Глава 1
Солнце, ярко освещающее маленький город Швейцарии, уже садилось за невысокие домики Веттингена, а Моника все еще находилась в стенах университета.
– Для определения выгодности инвестиций находится дисконтированная стоимость будущего потока доходов, исчисляемая на основе коэффициента дисконтирования, – прозвучал голос профессора.
Девушка тяжело вздохнула, в ее голове в который раз промелькнула мысль: «Зачем я пошла на экономический факультет?» Она перестала рисовать картинки в тетради и перевела утомленный взгляд на часы. До конца лекции оставалось каких-то пятнадцать минут.
– Моника… – прошептал кто-то.
Девушка обернулась. За спиной сидела ее однокурсница по имени Нала, с которой они дружили со школы.
– Ты куда после этих нудных речей идешь? – спросила та.
– Домой, но потом у меня репетитор, – сказала Моника.
Нала закатила глаза и недовольно проговорила:
– Ну совсем не оставляешь времени на меня! Конечно, красавчик-репетитор важнее лучшей подруги.
– Нала, прекрати, – прошептала в ответ девушка.
– Бу-бу-бу! Даже слова сказать про него не даешь, – заметила та.
Моника на это ничего не ответила. Она привыкла, что подруга любит ее подкалывать. Наконец, последняя лекция закончилась, и девушки вышли из университета.
– Вот скажи, – начала Нала, – Ты хотя бы в выходной не ходишь к нему?
– Опять ты за свое, – ответила Моника, – Не хожу. Но в выходные я тоже занята. Не забывай: у меня есть младший брат, которого нужно забирать из школы и со всяких кружков.
– Мне кажется, ты немного ошиблась: в выходной, – саркастично заметила подруга, – Он у тебя один, в остальное время ты занимаешься с Бёртманном.
– Ну да.
– Конечно, как же ты проживешь без Мишеля?! – буркнула Нала.
– Так, хватит, – раздраженно сказала девушка, остановившись, – Ты мне обещала, что не будешь постоянно надо мной издеваться.
Нала усмехнулась.
– Все, пока. Дальше я дойду сама, – с этими словами Моника состроила гримасу точь-в-точь как ребенок, у которого отобрали его любимую игрушку, и, покинув подругу, отправилась к своему дому.
Буквально через десять шагов перед ней вырос двухэтажный домик с коричневой черепицей. Именно в нем жила семья Кларк.
Моника вошла туда, предварительно крикнув: «Я дома». Внутри было довольно тепло, по сравнению с улицей: погода стояла весенняя, хоть и солнечная, но летом не пахло. Скромный интерьер, спокойные, некричащие тона мебели говорили о том, что владельцами этого жилища были люди среднего достатка. Как всегда говорит ее мама: «Ничего лишнего, все нужное, главное, под рукой».
Девушка поднялась в свою комнату на второй этаж и упала на кровать. В голове все еще звучал голос профессора по экономике, отчего у нее разболелась голова. Она закрыла глаза. А когда открыла их и посмотрела на экран телефона, увидела, что шел уже седьмой час. Это значит, что через полчаса Моника должна быть у господина Бёртманна.
– Какой ужас! Я чуть не проспала занятия с репетитором, – воскликнула она, судорожно вскакивая с постели и подходя к зеркалу. В нем появилась невысокая темненькая девушка с милой улыбкой и серыми глазами. Она собрала волосы в хвост и, взяв необходимые тетради, спустилась вниз.
Из гостиной вышел двенадцатилетний мальчик и удивленно спросил:
– Моника? А ты давно дома? Я думал, что ты еще не вернулась.
Девушка быстро обняла брата и, подмигнув ему, ответила:
– Давно, просто уснула. А сейчас я очень спешу к репетитору, так что ты остаешься за старшего.
Саймон проводил сестру любящим взглядом и закрыл за ней дверь.
Глава 2
Щвайцерхауз репетитора Моники находился рядом. Поэтому она, облачившись в легкую толстовку, джинсы и кожаную куртку шла неторопливым шагом, не забывая глядеть по сторонам, осматривая соседние дома и любуясь природой.
Вскоре, она оказалась перед шале, живописный фасад которого смотрел на улицу. Девушка глянула на время и, убедившись, что пришла вовремя, постучала в дверь. Ей открыл светловолосый мужчина средних лет в белой футболке, подчеркивающей его накаченное тело, и черных джинсах. При виде Моники на его лице образовалась широкая улыбка, открывающая обзор на белые ровные зубы.
– Здравствуйте, – сказала Моника.
– Привет, заходи, – ответил он.
Девушка вошла внутрь. Это было уютное современное жилище, имеющее пять комнат, красиво обставленных светлой мебелью, излучающий жар камин, гордо стоящий посередине гостиной, и мансардный этаж со скошенным потолком. Она уже две недели ходила к нему. Репетитор по философии ей был необходим. Уж слишком «дремучей», как сама называла философию Моника, наука была для нее. А в университете не уделяли должного внимания этому предмету. Поэтому, посоветовавшись с родителями, Моника нашла объявление по репетиторству, собственно им и оказался Мишель Бёртманн.
Ей он сразу показался порядочным, да и философию она подтянула благодаря ему. Однако, разобрать несколько тем за двенадцать занятий было недостаточно, чтобы в полном объеме изучить данную науку. Монике приходилось каждый день, кроме воскресенья, посещать дом господина Бёртманна.
– Проходи, – сказал Бёртманн, приглашая ее в одну из комнат, где располагался его кабинет.
Девушка вошла и села за отодвинутый репетитором стул, положив принесенные тетради на стол. Мужчина расположился рядом и, все еще улыбаясь, поинтересовался:
– Как дела в университете?
– Все нормально, – ответила она.
Бёртманн внимательно смотрел на Монику, следя за каждым ее движением.
– Ну я же вижу, что не все в порядке, – возразил он, – Кого ты обманываешь?
Моника слегка улыбнулась и сказала:
– Вы правы, господин Бёртманн, есть некоторые проблемы с экономикой.
– Главное, что с нашим предметом все хорошо, правда? – спросил мужчина.
Девушка немного замялась и, отведя глаза в сторону, кивнула головой.
– В любом случае, сегодня нам предстоит познакомиться с одним из великих философов современности, – сказал он.
В эту же секунду Бёртманн поднялся со стула.
– Будешь чай? – спросил репетитор.
– Ну если можно, – скромно ответила Моника, – А то я как вернулась из университета, ничего не ела.
– Да ты что? – удивился мужчина, – Пойдем я тебя угощу чем-нибудь.
В голосе репетитора прозвучали настойчивые нотки, из-за чего Монике пришлось согласиться и последовать за ним в гостиную.
На деревянный круглый стол, покрытый бежевой однотонной скатертью, Бёртманн поставил чай, тарелку с печеньем и конфетами, и сел напротив.
– Спасибо, даже как-то неудобно, – начала девушка застенчиво.
– Нет-нет, все хорошо. Приятного аппетита, – улыбнувшись прервал ее тот.
– Знаете, мне все-таки не понятно, – жуя печенье, сказала Моника, – Почему Руссо настолько плохо отзывался о таком понятии как «собственность»?
– Давай за столом не будем говорить на темы философии. Скажи лучше, как твои родители поживают? – перевел тему разговора Бёртманн.
