Итак, сегодня 20 августа 2018 года. Вчера наше судно «Академик Лихачев» снялось с якоря неподалеку от Мурманского причала и начало движение на восток к Восточно-Сибирскому морю, где планируется проводить сейсмическую съемку с целью оценки нефтезапасов в недрах морского дна. По пути нам нужно пройти три моря: Баренцево, Карское и Лаптевых. Я нахожусь на этом сейсмическом судне в роле ледового специалиста. Моя задача фиксировать встречаемый лед, принимать гидрометеоинформацию, доводить ее до руководства экспедиции и консультировать при необходимости по ледовым вопросам.
Полдня позади. Чем я был занят? Обустройством быта. Несколько дней канючил о стуле в каюту (один-то стул уже был, но, чтобы разместить хотя бы одного посетителя, нужен еще), слегка подзатрахал этим старпома, но сегодня мне позволили взять из столовой мини-диван. Мы приволокли его вдвоем с матросом Серегой. С диванами здесь обстоит дело проще, чем с обычными стульями. Тем более диван этот там только мешался. Теперь осталась одна серьезная бытовая задача – решить вопрос с телефоном, которого в каюте пока нет.
21.08.
Теперь у меня к тому же нет верхних нар – они рухнули вчера вечером, пока я, сидя на них, разглядывал стену, выискивая подходящее место, чтоб ввернуть шуруп, а затем примотать к нему веревку для сушки одежды. Благо, я живу в каюте один, и на нижних нарах в момент обрушения никого не было. Я же отделался мелкими ссадинами. По горячим следам пришла в голову такая сюжетная линия: два старых друга, коллеги – возможно, работники одного НИИ. Один – бывалый экспедиционник, не вылезающий из морей, неунывающий весельчак, второй – научный сотрудник кабинетного типа, жертва стрессов и семейных обязательств. Личные и общественные проблемы второго в последнее время обострились, и первый зовет его в рейс: поехали, Вовка (так назовем для удобства второго), развеемся. Володя, конечно, отказывается – сложно так взять и оставить кучу нерешенных проблем на берегу, выбыть из привычной жизни сразу на несколько месяцев. Но Виктор (так зовут первого) настаивает: не ссы, мол, будешь со мной жить в каюте, вернешься другим человеком! И Владимир решается: была не была, еду в рейс! С нетипичной для себя решимостью, которую не в силах поколебать ни недоуменное ворчание пожилой матери, ни истеричные проклятья супруги, он вместе с Виктором несется навстречу бескрайним соленым просторам. В первый день рейса, нагулявшись по палубе на свежем ветру, лишь только затронув (еще успеем – рейс длинный!) множество важных тем, с ощущением приятной усталости друзья готовятся к первой ночи на двухъярусных нарах. Владимир уже расположился на нижней койке с электронной книжкой в руках. Включив у изголовья ночник и достав очки из очечника, он решил перед сном чуть-чуть почитать. Бородатый Виктор в тельнике и черных семейниках, закончив фыркать над раковиной, окидывает с доброй ухмылкой старого друга в домашней пижаме, с книгой и умильно блестящими между коечных шторок очками. Виктор опирается ногой о край нижней койки и выверенным отточенным годами прыжком заскакивает на верхние нары..
Восемь секунд спустя, отбросив обломки ДСП и полированную фасадную доску с койки Владимира, Виктор стоит с ободранным предплечьем перед нижними нарами и, не веря глазам, с какой-то вопросительной интонацией взывает:
– Володя?..
Володя молчит, он не дышит…
Ладно, что-то я расписался, так и Львом Толстым стать не долго, буду покамест посдержанней. Да-с.
22.08.
Ночью на выходе из Карских ворот (пролив между Баренцевым и Карским морями), мы встретили лед. Я уже лег, когда услышал характерные удары и скрежет. Наш сейсмик словно заправский ледокол расталкивал носом толстые, хоть и редкие, льдины. Пришлось подниматься на мостик – как ни как я здесь ледовый специалист, главный свидетель льда.
День прошел в мелких заботах. В обед объявили, что ночью судовое время переводят на час вперед – и так теперь будет каждую ночь, пока московское время на судне окончательно не трансформируется в сахалинское (заказчик у нас базируется в Южно-Сахалинске, приходится подстраиваться под него). А к вечеру нарисовался вариант решения проблемы с телефоном – переезд в другую каюту. Если это случится, это будет уже третья моя каюта за неделю. До этого я махнулся с ребятами из смежной каюты по их просьбе – у них на двоих не было в каюте дивана. Теперь диван есть, зато нет вторых нар.
После ужина я позвал биолога Сашу к себе поболтать, и беседа у нас затянулась. Музыка, кино, политика, наркотики, биология, антропология, история..
Сегодня мы многое вспомнили. О том, что ночь коротка, цель далека, а небо становится ближе с каждым днем.
23.08.
Переехал в новую каюту. Палубой выше. Поближе к начальству и мостику, подальше от кухни. Зато здесь есть телефон, ну и в целом каюта новее, приличнее. Оказывается, на этой палубе был пожар, поэтому каюты здесь после ремонта и выгодно отличаются от тех, что на нижних палубах.
Днем были в бане – с Сашей и старшим биологом Василичем. Все бы хорошо, но усилилась качка. И когда из купальни стала выплескиваться вода, я вспомнил о кружке с чаем, оставленной на столе рядом с ноутом. Чашка закрыта крышкой, стоит на резиновом коврике, но блин.. В прошлом году в подобной экспедиции я залил сладким чаем клавиатуру – просто неловко двинул локтем. Тогда была жопа. Я судорожно выдернул шнур из розетки, вынул аккумулятор, затем отвинтил крышку ноута, сушил, вытирал.. в общем, схватил измены по полной. Под угрозой была вся моя экспедиционная миссия. Но все обошлось – залипли лишь крупные клавиши, дублирующие мышь. Теперь же еще до начала основной работы случись подобное – страшно представить.. Обливаясь холодным потом, я нервно ворочался, лежа на полке в парной. Помылся на скорую руку и помчался наверх спасать ноутбук. Кружка с чаем стояла на месте.
На мостике Саша поднял тему морских традиций, всегда удивлявших его. Началось с услышанной им фразы нашего капитана: «на мостике не должно быть никаких разговоров!». Капитан у нас весьма суров. Мы предположили, что, возможно, на самом-то деле он – рубаха-парень, просто выбрал себе такой образ, стал его заложником и теперь способен расслабиться только в каюте, а перед выходом на мостик или просто «в народ» вынужден специально себя настраивать – возможно, зажимать палец дверью или колоть себя морским кортиком в бедро. Капитан в тот момент присутствовал, поэтому мы говорили шепотом. Саша вспомнил такие морские приметы:
Нельзя садиться на кнехты (пеньки для канатов), потому что кнехт – это голова боцмана. Нетрудно представить, как стонет боцман, когда кто-то нарушает традицию.
