Дмитрий Мережковский - Романтики

Библиотека в Премухинском доме. Портреты Екатерины II и предков Кубаниных. Одна дверь в столовую, другая – в диванную. Большая стеклянная открытая дверь на балкон. Виден сад с едва распустившейся зеленью. Ранняя весна. Утро.

Михаил, Дьяков и Митенька. Михаил и Дьяков играют в шахматы. Митенька бренчит на гитаре и поет.

Митенька.

Михаил. Шах королеве!

Митенька. Семка, водки! Эх-ма! Играли бы лучше в клюкву!

Михаил. Как это в клюкву?

Митенька. А так: один держит в горсти клюкву, а другой угадывает, цела или раздавлена.

Семка приносит рюмку. Митенька пьет.

Митенька. А ну-ка, малец, нечего тебе бегать с рюмками, графинчик давай.

Семка. Не велели барыня.

Митенька. Ничего, небось, спрячу под стол. А нет ли перцовочки?

Семка. Нетути.

Митенька. Ну, так перцу.

Семка уходит.

Митенька. Это меня один ямщик выучил пить водку с перцем.

Михаил. Будет вам, Покатилов. Опять с утра напьетесь. (Дьякову). Куда же вы турой? Разве не видите, конем возьму?

Дьяков. Все равно, проиграл.

Михаил. Ничего не проиграли. Думать надо, а вам думать лень.

Семка с графином водки и перечницей, ставит их на стол и уходит. Митенька наливает рюмку и, насыпав перцу, пьет.

Митенька. Эх-ма! Славно огорчило!

Дьяков. Я больше играть не буду.

Михаил. Нет, будете! Начали, так извольте кончить.

Дьяков. Не буду.

Михаил. Будете!

Дьяков мешает на доске фигуры и встает.

Михаил. Послушайте, сударь, так порядочные люди не поступают. Это. наконец, глупо!

Дьяков. Ну, что ж, не всем же быть умными.

Наливает рюмку. Михаил удерживает его за руку.

Дьяков. Позвольте-с.

Михаил. Нет, не позволю.

Дьяков. Да почему же-с?

Михаил. Потому что вредно.

Дьяков. А вам какое дело?

Михаил. Ну, ладно, пейте, – я Вареньке скажу.

Дьяков(бросая рюмку на пол). Э, черт! И чего вы ко мне лезете? Оставьте, оставьте меня в покое! Убирайтесь к черту!

Убегает через балкон в сад.

Михаил и Митенька.

Митенька. А вы бы поосторожнее, батюшка. Вы его того… побаивайтесь.

Михаил. Этого зайца бояться?

Митенька. Бывает, сударь, что и зайцы бесятся.

Михаил. Гм… «бешеный заяц»… (Глядя в сад). А что это он все по книжке зубрит?

Митенька. Немецкие вокабулы. «Дер химмель ист бляу. Дер баум ист грюн». По-немецки учится.

Михаил. Зачем?

Митенька. Для жены. Гегеля с нею будет читать.

Михаил. Ах, дурак! (Берет книжку и ложится на канапе). Семка, трубку!

Митенька. Что же вы читать изволите, Михаил Александрович? Гегеля?[3]

Михаил. Нет, Шеллинга.[4]

Митенька. Что же именно?

Михаил. По-немецки. Не поймете.

Митенька. Ну, все равно, хоть титул скажите.

Михаил. «System des transcendentalen Idealismus».

Митенька. А по-русски как?

Михаил. «Система трансцендентального идеализма».

Семка – с трубкою. Подает Михаилу и уходит.

Митенька. «Тран-тен-ден»… Тьфу! Язык обломаешь! Н-да-с, темна вода во облацех![5] Эх-ма, Михаил Александрович, испортили вас немцы, сглазили! «Дер химмель ист бляу. Дер баум ист грюн!» Зелено дерево? Зелено, Мишенька, а?

Михаил. Отстаньте.

Митенька. Скажите и отстану. Зелено?

Михаил. Ну, зелено.

Митенька. А «дер химмель ист бляу»? Небо синё?

Михаил. Синё.

Митенька. А носик у меня?..

Михаил. А носик у вас, Митенька, красненький.

Митенька. Скажите, пожалуйста, все цвета различает! А я думал, только черное по белому.

Михаил. Это вы про что? (Подумав). А! На счет спекулятивности? А ведь вы, Покатилов, не глупы! У вас тоже натура спекулятивная. Только объективного наполнения недостает.

Митенька. Мое наполнение, сударь, водочкой! За ваше здоровье! (Играет на гитаре и поет).

Михаил. «Черное по белому». Право, не глупо! И охота вам. Митенька, шута валять, да еще у этого дурака Дьякова?

Митенька. А чем же прикажете быть? В России только и есть, что шуты да холопы. В холопы не желаю – ну, вот в шуты и попал… Да будто и вы, сударь, шутить не изволите? «Все разумное»[6]… Как, бишь? это по вашему, по Гегелю?

Михаил. «Все разумное действительно, все действительное разумно».

Митенька. Вот-вот, оно самое. Па-а-звольте, однако, спросить, почему же на свете все благородное страждет, а одни скоты блаженствуют? Эх-ма! Собрать бы всех честных людей, да такую шутку удрать, чтоб небо с овчинку показалось мерзавцам!

Михаил. В вас, Митенька, хаотическое брожение элементов, хорошая субстанция, но скверное определение.

Митенька. А вам-то самим будто не хочется?

Михаил. Чего?

Митенька. Да вот этого самого – взять все за хвост и стряхнуть к черту![7]

Из сада через балкон вбегают в комнату Ксандра и Душенька, запыхавшаяся, раскрасневшаяся, растрепанная, хохочущая.

Михаил, Митенька, Ксандра и Душенька.

Ксандра. Поймала! Поймала! Пятнашка!

Душенька. Миша, беги!

Михаил вскакивает и роняет книгу на пол.

Ксандра. Ну, раз-два-три! Лови!

Михаил, Ксандра и Душенька убегают в сад.

Митенька. Вот тебе и Шеллинг. Ишь, мальчик маленький!

Митенька прячет графин с водкой под стол и уходит в сад. Дьяков идет из сада, зубря на ходу по книжке. Входит в комнату. Шагает взад и вперед; потом ложится на канапе, уткнувшись лицом в подушку. Из столовой идет Паренька, не замечая Дьякова.

Дьяков и Варенька.

Дьяков(вскакивая). Варенька!

Варенька. А, Коля! Ты что это, спал?

Дьяков. Нет, так, прилег.

Варенька. А маменька где?

Дьяков. Не знаю. Кажется, в диванной. Ты к ней?

Варенька. Да, Сашку надо купать.

Дьяков. Можно к тебе, Варя? На минутку, только на минутку?

Варенька. Нет, лучше потом… А ты сегодня опять сторожил?

Дьяков. Я? Нет, и не думал. Кто тебе сказал?

Варенька, Феня. Прошу тебя, Николай, не сторожи у моих дверей по ночам. Нехорошо. Люди смеются. Бог знает, что говорят.

Дьяков. Прости, Варя. Мне все казалось, что ты меня зовешь… А разве ты ко мне не приходила ночью?

Варенька. Что ты, Коля? Приснилось тебе?

Дьяков. Нет, я не спал.

Варенька. И видел меня?

Дьяков. Ну, да. Вот как сейчас. Пришла, наклонилась, поцеловала и говоришь: «·Пойдем, Коля, ко мне». Я встал и пошел. А потом вдруг тебя нет. И дверь заперта. Я долго стоял – все ждал, что ты отопрешь.