Глава 1
Супруги Сакульские заметно нервничали у себя дома. Особенно злилась женщина – представительница прекрасной половины человечества.
Резкие и грубоватые черты лица делали эту «прекрасную» представительницу, мягко говоря, далеко не прекрасной и на вид заметно прибавляли лет. Многих её более привлекательных ровесниц иногда ещё можно было принять за девиц, а эту тридцатилетнюю женщину язык так и чесался назвать бабой. Ну, что есть, то есть, вся в отца пошла – из внешности забрала всё самое грубое. Не повезло! Тут уж чем бог обделил, того не купишь и не украдёшь. Зато за хитростью при божьей делёжке эта женщина наверняка влезла без очереди поперёд многих.
– Совсем сдурел старый. Сколько времени молчал и вдруг нате вам – наследника подавай… – раздражённо ворчала она. – Это ж ударила прихоть в голову: не будет внука – не будет и наследства. Вот дуралей старый!
– Ну так взяла бы да и родила, – вяло огрызнулся холёный мужчина с появившейся проседью на висках.
– Мне что, по кабакам ходить да просить, чтоб за вас кто-нибудь постарался?!
– Хамка, – беззлобно промолвил мужчина. – За пять лет можно было кучу детей нарожать. Но тебе, видимо, и этого не дано.
Женщина нервно фыркнула, но язык прикусила.
Мужчина некоторое время сидел в крайней озабоченности, ворочая в голове неподъёмные мысли, а затем мрачно промолвил:
– Это будет величайшей глупостью, если он и в самом деле пожертвует всё церкви и приютам…
– Для нас – да, глупость. А он думает, что таким поступком прикупит себе место в раю.
– Вот я и говорю: чертовски глупо. Место можно на погосте прикупить, а не в раю. Да и не молчал он о наследниках… Ещё перед свадьбой я услышал два его условия. И это было первым и главным. Потом намекал иногда…
– Мне он ни разу не говорил о каких-то условиях.
– Ты – дочь, с тобой и без условий всё ясно.
Ворчливо забулькала вода в самоваре. Открыв краник, женщина задумчиво ждала, когда наполнится чашка. Налив чаю, она поставила чашку перед собой, но потом, поразмыслив, как будто нехотя подала её мужчине.
В отличие от женщины, его выправка, манеры и весьма привлекательные благородные черты лица говорили о явно знатном происхождении. Однако опытный взгляд отметил бы, что эта породистость, похоже, не спасала своего обладателя от финансовых затруднений.
– Пора бы и служку завести, – поставив чашку, тихо сказала женщина.
Эти слова мужчина пропустил мимо ушей. Сейчас было не до того.
– Нет… он не должен так поступить, – мрачно, как будто самому себе, повторял мужчина.
– Вы, Лёшенька, ещё не знаете моего отца, – тихо ответила женщина. – Федьку-то он без всяких колебаний лишил наследства, хотя… и поделом ему.
– Я сколько раз просил тебя, не называть меня Лёшенькой, – прошипел мужчина. – Я не чета тебе, да и вообще всей вашей торгашеской семье. Я – потомственный шляхтич.
Женщина иронично взглянула на мужчину и с ухмылкой согласилась.
– Ну да, конечно. Шляхтич… без гроша за душой.
Хотя едкое замечание и укололо самолюбие мужчины, но промолчал он. Лишь желваки напряглись и в отведённом в сторону взгляде глаза недобро прищурились. «Сколько можно терпеть эти напоминания?! Может, зря я с ними связался?» – подумал мужчина, и воспоминания назойливо застучали в дверь памяти. А память, отворив эту дверь, с охотой выхватывала события прошедших лет и бесцеремонно тащила их в голову…
Да, Лех Сакульский был потомственным шляхтичем, лет десять назад унаследовавшим хороший маёнток и небольшой винокуренный завод. Но, будучи молодым и неопытным хозяином, он довольно скоро привёл всё в упадок. Немалую роль в этом сыграла его страсть к картам и женщинам, а вот насчёт выпивки, то тут Лешеку надо отдать должное, потому как меру он знал всегда. Как и следовало ожидать, шляхтич Сакульский вскоре остался без винокуренного завода, а ещё через некоторое время и маёнток с землями ушёл с молотка.
