Прежде чем рассказать о рентгеновском зрении, пару слов о том, как меня угораздило влипнуть в эту рентгеновскую историю.
Началась все с поездки на зимнюю рыбалку в Тверскую февральскую глушь, в какие-то болота между Питером и Москвой.
Как нередко бывает, место для вылазки выбирали по карте, сидя при этом в теплой московской квартире. На деле оказалось все не так, как представлялось: якобы озеро оказалось большой замерзшей лужей, где бур, с трудом пробив лед, немедленно заглублялся в грязь и ил.
Ну и, соответственно, никакой рыбалки.
От нечего делать я взял топор и стал рубить все, что под руку попало. Это молодецкое, а на самом деле дурацкое занятие закончилось тем, чем, как правило, заканчиваются подобного рода развлечения: после очередного удара по деревяшке из-под лезвия тупого топора вылетел обрубок и угодил прямо в глаз.
И с этого момента жизнь моя разделилась на две половины: до того и после того. В жизни до того все было вроде ничего, а после того появились нешуточные проблемы со зрением.
В то время я свято верил во всемогущество медицины ну и, соответственно, начались хождения по врачам.
По результатам этих походов я, увы, убедился в том, что медицина во многих случаях просто бессильна.
Так что берегите очи и всяко проче смолоду: потеряете – не восстановите, а денег и времени потратите.
Как положено в таких случаях, там, где медицина бессильна, на ее месте прорастает вера в оккультные практики. Меня тоже не миновала чаша сия, и в какой-то момент я оказался в квартире какой-то якобы знахарки, которая ходила вокруг меня со свечкой и что-то бормотала под нос.
Но и это не помогло: бормотание было, прозрение не наступило.
Также не помогли чудодейственные уколы и прорывные технологии на базе гималайских практик от Мулдашева: результат тот же – никакой.
В итоге после длительных хождений по врачам, целителям и магам я оказался в очередной московской квартире, где учили видеть белый свет с закрытыми глазами.
А это как раз было то, что нужно: глаза закрыл и все увидел.
Фантастика!
Хозяином этой квартиры оказался современный московский Воланд – Николай Николаевич Денисов, а помогала ему, как положено в таких случаях, рыжеволосая Гелла – Марина Каспирова. Николай Николаевич учил своих неофитов читать с закрытыми глазами и телепортировать мелкую металлическую наличность непонятно откуда в стакан на серванте, а Гелла, то есть Марина, развлекалась отгадыванием карт через стенку и чтением книг с завязанными глазами.
Насчет подлинности телепортации мелочи и отгадывания карт через стенку ничего определенного сказать не могу, так как в этом не участвовал, но вот чтение с завязанными, вернее, закрытыми глазами, оказалось не столь уж сложным делом.
Но, все по порядку.
Мое знакомство с Николай Николаевичем, вернее, его ознакомление со мной, началось с опроса про то, зачем я к нему пришел, почему я к нему пришел, а закончилось вопросом о возрасте.
Когда я сообщил, что мне под 60, в ответ я услышал, что в таком возрасте у меня вряд ли что получится, но если сильно приспичило, то можно попробовать.
Сказано – сделано и, через пару дней, я пришел к нему на первое занятие.
В группе студиозов Николай Николаевича я был не один – рядом со мной оказались две дамы послебальзаковского возраста, которые так же, как и я, жаждали овладеть сверхспособностями ясновидения. Единственное отличие меня от них состояло в том, что я в этой славной компании оказался в силу печальных обстоятельств своей безмозглой жизни, а эти две дамы просто так. То есть, в порядки бегства от московской скуки.
На самом деле, таких, как они, то есть, скучающих, в Москве предостаточно, так что не стоит им удивляться.
Впоследствии эти дамы поведали мне, что до этого они занимались на таких же курсах у Владимира Бронникова, но тамошние инструкторши шепнули им на ухо, что свои уникальные знания и умения они получили у Денисова и рекомендовали именно его, а не самих себя. Так что, Воландов и Гелл в Москве и сегодня хватает, но если приспичит, то надо найти самых самых, а не лишь бы кого.
Наше первое занятие началось с демонстрации возможностей рыжеволосой Марины, которая отработанным движением натянула на себя черный тканевый колпак и стала бойко читать текст из книги, которая была открыта на первой попавшейся странице.
При этом, прежде чем натянуть этот колпак на голову, Марина дала нам его внимательно осмотреть и пощупать, чтоб мы удостоверились в том, что все без обмана.
Обмана не было.
Убедившись, что все по-честному: колпак непрозрачен, текст в случайной книге, случаен, и при этом все легко, как нам показалось, читается, мы с энтузиазмом принялись за обучение нашим будущим сверхспособностям.
На деле, это обучение началось не с чтения книг с закрытыми глазами, а с разговоров про житие-бытие Денисова в загранкомандировках, где, коротая заграничное безделье, он начитался у Кастанеды про мухоморы и пр. психоделику и, от нечего делать, начал самостоятельно практиковаться в этой области.
По ходу этих разговоров ни о чем, Николай Николаевич, как бы между прочим, периодически просил нас закрыть глаза и попробовать попасть пальцем в торец лежащей на столе ручки.
Как ни удивительно, но через какое-то время все с легкостью стали справляться с этим упражнением.
На втором и третьем занятии задания усложнились. Перед нами разложили листы бумаги, на которых были начертаны крупные квадраты, треугольники, кресты, окружности, а дальше все продолжилось в том же духе: Николай Николаевич рассказывал что-то очередное ни о чем, но между делом периодически просил закрыть глаза и попытаться прочитать то, что было изображено на бумаге.
По первости, конечно, ничего не получалось, но в какой-то момент, под разговоры про Кастанеду и мухоморы, закрыв очи, я увидел то, что мне в тот раз пододвинул Денисов: квадраты, кресты, треугольники, окружности.
Но только это было не то, что мы видим в своей обыденной жизни, а примерно то, что видим на циферблате командирских часов в ночное время: слабо различимые, как бы фосфоресцирующие, бледно-белые знаки. В данном случае, это были слабо различимые бледно-белые квадраты, треугольники, кресты, окружности.
На этом мои достижения в этой области закончились, так же, как и у одной из дам, которая, с закрытыми глазами, также безуспешно напрягалась рядом со мной.
Вторая же, уже на следующем занятии, начала бойко читать буквы в болгарской газете, которую ей предложил Николай Николаевич. Буквы в ней были нашей, родной кириллицей, а вот слова не наши, а болгарские и поэтому финт с отгадкой слова или буквы по нескольким начальным буквам не проходил: приходилось работать, то есть ясновидеть каждую буковку.
