Диана Билык
Ректор моей мечты
Книга вторая
Глава 1
Мэйлисса
— Ис-тэ Согу, задержитесь, — громыхнуло на всю аудиторию.
Я вытянула шею, проверила воротник, чтобы лежал ровно и плотно прилегал к коже, поправила идеально уложенные волосы, стянутые в хвост, отряхнула с длинных чёрных рукавов невидимые пылинки и, поднявшись со своего места, спокойно подошла к кафедре.
Посмотрела прямо в глаза ректору, искренне не понимая, что ему ещё нужно. Я ведь ответила на все вопросы по теме, даже больше. Никто лучше меня его предмет не знает. Впрочем, как и любой другой на нашем курсе.
Но так уж и быть, я никуда не спешу, внимательно послушаю очередную попытку просто и банально меня задержать.
Пока адепты выходили, ли-тэ как-то явно разглядывал моё лицо, но меня это ни капельки не трогало.
— Мэй... лисса, — запнулся он. Как всегда. — До каникул осталось несколько недель.
— У меня не будет каникул, я домой не возвращаюсь. — Присела на край студенческого стола и, сложив на груди руки, со слабым интересом разглядывала мужчину напротив.
Интересный феномен — белые-белые волосы. В одной из ритуальных книг вычитала, что изменение цвета глаз, кожи, волос — это признак изменения магической искры, другим словом, вмешательство. Что такое изменил ректор, что вдруг белоснежным стал? Кто-то говорил, что это после войны, ещё той, когда Полог прорвался первый раз несколько лет назад. Ещё до открытия мостов.
— Ты помнишь, как поступила в академию? Мэй... — откашлялся, — лисса?
— Как меня приняли, вы хотели сказать?
— Артефакт нашёл в тебе силу и призвал в нашу страну.
— Хорошо, — сухо ответила, я глядя ему в глаза. — Это всё, что вы хотели узнать? Я могу идти?
— Я не всё сказал. — Ректор сжал кулаки на столе и резко встал. — Ты совсем ничего не помнишь?
— А должна?
— Нет. — Покачал головой, поджал губы и снова всмотрелся в моё лицо. — Покажи своё запястье.
Я вытянула руку и повернула её раскрытой ладонью к ректору. Учебный браслет мягко подсветился множеством входящих сообщений и разных заданий.
— Нет, другую, — странно замялся учитель.
— Пожалуйста, — показала я.
Мужчина долго разглядывал мою кисть, изучал уродливый шрам на запястье, который я почему-то забыла, где получила, а потом вдруг приблизился. Так сильно, что я почуяла смутно знакомый аромат кофейных зёрен и горелой бумаги.
— Мэй, я должен хотя бы попытаться. — Ли-тэ вдруг перехватил мою руку горячими пальцами в том месте, где грубые завитки прятались под чёрный рукав.
Меня подкинуло от боли, я машинально замахнулась и ударила учителя по лицу. Он покачнулся, но удержался за край стола.
— Вы сделали мне больно, — заметила я без особой злости. Ну больно, и что? — Это какая-то проверка?
— Да. — Ректор потёр ударенный подбородок и прохрипел: — Реакцию проверял. Молодец. Можешь идти.
Я спокойно взяла сумочку и молча пошла к выходу, не оборачиваясь и не испытывая угрызений совести, что ударила старшего. Наверное, ему неприятно, но это бывает со всеми.
У двери меня сильно замутило. Я перехватила ручку, но открыть не смогла, поплыла внезапно вбок и рухнула без памяти.
— Что ты творишь, Нариэн? Угробить её решил? — шипел знакомый грозный голос, выплывая на поверхность сквозь тугую тьму и тишину.
Ли-тэй Ренц, учитель истории мира, очевидно злилась.
Я попыталась открыть веки, но они словно свинцом налились, пришлось слушать беседу так.
— Я не могу так больше, Дейра... — неистово шептал ректор, — умираю без её прикосновений, как больной, брежу, не сплю... помоги...
— Нельзя! Она умрёт, если ты продолжишь. Девчонка принадлежит другому, ты не имеешь права!
— Невыносимо. — Глухой подавленный голос мужчины внезапно заставил меня поёжиться. Он причинял мне физическую боль даже на расстоянии, а вспомнив, как рука ли-тэ обожгла кожу запястья, я слабо затряслась.
— Опять... — уведомила Ренц, прикоснувшись холодной рукой к моему лбу, — лихорадка. Она так долго не протянет, Нари. Сколько осталось времени до Элея?
— Полный оборот мауриса и несколько недель.
— Не успеваем.
Голос женщины был приятнее, он обволакивал теплотой и заботой, но от жалостливых нот в тембре ректора в груди сильно заныло, будто там завертелась ледяная игла.
— Спаси её Дейра, умоляю. Я на всё готов, хоть куски от меня живьём отрывай, только дай ей немного времени. Пусть без меня, но чтоб жила.
— Тогда отпусти её домой, Нариэн, не вижу другого выхода. Она пройдёт посвящение, найти пару будет проще, и выйдет замуж. Вы теперь не обручены — она свободна.
Ректор долго молчал, а потом тихо и подавленно сказал:
— Если это поможет сохранить ей жизнь, я согласен, но Мэй говорила, что не собирается в Иман. Да и ты знаешь, что сейчас в мире творится, это опасно.
— Знаю и то и другое, — покладисто ответила Дейра. — Девчонку дома вряд ли ждут, да и ещё в таком состоянии. Её одну вообще никуда отпускать нельзя. А уезжать она не хочет, потому что нашла работу в городской лавке сувениров. Маг высшего уровня, артефактор-собиратель трудится в дешёвой лавке — обхохочешься. Это только в нашей стране такое может быть, чтобы таланты так просто зарывались. Между прочим, благодаря тебе, сыночек.
— Да хватит, — шёпотом просвистел ли-тэ. — Я уже понял, что виноват, но прошлого не воротишь. — Ректор вдруг затих, а потом его низкий хриплый голос ушёл в сторону: — Кажется, она просыпается, чувствую, как тепло колышется вокруг неё. Оно душит меня, будто запрещает находиться рядом. Я пойду, не нужно Мэй меня видеть — это причиняет обоим жуткие муки. Дейра, заберёшь у меня часы их группы?
— Куда я денусь? Ты когда к королю отправляешься? И надолго?
— Завтра, вероятно. Меня должны вызвать. На сколько... не знаю. Если не отправят снова на передовую, то быстро вернусь. — Мужчина явно не хотел уходить, стоял около кровати. Я слышала, как назойливо поскрипывают его сапоги, а потом тепло скользнуло по краю одеяла, будто пальцы учителя прошлись по силуэту моей руки.
Меня затрясло сильнее, по телу пошли колючки, острее мелких иголок, которыми вышивала Сиэль.
— Нариэн! — угрожающе шикнула Ренц.
— Я осторожно, — промямлил ректор. — Не удержался. Прости...
Дверь хлопнула, шаги быстро удалились, словно ректор бежал от меня. Холодный воздух царапнул по горячим щекам, и я, открыв глаза, уставилась на стоящую у постели женщину.
— Думаешь, я позволю сыну страдать вот так пять лет? Не дождёшься. — Учительница наклонилась надо мной, поправила очки на переносице, прошептала что-то быстрое, блеснув синевой радужек, а потом пообещала:
— Будет больно, Мэй.
Нариэн
Я вышел из лазарета и устало прислонился к стене. Перед глазами всё плыло и полыхало. Знал, что будет больно, но не смог в последний раз не почувствовать её тепло.