К тридцати годам Лешек Сакульский, кроме шляхетского титула, огромного долга и заносчивого высокомерия, почти ничего не имел. Вот тогда-то во вставшей дилемме – возвращение долгов или тюрьма – удача подбросила ему спасительную соломинку, и он ухватился за неё, выбрав подвернувшийся третий вариант: женитьбу на весьма некрасивой дочке небедного торговца. Избранница потеряла было уже всякую надежду на замужество: мало того что красоты была не первой, так и давно вышла из тех лет, когда сваты у ворот околачиваются.
Но всё вышло далеко не так, как рассчитывал Сакульский. После пышной свадьбы часть долгов, о малой доле которых вскоре узнала новоявленная жена Ядвига Наумовна, он втайне от тестя всё же погасил. Однако своенравный и оборотистый тесть Наум Авдеевич, быстро догадался о планах и возможностях зятя и затеял свою игру. Он всю жизнь мечтал о благородном сословии хотя бы для внуков, однако, когда цель, казалось, была достигнута, Наум Авдеевич открыто дал понять зятю, что вовсе не собирается его содержать, будь тот хоть даже королевских кровей. Шляхтичу Сакульскому бесцеремонно было указано искать службу или какое-либо занятие, чтобы содержать семью.
Это было вторым условием тестя.
Куда пойти или чем заняться, Лешек понятия не имел. И не только понятия, но и никаких способностей, знаний или навыков для этого он тоже не имел.
Сакульский был в некоторой растерянности – совсем другого он ожидал от своего брака по расчёту.
Прагматичный и весьма прозорливый тесть умышленно предоставил напыщенному шляхецкому отпрыску испробовать горечь реальной жизни и самому поискать хотя бы незначительное место под солнцем. Изрядно помыкавшись и натерпевшись унижений, Сакульский вскоре начал намекать тестю о трудности найти достойное место.
«Да уж конечно! – подумал тогда Наум Авдеевич. – Где это видано, чтоб достойное место просто так пустовало, и его можно было любому занять!» Он «сокрушённо» соглашался с зятем и вынуждал того ещё лучше познать почём фунт лиха. Тёртый калач, он отлично понимал, что такая наука была просто необходима гонористому белоручке. Ради этого он даже потратил незначительную сумму, чтобы его зятю везде давали от ворот поворот.
В конце концов тесть, как и задумано было им изначально, предложил Сакульскому попробовать себя в торговле и, если у него будет получаться, стать компаньоном. Деваться было некуда. Сакульский, дотоле считавший торговлю недостойным для себя занятием, колебался недолго и скрепя сердце дал согласие. Согласие-то дал, но для себя зарубочку в памяти сделал. В общении с Наумом Авдеевичем Лешек Сакульский решил держать ухо востро, потому как успел наслышаться о нём немало противоречивых толков, особенно о смерти его жены.
Марковский Наум Авдеевич всю свою жизнь посвятил делу торговли. Это у него получалось, это было его жилкой. Начинал он когда-то с самой мелочи и был почти коробейником. Обладая немалым честолюбием вкупе с примесью еврейской крови в жилах, мелкий торговец вскоре покупал и перепродавал уже более дорогие товары и не поштучно. Конечно, не всегда всё выходило гладко и прибыльно, но каждая сделка, приносившая хоть какой-то доход, придавала Науму Авдеевичу уверенности. А ещё через несколько лет молодой и энергичный, он уже мотался по всей губернии, заключая договоры и контракты на весьма солидные суммы.
