Я забылась в бредовом сне, когда скорее почувствовала, чем услышала странный треск. Будто лопаются стекла. Почему меня это разбудило, не знаю. Только я встала с постели и подошла к окну. Повернув голову направо, там как раз кухня и балкон, я чуть не грохнулась в обморок. Там взмывал к небесам огонь. Языки пламени простирали свои щупальца к верхним соседям. Я бросилась туда. От жара на балконе полопались все стекла, видимо, именно этот звук меня разбудил. Набрав в большую кастрюлю воды и закрыв нос полотенцем, я выплеснула все на полыхающий огонь. Пламя погасло, но повалили дым. Я закашлялась, даже полотенце не помогло.
– Что тут происходит? – вышла в коридор мама. Она страдала деменцией и периодами просто выпадала из действительности.
– Ты зачем открыла балконное окно? – зашипела я, понимая, что мама все равно ничего не вспомнит.
– Я ничего не открывала! – возмутилась она. – Я вообще не выходила из своей комнаты. – она развернулась и ушла к себе.
В дверь позвонили. Я открыла. Видимо, соседи, увидев пожар, вызвали службу спасения. Вошли двое рослых красивых парней в защитных комбинезонах.
– Где горит? – спросил один из них, высокий блондин с крупным носом и светлыми, почти белесыми глазами. – Показывайте!
Я указала на балкон:
– Вот. Только уже не горит. Я все потушила.
– Слышь, Майк, – обратился блондин к сослуживцу, широкоплечему темноволосому мужчине. – Нас зря вызвали! Хозяйка сама справилась. Кто за вызов платить будет? Мы бесплатно работать не нанимались!
Я сглотнула. В доме не было ни копейки денег. Я только окончила институт и устроилась на работу. Зарплата должна была быть в конце месяца. Пока мы жили на крошечную пенсию мамы.
– У меня нет денег, – тихо произнесла я. – Получка только через две недели.
– Как это не заплатишь! – возмутился блондин. – Значит, отдашь натурой. Ты вроде ничего. – он оглядел мою фигурку в ночной рубашке.
Представляю, какое чудо-юдо он увидел. Всклокоченные волосы, бледно-синее лицо с ошметками сажи и тощее тело с грудью первого размера.
Порой просто было не на что купить хлеба, не говоря уж про масло. Мама сильно сдала после смерти отца. Они прожили, душа в душу тридцать лет. Он скоропостижно скончался от быстротекущего рака. Мать не смогла пережить разлуки и попала в психушку. А потом альцгеймер, деменция. Я только поступила в институт. Позже я перевелась на заочное отделение, чтобы подрабатывать и хоть как-то следить за матерью.
Блондин уже схватил меня за руку и стал тянуть к себе. Но его остановил друг.
– Стас, перестань, – проговорил Майк. – Она же совсем девчонка! Тебе что, взрослых баб мало?– А может, меня на школьниц потянуло, – усмехнулся Стас, но отпустил меня. – Да ладно, девушка, не пугайся. Это я так шучу. Но свидание за тобой.
Я кивнула. Почему бы и нет. У меня никогда еще не было свиданий с мужчиной. Я до сих пор была девственницей. Да на меня особо и не западали. Кому нужна худенькая девочка в очках. Все школьные годы я много читала, усиленно занималась учебой, вот и посадила зрение. Это потом, после замужества, я сделала коррекцию и обхожусь без очков. А тогда, я только и могла близоруко морщиться.
– Давай заполним протокол, – произнес серьезно темноволосый. – А потом решайте свои дела.
– Ну ты и суров, Майк, – заметил Стас. – Показывай, где можно присесть. – обратился он ко мне. – Подпишем бумаженцию и договоримся о встрече в интимной обстановке.
Я повела мужчин в свою комнату. Там, кроме кровати и шкафа, стоял письменный стол.
– Даа, -протянул светловолосый. – Бедненько у тебя. Как звать то тебя, пожарница?
– Ульяна, – представилась я.
– Ульяна? Улька? Странное имя, – нахмурился Стас.
– Почему же странное, – возразил Майк. – Очень даже красивое. Ульяна, Уля, Улечка. Мне нравится. Значит, так и запишем. Ульяна… Как дальше?
– Ульяна Дмитриевна Королева, – сказала я свои полные инициалы.
– Угу, – кивнул темненький, записывая. – Видимо, кто-то курил сверху и кинул бычок. Ветром занесло через открытое окно. А там что было?
– Мамино одеяло, – прошептала я. Мама периодически ночами ходила под себя. Порой даже памперсы не помогали. Я застирала испачканное одеяло и развесила его сушиться на балконе.
– Значит так и запишем, – продолжил Майк. – Возгорание произошло от брошенной зажженной сигареты, попавшей на одеяло. Врагов же, желающих вас поджечь, нет?
– Нннет, вроде, – пролепетала я.
– Значит, нет, – поставил точку в протоколе Майк. – Здесь подпишитесь. Копия вам.
Я поставила закорючку. Майк убрал в папку один экземпляр.
– Ну, я пойду, а вы тут сами, – проговорил он, направляясь к дверям. Там он остановился и посмотрел на меня. – А на кой черт в такой холод окно не закрываете?
– Мама у меня больна, – тихо призналась я. – Деменция. Сама не знает, что творит.
– Так за ней следить надо, – сурово сказал Майк.
– Так я слежу, как могу, – оправдывалась я. – Просто вчера температура высокая была. Я и уснула. А тут такое.
– Температура? – переспросил он. – Тогда что же ты, Ульяна, в одной рубашке бегаешь? Окна расплавились, сифонит из всех щелей. Быстро оделась!
Я послушно накинула висевший в коридоре материн платок.
– Когда придешь в себя, иди к коммунальщикам, – посоветовал Стас. – Хотя я сам с тобой схожу. Они тут же новые стекла поставят. Нет твоей вины в пожаре. Не считая открытых окон.
