– Собака лаяла на дядю фраера, – мурлыкала тихо себе под нос, разглядывая потрескавшуюся, а местами уже отпавшую штукатурку.
– Закрой рот! – прошипел мне на ухо высокий бритоголовый мужик а-ля из 90х.
В малиновом пиджаке и с золотой массивной цепью на бычьей шее.
– Еще один звук, и я вырежу твои гланды, – «вежливо» предупредили меня, доставая из кармана складной нож.
– Вай, кто же так с девушкой разговаривает? – ехидство не удалось скрыть, да я и не пыталась.
– Ника, заткнись! – не хуже змеи прошипел еще один голос.
С одной стороны, угрожают холодным оружием, с другой – шипят. Обложили со всех сторон. Нет, а что я еще должна в это ситуации еще делать? Истерично орать, плакать, заламывая руки или может в обморок грохнуться? Согласна, любой нормальный человек на моем месте так бы реагировал, но я-то не совсем в ладах со своей крышей. Подтекает она у меня слегка. Тем более бояться я уже устала, а словарный понос для меня норма в стрессовых ситуациях. За дверью что-то жутко грохнулось, будто мешок с картошкой уронили. И тишина. В напряженном молчании скрип открывающейся двери в лучших традициях хорроров, прозвучал оглушительно.
– Неужели так сложно смазать петли? – не сдержалась.
– Ты сама напросилась! – мигом отреагировал «браток».
Шею кольнула мимолетная боль, а вслед за ней несколько капель чего-то теплого упало мне в декольте и потекло дальше, пропитывая ткань футболки. Понятно, чего, но, блин, потом же фиг отстирается. Вот сестренке то радость будет. Не удивлюсь если она ее выкинет «случайно» не донеся до стиральной машинки.
– Слышь, ты по аккуратнее с игрушкой то своей. Как я потом одежду
отстирывать буду? Машинка и так работает на Божьем слове, – по-моему, у братка сбой системы. Еще бы! Он тут как бы угрожает, запугивает, а вместо того, чтобы впечатляться серьезностью намерений, я о стирке рассуждаю.
– Хватит!
Вероника
Что может быть хуже подъёма в шесть утра? Только если это утро понедельника, когда надо ехать на учебу на другой конец географии в забитом автобусе в час пик. Об этом даже думать больно, а еще и зачет первой парой стоит. Думаю, эта боль знакома каждому студенту. Вставать не хотелось от слова совсем. В голове вакуум после выходных. Теплое одеяло нашептывало, как демон искуситель, уговаривая продолжить наше свидание. Окончательно погрузиться в сон не позволил оглушительный звук будильника, затерявшегося в комом сброшенной одежде рядом со шкафом.
– Ника! – донесся крик из соседней комнаты. – Выключи это мракобесие, пока я его не разбила.
– И тебе доброго утра, дорогая! – прокричала в ответ.
С матами и проклятиями я все же соскребла себя с кровати и потопала в ванную. По пути постучалась в закрытую дверь сестры.
– Вставай, на сборы час.
Ответом был громкий стон мученика. Зайдя в ванную, наткнулась на свое отражение и чуть не получила инфаркт. Взлохмаченное, помятое, опухшее, с красными глазами существо взирало на мир с ненавистью. Увидь я такое ночью, точно бы откинулась. Вспомнив про время, быстро сделала необходимые процедуры и побежала одеваться.
Мила уже была на кухне и гремела посудой. В комнате надела первые попавшиеся джинсы и футболку, волосы завязала в хвост, покидала все нужное в сумку и пошла на кухню. В небольшом пространстве витали ароматы ванили.
– Привет, – улыбнувшись, подошла к хмурой Миле. И поцеловав в
подставленную щечку незаметно стащила ароматный сырник.
– Опять эта футболка! – воскликнула она, бросив взгляд в мою сторону. – Я тебе обещаю, когда-нибудь я ее порежу и выкину, пока тебя не будет дома.
