***
Этот полет не задался с самого начала. Я вообще не люблю ранние рейсы, когда из дому приходится выезжать затемно – ночь перед вылетом, как правило, бессонная, завтракать в пять утра глупо, а в аэропорту дорого. А тут еще и туман! Туман над Москвой – явление не редкое, но такой густой я просто не припомню. Все немногочисленные машины ехали с минимальной скоростью, потому что видимость была нулевая.
– Да не переживайте, – сказал таксист, – через пару часов рассосется.
Нет, не развеялся, так и лежал практически на земле теплым влажным покрывалом. Вылет отложили на полчаса, потом еще, и еще, и еще… Самолеты не могли сесть, все утренние рейсы задерживались, а пассажиры маялись в накопителе, прислушиваясь к объявлениям: «опаздывает», «отложен», «задерживается». Надолго не отойдешь, максимум в туалет или к автомату купить очередную чашку кофе или бутылку воды.
Только часам к девяти туман как бы нехотя приподнялся над землей и медленно, подгоняемый слабым ветерком, поплыл на восток, оставляя на всех поверхностях капли влаги. В итоге рейс задержали на два с лишним часа, что, в принципе, было даже не так и плохо в сложившихся обстоятельствах.
Соседкой по ряду оказалась молодая женщина с двумя детьми: годовалой девочкой и мальчиком лет трех. Славные глазастые израильские дети с черными кудряшками. Люблю таких, но только не тогда, когда они орут и прыгают в десяти сантиметрах от тебя. Дети тоже были утомлены долгим ожиданием, но, если девочка довольно быстро заснула на руках у матери, то ее брат, наоборот, возбудился невероятно и ни за что не хотел сидеть на месте. Его с величайшим трудом удалось усадить во время взлета, но, как только погасло табло «пристегните ремни», и парень был выпущен на свободу, он больше ни минуты не был в состоянии покоя. Он прыгал на кресле, пел во весь голос, пытался разговаривать со мной и с пассажирами заднего ряда. Ни на какие увещевания матери, попытки всучить ему планшет с мультиками, яблоко, что-то сладкое в яркой упаковке ребенок не реагировал. По-русски говорить с ним было бесполезно – ребенок родился в другой стране и, хотя летел от оставшихся в Москве бабушек-дедушек, как объяснила женщина, уже был чистым израильтянином. Расслабиться рядом с этим маленьким сгустком энергии было абсолютно невозможно. Моя соседка извинялась, но помочь ничем не могла – руки были заняты спящей дочерью. Было даже страшно представить, что будет, если малышка проснется и начнет плакать.
Когда принесли еду, он, казалось, заинтересовался содержимым подноса, и я попыталась накормить его, дав тем самым его матери возможность хоть что-то самой съесть. Не тут то было! Ни что из принесенного стюардессой малыша не прельстило. Он сначала просто отрицательно качал головой и отворачивался, а потом стал отталкивать мою руку. В результате весь поднос был опрокинут, мама крикнула ему что-то грозное на иврите, младшая сестра проснулась и заплакала, и он тоже заревел во всю мочь.
В такие минуты мне приходит в голову крамольная мысль, что, в общем-то, неплохо, что у меня нет своих детей. Я не очень представляю, как бы я повела себя на месте моей молодой соседки. Она же, сунув малышке бутылочку с молочной смесью, которую та старательно начала сосать, ограничилась словесным внушением, о смысле которого я могла только догадываться. Мальчишка некоторое время смотрел на нее, молча хлюпая носом, а потом заревел еще громче.
К нашему ряду подошла молодая симпатичная стюардесса. Видимо в учебных заведениях их учат справляться и не с такими ситуациями, как орущие трехлетние дети, а эта девушка явно была хорошей ученицей. Быстро оценив обстановку – разбросанную по всему проходу еду, плачущего ребенка и бессильную что-либо сделать мать, а также еще одного рядом сидящего пассажира, то есть меня, который пытался стереть салфеткой со своей одежды остатки того, что должно было стать завтраком – она предложила мне пересесть в другое место.
– Я посажу вас в бизнес-класс, там есть свободные места, только обслуживание будет такое же, как здесь. Вы там, хотя бы, отдохнуть сможете, – сказала она.
«Ну просто ангел, а не стюардесса! Впереди было еще пару часов полета, возможно, еще и вздремнуть успею», – подумала я.
Бизнес-класс был практически пустой: пара израильтян что-то живо обсуждала в первом ряду, молодой парень в третьем не отрывался от компьютера. Там мелькали какие-то красивые картинки, возможно, он готовил презентацию. В четвертом справа сидел мужчина средних лет. С левой стороны стюардесса посадила меня.
– Вам принести чай или кофе? – спросила она.
– Чай, пожалуйста.
– А мне, если не трудно, кофе, – попросил мужчина.
– Да, конечно, сейчас принесу.
Я пила чай с печеньем и думала о том, что мне предстоит сделать в Тель-Авиве. Возможно, это и не займет много времени, и я смогу вернуться домой недели через две, максимум три. Можно было бы, конечно, совместить дела с отдыхом, с какой-нибудь экскурсионной программой, ведь не буду же я занята делами целый день, но смотреть ничего не хотелось. Вообще не хотелось ехать туда, в этот город, слишком уж противоречивые чувства он в мне вызывал. Но дело есть дело, я и так откладывала эту поездку столько, сколько могла. Поэтому решила, что не стану ничего загадывать: как пойдет, так и пойдет. Может быть, аппетит придет во время еды, и мне все же захочется съездить в Иерусалим, или на Мертвое море. Время для решения есть, на работе я взяла полноценный двухнедельный отпуск, но я всегда могу удаленно делать редактуру и посылать им уже готовые файлы. Все-таки на дворе уже двадцать первый век!
Закрыв глаза, и представила себя в чужом городе, в котором у меня нет ни единого знакомого. Очень неприятное чувство, но, если надо будет работать удаленно, то отсутствие знакомых – это плюс, а не минус, никто не отвлекает. Меня, правда, и в Москве никто не отвлекает. Аня, лучшая и единственная подруга, занята своими делами и своей семьей. Мама живет теперь в дальнем Подмосковье, они с отчимом воплощают его давнюю мечту об оседлой жизни. Отставной военный, он всю жизнь хотел дожить до пенсии и завести свой дом на природе, где можно будет выращивать огурцы с помидорами, квасить капусту в деревянной бочке и завести наконец овчарку, чтобы она этот дом охраняла. Конечно, можно сказать, что все это не тянет на настоящую мечту, но, если подумать, то чем это хуже мечты о каком-нибудь «Ламборджини» или яхте? Отчим всю жизнь кочевал по военным городкам, жил в общежитиях или скромных панельных хрущевках. Он никогда не мог позволить себе всего этого, а теперь, когда вырастил и поднял на ноги двоих детей, овдовел, вышел на пенсию, то начал все с самого начала. Построил большой просторный дом, разбил огород, посадил розы. Они оба счастливы, и он, и моя мать, вполне городская женщина, которой тоже понравилось жить в поселке. Она сказала мне как-то, что уже всеми благами городской цивилизации вполне сыта, а, если вдруг заскучает по театру или выставке, то Паша ее привезет в Москву на пару дней, благо ехать недалеко. Счастливая старость! Заботливый муж рядом, хозяйство, которое требует и умения, и времени, да и соседи попались вполне нормальные, культурные. Когда я к ней приезжаю на праздники или выходные, то собирается большое застолье таких же, как они, бодрых пенсионеров. И разговоры интересные, и песни под гитару, а не под гармошку. И чем это хуже моей столичной одинокой жизни?
