1. 1. Слезы и боль
(Цветана)
— Твоя мама умирает.
Эти слова прозвучали тихо, словно нож.
Холодный острый клинок, вошедший между ребер. Аккурат, где у людей обычно сердце.
И казалось, что врач ошибся. Умирала не мама — погибала я сама, сползая по стенке больницы.
— Нет… — только и выдавила из себя. Перемешивая слезы с горячим дыханием. — Нет, этого не может быть. Ей просто стало плохо от усталости.
— Мне очень жаль, но рак может не сразу проявиться. Многие живут с ним годами. Не подозревая, что это их последние годы… У вас есть отец?
— Нет, — мотнула я головой.
— Дяди, тети? — продолжал медик, а я понимала, что это все.
Кроме меня у мамы больше никого.
— Но ведь есть лечение… Должно же быть!
— Не в нашей стране. И не с вашим бюджетом, девушка.
Он окинул меня жалостливым взглядом и отправился назад, к пациентам.
Но я схватила его за руку и стала умолять помочь.
— Пожалуйста! Не оставляйте меня наедине с этим адом! Подскажите, что мне делать — как спасти мою маму?!
— Как спасти? — тронула его губы грустная улыбка. — Обменяйтесь телами с какой-то богатой персоной. Дочерью олигарха или вора в законе. С кем-то, у кого есть много денег.
— По-вашему, это смешно?
— Прости, но я устал страдать при виде таких, как ты. Мне жаль. Но если ты не отыщешь денег на комплекс операций — маме осталось месяца четыре. Максимум полгода.
— Даже если я брошу универ и заберу свою оплату за учебный год?
Врач качнул головой и убил последнюю надежду:
— Этого хватит разве что на капельницы…
Я шла по улице и плакала.
Было больно. Настолько больно, что хотелось выть от спазмов.
Мама умирала, а я была приговорена смотреть на это неделями. Пока все не закончится потерей смысла жить.
Хотелось, чтобы она была здоровой, а вместо нее в палате лежала я сама. Чтобы я могла забрать ее боль и принять ее на себя.
Люди спешили, торопились.
Город жил и кипел.
А я думала о словах доктора. Про то, что единственный шанс спасти маму — поменяться с кем-то местами. С кем-то, кто имел деньги в излишке. А на остальное мне плевать.
Главное — деньги. Больше ничего не надо.
— Куда ты прешь, кобыла?!
Меня подбросило от клаксона — на зебре чуть не сбила какая-то курица за рулем гламурной тачки. Я подняла взгляд и посмотрела на ту девушку сквозь пелену из слез.
Одета, как я. Но мои тряпки дешевые. Она же — в брендах. Похожая прическа. Только я ее сама начесала. А водитель белой машины — в салоне. В ее руках — тонкий айфон. А мой кирпич — старый, с разбитым экраном.
Мне очень захотелось поменяться с ней местами.
Пока девка орала, я мечтала о том, чтобы она оказалась на моем месте. И узнала, каково это — быть беспомощной.
Быть одной против адской боли.
Быть мною — Цветаной Васильевой. Девчонкой, которой едва исполнилось восемнадцать. А жизнь — уже закончена.
Хочу быть, как она. Хочу оказаться на ее месте.
Я так устала от боли…
Но не зря говорят: побойся своих желаний. Потому что как только я это подумала, из-за угла вылетел черный джип.
И буквально за секунду смел машину с курицей за рулем.
Я не успела отойти или отпрыгнуть.
Только рев двигателя.
Грохот. Треск. Удар.
И тьма.
На какое-то мгновение решила, что погибла.
Но когда очнулась, то почувствовала новую боль.
Физическую.
Вся в стекле, в порезах, ссадинах. Вылетела на асфальт через лобовуху.
Рядом — мой айфон.
Я судорожно схватилась за него. Чтобы вызвать скорую для девушки, которую сбила. Видимо…
Потому что толком не помнила, что произошло. Я, наверное, ехала и не увидела девчонку. И теперь она лежала на тротуаре.
