1. Глава 1
Устала мертвецки просто. Два дня в больнице почти без сна и еды, вымотали нереально. Сил нет совсем.
Слава богу, страшное не подтвердилось. Рискнула оставить сына одного, и поехала уже, наконец, домой. Переодеться и хоть немного поспать.
Можно было бы и водителя попросить меня подвезти. Он бы не отказал. Но муж очень уж не любит, когда я пользуюсь служебной машиной в личных целях.
Дозвониться же до него у меня так и не получилось. За всё время, что он в командировке, он прислал мне всего одно сообщение: «занят, позвоню, когда будет возможность».
И всё.
Ладно. Дорога знакомая, доеду как-нибудь, не впервой.
На светофоре, взгляд цепляется за автомобиль, припаркованный около итальянского ресторана, открытого буквально месяц назад.
Показалось?
Неприятное предчувствие кольнуло в груди -- это всё нервы и переутомление, гоню от себя нехорошие мысли.
Сама не знаю почему, делаю круг, разворачиваюсь, и еду на парковку ресторана. прямо к «Мерседесу» представительского класса.
Нет, не показалось, это его машина.
Когда он вернулся?
Сердце в груди колотится бешено, мысли путаются в голове. Нам так много нужно всего обсудить. Да и соскучилась я по нему за эти дни.
Никогда не вмешивалась в его рабочие дела. Никогда. Даже звонками не злоупотребляла в рабочее время, да и не в рабочее тоже, чего уж.
Так уж повелось у нас, что он умный, красивый, успешный, а я домохозяйка.
Совсем не вовремя, вспоминаются слова сына, когда он мне, в пылу ссоры, выпалил, что я дальше своего носа ничего не вижу. Сижу дома, в земле копаюсь, цветочки свои, никому не нужные, выращиваю и ничего не замечаю вокруг. Обидно было такое от него услышать. Но переходный возраст, что тут поделаешь, придётся потерпеть. Пройдёт со временем.
Дрожь пробегает по телу, когда вижу мужа в компании эффектной блондинки…
Застываю на месте, как вкопанная. Взгляда оторвать от них не могу. От мужа своего, счастливо улыбающегося. От неё взгляда оторвать не могу, -- она такая красивая, как будто сошла со страниц журнала.
И так они увлечённо беседуют...
Кто это?
Коллега?
Дышать перестаю, когда муж мой. по-хозяйски так, берёт её одной рукой за затылок и …целует: жарко, страстно, совсем не по-дружески. Так когда-то он меня целовал.
Смаргиваю, чтобы мираж перед глазами исчез, но – нет, картинка становится ещё чётче.
Заворожённая зрелищем, иду прямиком к ним, пытаясь в голове своей, оправдание его поступками найти. Потому что он не мог так со мной поступить. Только не он. Не мой Игорь.
Наблюдаю, как он отрывается от пылающих ярким пламенем, губ спутницы.Поворачивает голову в мою сторону, всё ещё улыбаясь, и, заметив меня, вдруг меняется в лице.
Резко поднимается с места, не забыв, между делом, нежно погладить её ладошку. Ко мне направляется.
Смотрит на меня так, что в жар бросает.
Испепеляет взглядом.
-- Ты следишь за мной? – в голосе ни капли сожаления.
Грубо хватает за локоть и тащит.
И так сильно торопится, что я не поспеваю за ним. Семеню рядом, в своих кроссовочках, как салага какая-то провинившаяся.
-- Ты зачем сюда заявилась? – не верю, что слышу это от мужа. -- Я же тебе сказал, позвоню, как только смогу, -- давит интонацией. Подавляет. Прижимает к земле.
Хочу крикнуть ему: наш сын в больнице!
Но слова застревают в горле.
-- Поезжай домой, займись там своими важными делами, -- ухмыляется. -- И приведи уже себя в порядок. Неприятно на тебя смотреть, -- добивает, выталкивая за дверь на глазах у всех.
С трудом удерживаюсь на ногах.
Сердце бахает так, что дышать нечем.
Боже, какой стыд!
Два дня я пыталась до него дозвониться.
Сначала, когда сын, после нашей с ним ссоры, хлопнул дверью и ушёл, прихватив с собой скейт.
Потом, когда мне позвонил его друг и сообщил, что Илья лежит на земле и не может подняться, после неудачного трюка. Хотя «Олли», -- трюк такой, -- уточняет, на этих десяти ступеньках, они уже неоднократно исполняли и всё было ништяк, даже «деку» ни разу не сломали.
Думала, с ума сойду пока ехала до него. Орала в трубку, как ненормальная, чтобы они его не трогали, чтобы он не двигался до приезда скорой, и чтобы они не прекращали с ним разговаривать и следили за его дыханием.
Прокляла тот день, когда поддалась на его уговоры и купила ему этот чёртов скейт, много лет назад.
И мне так нужен был мой Игорь, в тот момент. Мой сильный, нежный, всезнающий и всемогущий муж. Мне была просто необходима его поддержка.
Не чувствую осеннего промозглого ветра. Не помню, как сажусь в свой «Лексус» и выезжаю со стоянки.
Нога сама давит на педаль газа.
Набираю скорость.
Толчок …
И темнота…
2. Глава 2
«Тук-тук», -- слышится лёгкий стук, и губы мои непроизвольно растягиваются в улыбке…
Этот местный хулиган, уже которую ночь сидит перед моим окном и бросает в него камешки.
Задерживаю дыхание. Прислушиваюсь.
Неужели ушёл?
Нет…
Опять: «тук-тук…»
Надо встать, прогнать его, пока он бабушку не разбудил, а то вчера она сказала, что ведро с помоями ему на голову выльет, если он ещё раз усядется на клумбу с её цветами…
Весь день потом ворчала и грозилась отправить меня в город, к родителям. на сучку-Жучку, которая продалась соседскому шалопаю за жрачку и ни разу не тявкнула, когда он залез в палисадник -- предательница. Соседскому шалопаю тоже досталось от души, особенно его родителям – алконавтам подзаборным.
А я молчала и прятала от неё свою довольную улыбку…
До утра мы гоняли с ним на его стареньком мотоцикле по полям и просёлочным дорогам, просто так, без никакогоплана. И было так нереально приятно обнимать его гибкое, горячее тело, чтобы не вылететь с заднего сиденья его тарантайки, которая дребезжала и звенела временами так, что казалось вот-вот развалится на мелкие кусочки.
Я прижималась лицом к его спине, чтобы оно не попадало под бомбардировку мелких камушков и клубов пыли. Вдыхала полной грудью запах раскалённой жарким солнцем земли, прохладного ночного ветерка вперемешку сего потом. И от этой запретной близости, и от его запаха, было так волнительно, что кружилась голова.
Мы лежали с ним на свежескошенной траве, смотрели на звёзды, и переставали дышать, когда наши мизинчики, чуть подрагивая от волнения, соприкасались друг с другом.
А потом просто сидели молча на берегу реки, наблюдая за первыми солнечными лучами, забыв про время, очнувшись только, когда загорланили во всё горло первые петухи.
Рванули, не сговариваясь, со всех ногдомой, чтобы моя бабушка, не дай бог, не заметила моего отсутствия.
Но поспать так и не получилось. Только под одеяло залезла, глаза закрыла, а бабуля уже тут как тут – в дверях подбоченившись стоит.
До обеда мы с ней зачем-то подушки и перины опять выбивали и на заборах развешивали.Потом она меня припахала на грядках, которым не было конца и края. А вечером в бане веником так отхлестала, что в комнату я уже почти на карачках заползала.
