва те к нему приблизились, как поняли, что на них вот-вот налетит поезд.
– Ай-яй-яй! – завизжала насмерть перепуганная Кикимора.
Однако ничего страшного не произошло, потому что после заклинания они стали бестелесными. Их просто закрутило воздушным потоком, вот и все. Когда круговерть закончилась, они полетели дальше. Кикимора с облегчением выдохнула и радостно захихикала.
– Эй, ну-ка, не расслабляйся! Гляди в оба! – одернула ее Баба-Яга. – Нам надо дальше от домов держаться. Неровен час, нас какая-нибудь собака учует. Если она залает, мы до скончания дней в таком облике останемся.