"Отпечаток пальца не распознан".
Я набрала машинально пин-код, даже не отдав себе отчет, какие цифры. Просто мышечная память.
А телефон не принял пароль для входа.
"Неверный пин-код. Укажите имя и фамилию".
Имя и фамилию.
Имя. И. Фамилию.
Палец застыл над экраном. И я не вспомнила, как меня зовут.
Кто я? Почему я здесь? И кто этот человек, которого я сбила?
КТО Я ВООБЩЕ ТАКАЯ?!
Еще минуту назад я мечтала оказаться на месте мажорки за рулем крутой машины. Хотела любой ценой отыскать деньги для спасения мамы. Я так хотела ей помочь пожить еще хотя бы пару лет…
Но теперь я даже не помнила, что у меня есть мать.
Я потеряла память от удара и ничего не помнила. Вообще. Ноль воспоминаний из прожитой жизни.
И когда я надеялась, что кто-то мне поможет вернуться в прежний мир — из дыма вышла фигура мужчины.
Огромного. Пугающе высокого и злого.
Он схватил меня за плечи и тряхнул ими, словно тряпкой. Пыльным половиком возле входной двери.
И зарычал, будто он не человек.
А чудовище.
— Вот ты и попалась, сука!
— Кто вы?!
— Я тот, кто заберет твою свободу. Изуродует шрамами душу. И превратит твою жизнь в настоящий ад.
***
Анвар Камаев появился в моей жизни, словно ураган.
Он рушил надежды. Вырывал с корнями все, что я любила.
Он не спрашивал имени. Согласия стать его игрушкой. Этот зверь просто брал и издевался.
Унижал, пока я терпела.
Потому что никогда до этого я не была так жива. Как в ту минуту — в его руках. Жестоких лапах чудовища.
Которому рожу ребенка через девять месяцев тяжелых испытаний.
2. 2. В руках подонка
(Цветана)
Я потеряла память.
Сильно ударившись головой, стала неспособна помнить имя, фамилию, домашний адрес, родных и знакомых — ничего из прежней жизни.
Смотрела на руки, и казалось, что они не мои.
Странный голос, который я не узнавала. Странная одежда. Телефон, который не хотел меня слушаться.
Будто я попала в другую реальность.
И в ней меня ждала расплата за нечто ужасное.
— Что я вам сделала?! — пищала я, словно вот-вот заплачу.
Болталась в воздухе, как одежда на вешалке.
Висела с ватными ногами.
Пока огромный бык держал меня за кофту. Одной рукой.
Этого было достаточно, чтобы поднять меня над асфальтом. Словно я пушинка. А скорее — тряпка.
Рваный кусок чего-то ненужного, дешевого, ненавистного. Что хочется выбросить в мусор. Или даже сжечь, облив бензином.
— Что ты мне сделала? — повторил напавший и хищно прищурился. — Тебе напомнить, что ты натворила, мразь? Ты правда делаешь вид, что нихуя не понимаешь? Идиота из меня делать решила — типа это не ты?
К нам подошли еще двое.
Рослые мужчины в строгих костюмах. В руках — пистолеты. На вид — бандиты. А может, охрана. Я не знаю.
Но по спине шел мороз.
Неужели меня сейчас убьют?
За что? Я ведь ничего не понимаю!
— Простите меня, ради бога! Я не хотела, это случайность!
— Случайность? — был амбал на пороге бешенства. — Случайность, сука, да? — Он опустил меня на землю, но тут же схватил второй рукой за горло. — Ты называешь случайностью то, за что я буду издеваться над тобою всю оставшуюся жизнь.
— Но почему? — едва шептала я, а слезы собирались от удушья.
Было нечем дышать.
Большая ладонь сжимала трахею, словно это экспандер. И можно проявить всю звериную силу в этом движении.