– Обязательно, – улыбнулась в ответ, зная, что она этого не сделает.
– Давай никуда не поедем, – просящим тоном попросила сестренка после непродолжительного молчания.
– Давай, – легко согласилась, – но потом ты будешь умолять этого деда на пересдачу и объяснять, почему нас не было на зачете.
– Уговорила, – буркнула она в ответ и, выключив плиту, пошла одеваться.
Пока ее не было, я быстренько накрыла на стол и сварила кофе, решив немного задобрить ее.
– Не замерзнешь? – поинтересовалась у вошедшей девушки.
– Думаешь? – оглядела она свой наряд, состоявший из классической юбки, красной рубашки и черного жакета. Середина весны выдалась теплой, но к вечеру уже могло похолодать.
– Возьму плащ, – махнула она рукой, присаживаясь за стол.
Быстро позавтракав и приступив к кофе, мы обсуждали планы на неделю. Это был наш ритуал в начале недели.
– У меня смена сегодня, в среду, в пятницу и на выходные, – предупредила сестру, пододвигая к середине стола пепельницу и прикуривая сигарету. Мила последовала моему примеру. Это была наша маленькая слабость, но прощаться с вредной привычкой пока не было ни сил, ни желания.
– В выходные? – удивилась она, зная, что в эти дни я стараюсь вообще из дома не выходить, отсыпаясь и разгребая задания.
– Да, я Макса подменяю. Тем более в выходные больше народу будет. Можно неплохо подзаработать. Мила нахмурилась, задумавшись о чем-то своем.
– Я тогда зайду перед окончанием смены, – сказала она, когда я уже мыла посуду.
– Я не хочу, чтобы ты ходила одна по темным улицам, – не согласилась с ее решением.
– Ну, ты же ходишь, – пожала она плечами, – тем более идти недалеко.
– Но Мила… – начала было я, но сестра меня перебила.
– Это не обсуждается.
Поставив точки в разговоре, она пошла за сумкой. В коридоре я быстро натянула любимы кроссы, легкую куртку, проверила наличие зачетки, телефона и ждала сестренку, посматривая на часы. Может она и одевалась быстрее меня, но святые ежики, мы еще раза три могли вернуться за забытым телефоном, ключами, кошельком и тому подобное.
– Так, вроде все, – сказала Мила, обувая туфли и застегивая часы на руке.
– Точно? – с сомнением уточнила. – Учти, сегодня возвращаться не будем.
– Точно.
Закрыв квартиру и проверив, точно ли дверь закрыта, побежали на остановку. Уже приближаясь к ней, увидели подъехавший автобус и полетели к нему. Удалось даже занять места в конце, где людей было по меньше. Два часа езды, оттоптанные ноги и немного расшатанные нервы. Пятнадцать минут ходьбы и мы в родных стенах Альма-матер. Вот какой, спрашивается, умный человек поставил первой парой зачет на седьмом этаже при неработающем лифте? Вопрос риторический, конечно, но все же хотелось посмотреть в глаза этому садисту. На третьем этаже еще ничего было, на пятом хотелось на все забить и пойти домой. А вползая на седьмой, я чувствовала себя героем, покорившим Эверест. Мила выглядела не лучше.
– Всем привет! – поздоровалась с подпирающими стену возле аудитории одногруппниками, штудирующими конспекты. Ответом был неразборчивый бубнеж. Сомневаюсь, что кто-то вообще меня услышал. Картина называлась «Перед смертью не надышишься». В принципе, в каждом учебном заведении такую картину можно наблюдать раза два в год точно. Мы с Милой стояли и тихо переговаривались, когда из-за поворота, наконец, появился преподаватель. Мужчина уже в возрасте, с военной выправкой и грозным взглядом, никогда не давал студентам спуску и послаблений. Кто-то на него смотрел затравленно. Кто-то недоброжелательно и даже с ненавистью, а кому-то было индифферентно.
